Господин накрутил прядь его волос на палец и потянул, словно желал, чтобы Илзе поднял взгляд. Однако тот на провокацию не повелся. И тут же услышал фырканье, скорее почувствовал, чем увидел, как Господин забавлялся.

За своими мыслями он пропустил часть диалога. К сожалению.

Дурак.

Он облизал поднесенные к губам пальцы и с наслаждением почувствовал привкус вина. Этот напиток он очень любил, особенно вина с южного континента, более пряные и теплые. А Господин почему-то часто делился с ним, обмакивал пальцы, как сейчас, наливал вино в чашу и подносил его к губам, поил как нерадивое дитя. Когда же он был очень зол на Илзе, то разливал вино и кидал еду на пол, заставляя слизывать и есть. Илзе подчинялся, показывал свою покорность, проклиная пьяную мать, которая продала его, мужиков, что надругались и перепродали. Но всегда любил Господина, ведь только тот был с ним ласков и справедлив.

Куарон тем временем сбивался, смотрел на Господина исподлобья и говорил.

— Леди Галатея понесла. Слуги шепчутся, что беременность у нее проходит тяжело и супруг уже едет. Поэтому за границами сейчас следит стража, но и она недобросовестно несет свою службу. Но это все на уровне слухов, мой Господин!

Куарон нервничал. Илзе понимал его, потому что беременность леди Галатея костью вставала в горле их Господина. Илзе никогда не был одаренным политиком и почти не умел читать, но всегда прислушивался к рассказам служанок, как младшие сестры Господина читали старинные легенды. Всегда слушал и запоминал, анализировал, потому что от этого зачастую зависела его жизнь и благополучие.

Поэтому он знал, что между Господином и супругом леди Галатеи давно шла холодная война за земли. Территория уже несколько столетий принадлежала герцогу Карнуэль и его потомкам, однако одной из столиц, Вермелло, правил Господин.

— Как жаль, правда Илзе? — поинтересовался Господин, потянув его за волосы на затылке. Кожу прострелило болью и, скривившись, он поднял голову, но не взгляд. Господин вновь усмехнулся и ласково погладил его затылок, словно извинялся за грубость. Илзе ему не поверил, потому что Господин никогда не сожалел, однако все равно расслабился, робко приоткрывая глаза.

— Никто не сравниться с вами, мой Господин.

— Верно, мой маленький Илзе, никто не нравиться со мной, — довольно ответил он и убрал руку. Илзе резко опустил голову и еле заметно выдохнул. Ошейник неприятно тер кожу на шее, холодил ключицы и немного душил. Илзе ощущал себя собакой, с которой поиграли и забыли. — Будем ждать. Сейчас нельзя действовать, иначе у герцога Карнуэль будет скверное настроение. К войне мы пока не готовы. Однако следите внимательно за состоянием леди Галатеи и ее выродком. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Наверняка Господину хотелось сделать что-то более существенное. Но Илзе думал, что тот не так глуп и прекрасно понимал, что их людей не так много и с войском законных правителей они не справятся. Скорее всего у Господина был какой-то план, который знал только он сам и Каурон, его верная тень. Илзе лишь надеялся, что, когда придет время, его не заденет вместе с другими.

Куарон кивнул неуверенно, Илзе это заметил, и перешел к рассказу о других местах. О каменой гряде, на которой пробуждались драконы, о феях, потерявших страх, разгуливающих спокойно по землям людей. Илзе слушал его уже в пол уха, потому что фей и русалок не боялся, да и не выпускали его из дворца уже несколько лет. А если и выпускали, то всегда был Господин или его люди, они его далеко от себя не отпускали.

Илзе лишь раз напряженно замер и тут же поспешно расслабился, не выказывая никаких признаков заинтересованности, хотя слушал внимательно.

— Как жаль. Придется Куарону приглядеть за девочками в дороге. Мы же не хотим, чтобы с ними что-то случилось.

На самом деле Господина не волновала судьба сестер, он рассматривал их как разменную монету. Одна уже помолвлена с наследником старого рода, который в случае конфликта выступит на его стороне. Две другие пока обучались и росли, потому что самая младшая едва достигла десяти лет, а старшая через год станет совершеннолетней. Но Илзе нравились сестры Господина, и он ждал их приезда, потому что в это время во дворце не устраивали пышных праздников с алкоголем и развлечениями, их вообще редко выпускали из подвальной комнаты. Сестры Господина опасались рабов или наоборот, относились к ним с жалостью. Это никому не нравилось.

От мысли, что совсем скоро прибудет средняя из сестер Илзе немного повеселел. Он взял с рук Господина дольку сочного персика и тут же облизал чужие пальцы, очищая их от сока.