— О, дорогая, не стоит девушкам в высшем обществе говорить о политике. Это дурной тон! — отрезала Дина, поправляя нить перламутровых бус. Она вновь взяла чашечку в руки и допила остывший, но по-прежнему ароматный чай, оставляя на кружке еще один алый след от помады. Тера посмотрела на нее поверх тонкого ободка чашечки и скрыла горькую улыбку во все еще теплом чае.

Как и не стоит девушке в высшем обществе спать с женатыми мужчинами, Дина.

— Лучше послушайте, как моя хорошая подруга ездила в Париж. Вы не представляете! Ей удалось увидеть самого Пикассо и Фицджеральда на пляже рядом с виллой Америка. Это просто волшебное место, по ее словам, где можно выпить кофе и вдоволь посмеяться. Когда-нибудь и я там окажусь, под чутким крылом Сары Мерфи и буду курить вместе с Пабло и Зельдой!

Дина распалялась, говорила все громче и, что несвойственно для нее, жестикулировала руками. Глаза у нее сияли, как солнечные лучи на перламутровых жемчужинах, а голос звенел, словно вокруг летает миллион комаров. От высокого голоса подруги, которая не замолкала, а заливалась соловьем, хозяйка особняка невольно вжала голову в плечи, недовольно морща нос. Краем глаза Тера заметила сведенные к переносице тонкие брови Марты, которая все так же стояла в углу и терпеливо ждала приказов молодой хозяйки. Такие же эмоции испытывала и Лотти, вот только проявляла она их не скрываясь. Она кривила пухлые губы, закатывала карие глаза к потолку с лепнинами в виде длинный лоз, еле заметных листьев клена и пышных бутонов роз.

— Господь всемогущий, Дина! В мире много вещей, помимо развлечений и одежды, — возмутилась Лотти и с силой поставила чашечку на блюдце, отчего возникшую тишину прервал громкий звон. Она недовольно отодвинула от себя полупустую вазочку и посмотрела на пасмурное небо за окном. — Если не менять систему, не делать что-то на благо страны, то никакой моды и развлечений не будет. Разве я не права?

На последних словах Лотти резко повернула голову в сторону Теры, отчего ее каштановые волосы взметнулись вверх, как потревоженные хлопья снега, и тут же осели на плечах блестящим водопадом. От пронзительного, упрямого взгляда Тере стало не по себе. Она поднесла чашечку ко рту и сделала неуверенный глоток, чувствуя, как высокой ворот платья давил на шею. В голове металось множество мыслей, а от пристального внимания уже двух девушек руки мелко дрожали.

— Чем сильнее недовольство народа, тем уступчивее власть. Правители всегда опираются на народ, иначе кем править? — через какое-то время ответила она и с удивлением отметила, что голос ее звучал спокойно и даже как-то властно. Это радовало, ведь новый статус обязывал не только держать лицо перед прислугой, но и говорить красиво. Хотя этому ее научила школа с непоседливыми детьми, в которую она больше никогда не вернется.

Ты отобрал все, что было дорого мне, супруг, и запер в этом доме с наказом ухаживать. Но как ухаживать за местом, которое ненавидишь?

На ее слова Дина лишь фыркнула и вальяжно откинулась на спинку кресла, обитого мягкой, алой тканью. Закинув ногу на ногу, она накрутила на палец жемчужную нить и задумчиво кусала губы, совершенно позабыв про помаду. Хотя наверняка в ее маленькой сумочке лежала запасная, ведь не будет уважающая себя женщина выходить из дома без помады и шляпки, которая скрывала не только неудачную укладку, но и украшала образ. Так говорила Дина, когда доставала небольшое зеркало и поправляла прическу.

Тера не понимала подругу, хоть и общалась с ней больше шести лет. Иудина никогда не была примерной девочкой и прилежной учебе предпочитала светские приемы. Танцевала, пила шампанское и всегда приставала к пианистам, потому что музыканты ее слабость. Учила языки во время разговоров и всегда смеялась в ладошку, если что-то не получалось. Она любила жить в роскоши. Всегда носила дорогую одежду и знала, что будет модно через месяц, меняла украшения каждый день и красила губы алой помадой. А еще Дина была до безобразия любвеобильной. Она встречалась с мужчинами, спала с ними, принимала от них дорогие подарки и ходила на приемы. И ей было не важно, женаты они или свободны, ведь многие из них для нее на одно лицо. На самом деле Тера не знала наверняка, спала ли подруга когда-нибудь с Освальдом или делала это сейчас. Она лишь знала, что была бы рада подобному исходу, ведь ей бы уделяли меньше внимания.

— Какие вы скучные.

— Поговаривают, жемчуг вышел из моды, — как бы между прочим заметила Лотти, разглаживая подол юбки. Она невольно посмотрела на сестру, до подбородка укутанную в строгое платье, которое повсеместно носили полвека назад. Однако, несмотря на старомодность, Тере шли именно такие строгие наряды, которые подчеркивали ее стать, фигуру и делали ее неприкосновенной на вид.