Он недолюбливал культ Христа, потому что после появления рыцарей и священников забылись старые традиции. Ему это не нравилось. Однако прошлое не нравилось церкви, поэтому, когда у него впервые появились способности, долгие месяцы смотритель бил деревянной линейкой его по рукам. Потому что магия противоестественно и греховно. Как-то раз из него даже пытались изгнать демона, но ничего не получилось.

Передернув плечами от неприятных воспоминаний, Вереск подрезал нужный цветок. Маленький ножик всегда был с ним, потому что им удобнее всего срезались растения без вырывания корней. Этот ножик хоть и тупой, но это первый подарок в его жизни, сделанный одним из профессоров в академии. Тот всегда хорошо к нему относился и поощрял стремление к управлению природными циклами. На самом деле Вереск уже скучал по обучению, профессорам и людям, которые его там окружали. Никто не называл его странным, не бил за спонтанные всплески, лишь поощрял и направлял. Они давали доступ к знаниям, которые он ни за что не получил без такой возможности.

К сожалению, в приюте их обучали лишь основам грамоты и математике. Еще заставляли учить молитвы, готовить, убираться и делать глиняную посуду. Но не давали знания, лишь по вечерам читали Библию. Вереск знал, что их приют не так плох. Да, они жили все в маленькой церкви по пять человек в комнате, их не очень хорошо кормили и все вместе каждые выходные они ходили в бани. Он слышал, что в других приютах даже такого не было и в комнатах спали по пятнадцать человек на полу, их кормили два раза в день и совсем не учили, а лишь заставляли работать. Поэтому ему повезло. И Вереск радовался бы, если б не узнал про жизнь вне приюта и не дружил бы с Алькором.

Положив несколько одуванчиков в старенькую корзину, Вереск невольно напрягся, когда услышал шуршание листвы. Слишком громкое для зверя, и земля чуть вибрировала, что было лишь, когда ступал по ней человек. Скорее всего имеющий способности, потому что земля вибрировала мелко, а не толчкообразно. Вереск не оборачивался, потому что не чувствовал опасности, да и любил угадывать.

Гадал он недолго.

— Ненавижу, когда ты уходишь до того, как я проснусь.

Вереск на это лишь фыркнул и покачал головой, потому что знал. Он всегда это говорил, когда просыпался один и когда находил его потом. Так было в начале их знакомства и даже сейчас. Срезав мяту, Вереск медленно выпрямился и только после этого оглянулся. Алькор стоял неподалеку, привалившись плечом к дереву и смотрел на него пристально, немного хмуро. Похоже он из постели сразу же отправился на его поиске, потому что стоял в легких, старых брюках и длинной рубахе. В таких на завтрак и утреннюю службу не пускали.

Вереск и сам одет так же, потому что рубаха плотная и ее не жалко испачкать. За нее никогда не ругали, а за порчу более тонких, светлых рубашек, которые они надевали на службы и занятия — всегда наказывали.

— Мне нужно было собрать травы.

— Это не могло подождать немного? — все также недовольно спросил Алькор и, оттолкнувшись, подошел к другу. Осмотрел придирчиво содержимое корзины и убрал золотые, чуть вьющиеся пряди за ухо. Лента их держала плохо, а косу заплетать ему не хотелось.

— Многие нужно срезать именно на рассвете, когда земля еще хранит чистую росу и напитывается холодным солнцем, — пояснил Вереск и убрал короткий ножик в ножны. Она встал и поднял корзину слишком резко, из-за чего на землю упало несколько листьев одуванчика. Обидно.

На его слова Алькор лишь фыркнул, тряхнул головой и, развернувшись, пошел в сторону приюта. Он все еще был недоволен и показывал это всеми доступными способами. Раньше Вереск занервничал бы, но сейчас присутствовала лишь легкая радость от того, что Алькор показывал при нем эмоции. Это почти честь, которой удостаивались не многие, потому что Алькор слишком скрытный и сжимал плотно челюсть, когда получал свое наказание. Слишком тихий, его побаивались, старались подчинить и привить веру, любовь к Христу, что было с их стороны не верным решением.

Алькор слишком свободолюбивый и наблюдательный.

— Они опять наказали тебя? — спросил он, когда увидел тонкую ткань, обмотанную вокруг ладоней и запястий. Сейчас Алькор острее ощутил запах трав, почувствовал едва уловимое движение, словно касание теплого воздуха. Вереск говорил, что так ощущалась магия. Его маленький друг, которому сейчас наверняка было больно. Резко отвернувшись, он тихо, но уверенно сказал. — Когда мы станем сильными — я сотру этот приют и каждого его обитателя с лица земли.

Вереск лишь звонко рассмеялся на это заявление.

— Не будь насколько кровожадным. Нужно еще тебе немного подучиться и рассказать о своих способностях, а потом пройти испытания. Если все получиться, то ты станешь самым младшим, кого когда-либо принимали в академию.