От его слов многие вздрогнули, напряглись, кто-то расстроился. Критика от Господина всегда была неприятной, особенно для людей впечатлительных. Илзе же не обратил на его слова внимания, потому что понимал: за ними последует что-то более важное. Он предполагал, что на бал Господин захотел взять кого-то из них. Скорее всего девушку, потому что Папа презирал однополые отношения даже для простых удовлетворений потребностей организма, а Господин наверняка хотел бы выглядеть в его глазах хорошим. Чтобы их дальнейшее сотрудничество было плодотворным. Хотя, парней он тоже мог взять, однако скорее, как личного слугу, который будет смотреть преданно, улыбаться гостям, подливать вино и всегда находиться рядом. Такое тоже применялось.

Все рабы в этой комнате имели разные роли. Кого-то использовали лишь как слуг, кого-то особенно красивого отдавали гостям, а некоторых Господин использовал сам. Поначалу это злило, причиняло боль. Илзе много плакал, спорил, прятался и блевал, стоило лишь почувствовать руки на своем теле. Но его хорошо выдрессировали, и он относился к этому более спокойно. Однако до сих пор ненавидел, когда его отдавали незнакомым людям, особенно мужчинам.

− До вас уже, наверное, дошел слух о предстоящем бале. И в этот день вы должны быть идеальными мальчиками и девочками, не попадаться людям на глаза. Я понятно выражаюсь? − пробасил он, отчего многие вздрогнули. Даже Илзе не удержался и шумно сглотнул, ощущая страх. Нечто подобное он и предполагал, но то, каким тоном Господин сказал это говорило о многом. Господин, довольный реакций рабов, продолжил. − Но кое кого я все же возьму как своего слугу и симпатичную мордашку.

Это он уже сказал задумчиво. Манипулятор. Теперь тряслись все, кто-то от страха, кто-то от нетерпения услышать свое имя. Подобные балы устраивались не часто, но для рабов они всегда имели значение. Особенно для девушек. Обычно на балах рабов продавали, дарили или покупали и после этого жизнь некоторых становилась лучше. Илзе сам знал девчушку, которую Господин продал несколько лет назад какому-то влюбленному, глуповатому аристократу и сейчас та являлась не только хозяйкой небольшого поместья, но и воспитывала наследников рода. Такое происходило очень редко, но кому-то везло, а кто-то попадал на рынки, где людей продавали за гроши не только в качестве слуг, любовников или любовниц. Некоторых отправляли на опыты или потрошили на ингредиенты.

Поэтому всеобщей радости Илзе не разделял и надеялся, что его оставят в покое. Он еле слышно выдохнул, когда Господин подозвал молодую девушку, которая улыбнулась широко. Она смотрела на него с восхищением, подставлялась под редкие прикосновения и уверяла, что будет хорошо себя вести и не посрамит честь его. Маленькая дурочка. Все еще надеялась на что-то. Конечно, она отличалась от остальных тем, что держалась здесь также долго, как и он, всегда беспрекословно выполняла приказы Господина, вела себя подобающе, ложилась под нужных людей и, по слухам, убивала неугодных. Илзе последнее точно не знал, но ее все же опасался, потому что такие фанатично настроенные женщины самые страшные существа.

− Илзе, милый, подойди.

По спине пробежал холодок от этого обманчиво нежного обращения и тона. Он сглотнул и на негнущихся ногах подполз к трону, неудобно распрямившись. Цепь натянулась так, что холодный металл впивался в кожу шеи и давил на кадык. Еще страшнее стало, когда Господин лениво опустил руку на его голову, перебирая волосы. В голове пронеслось множество мыслей, одна хуже другой. Терять свое место и положение в этой странной иерархии ему не хотелось.

− Тебя что-то беспокоит? — неожиданно спросил Господин и, сжав его волосы, потянул назад, заставляя запрокинуть голову. От боли заслезились глаза и сердце упало куда-то в пятки, но Илзе все же не поднял взгляда, потому что не разрешалось.

− Нет, Господин. Извините, я немного замерз, − ответил Илзе и похвалил сам себя за то, что в голосе не проскользнула дрожь. Его страх перед человеком, который сейчас говорил ласково, но сжимал его волосы так сильно, что болела голова и было такое чувство, словно ему хотели вырвать волосы с корнями. Подобное отношение напрягало, потому что дальнейшие действия предугадать сложно.

− Как нехорошо, я не хочу, чтобы вы болели. Ведь ты составишь мне компанию на балу?

Вновь этот мягкий тон, от которого холодный пот появлялся. Господин не спрашивал, а ставил перед фактом и устрашал. Илзе боялся. Поэтому какое-то время справлялся с дрожью, сглатывал колючий ком и надеялся, что голос его и на этот раз не подведет.

− Это буде честью для меня, Господин.

***

Илзе ненавидел приемы. Обычно они ничем хорошим не заканчивались, особенно для него. Поэтому Илзе сидел рядом с троном Господина в дорогой одежде и украшениях, которые подчеркивали его статус, но выглядели прилично. На него посматривали, кто-то улыбался плотоядно, но не подходил. Потому что на помост к Господину без приглашения никогда не заходили, а тот редко кого пускал, подчеркивая свое более высокое положение.