Рядом тонко заскулил Мино, привлекая к себе внимание. Тера передернула плечами и посмотрела на пса с бурыми следами возле пасти. В последнее время она все чаще уходила в свои мысли, иногда даже путала реальность с вымыслом, отчего становилось страшно. Наверное, не будь рядом Мино, она б давно сошла с ума.

− Весь испачкался. Пойдем, умоемся, я тоже закончила.

Положив мясо в большую миску, она вышла из дома, ощущая приятную вечернюю прохладу, и пошла на задний двор, где стоял небольшой колодец и бочка с водой. Воду в бочке Тера меняла редко, чаще всего набирала воду из колодца. Она и сейчас вытянула ведро, наполненное наполовину холодной водой, вымыла руки с лицом сама, ощущая ноющую боль, отмыла голову Мино и вылила оставшуюся воду на грядки.

К сожалению, овощи росли медленно и словно нехотя, как и картошка. Тера спокойно относилась к жаренному и вареному мясу, иногда ела сырое, с кровью. Порой она не ела днями, потому что не хотела, но взгляд то и дело по привычке цеплялся за продукты, а точнее за их отсутствие. Поэтому ей вновь хотелось ощутить вкус картофеля или хрустящих овощей, просто чтобы почувствовать себя живой.

Ведь таковой Тера себя уже не считала.

Последний человек, который пришел к ней в поисках славы и крови, проговорился, что никого подобного в их мире раньше не было. Он же и рассказал, что в их мире была магия, но церковью она пресекалась и поэтому даже если у кого-то просыпался дар, они молчали и его не использовали. Она оказалась первой за сотни лет, кого никто не знал. Под гипнозом он проболтался и о том, что существовало какое-то пришествие, благодаря чему в их мире появилась церковь и новый автор. Кто такой этот автор Тера так и не узнала, потому что мужик сбрасывал с себя ее чары, вновь хватался за короткий меч. Лишь усилием воли его удалось уговорить молчать о произошедшем и спокойно уйти.

Даже здесь меня ненавидят.

Тера уже привыкла к постоянной ненависти и благодарила судьбу за то, что ее здесь не били и не издевались. Что здесь не было ненавистного Освальда, мысли о котором постепенно отпускали. Теперь воспоминания о супруге и его брате не несли за собой волну ярости и обиды, лишь горькое послевкусие грусти.

Даже в этом мире мне нет места.

От холодного ветра она повела плечом и невольно скривилась. Становилось холоднее. Если верить тому мужику, то академия уже работала, а значит был конец лета. Холодало. Тера не ощущала холод, но всегда кривилась от порывов ветра, потому что кожа покрывалась мурашками и становилось странно. Нормально, но небольшой дискомфорт ощущался.

Поэтому она всегда накидывала на плечи вязанный платок, который взяла с собой, и откладывала шкурки животных. О том, что делать дальше Тера не думала, ведь понимала, что о ней теперь знали все и из-за легенд и страшилок, которые передавались от человека к человеку, ее боялись.

Наверное, она бы тоже боялась кого-то подобного. Людоедка, с большой силой, медленно бьющимся сердцем и силой убеждения. Если долго смотреть им в глаза, концентрироваться только на этом и иметь много сил, то люди превращались в безвольных кукол. Верили всему, о чем она говорила. Жаль только, что это умение она еще не освоила и оно быстро исчезало. Семья Трии была слабой, лишь Герда как-то сбрасывала с себя морок, а она не замечала этого. Ее ошибка. Теперь Тера жила, словно загнанная в угол мышь, не представляя, куда бежать. Если Герда уехала и взяла с собой выродка, то следовало ждать беды. Эта девчонка от своего не отступиться, один раз Тера уже недооценила ее.

Стоит ждать опытных убийц, которые не только мечами машут и речи про Бога говорят.

От этих мыслей она тяжело вздохнула. У нее и так много проблем, вопросов без ответов. Герда добавляла лишних забот и мыслей, как и выродок, про которого Тера забывала. Этот ребенок тоже мог обернуться ей боком. Но часто об этом она не думала, потому что болела голова. Ей и обычных людей хватало. Сейчас она жила в постоянном страхе и этот страх несравним с тем, что она испытывала, живя с Освальдом.

Мино выглядел счастливым. Лаял, бегал вокруг колодца, иногда останавливался, прислушиваясь к происходящему в лесу, потом бежал по второму кругу. Это успокаивало. Тера знала, что он всегда затихал, поднимал уши и настороженно осматривался по сторонам, когда что-то надвигалось. Потом тихо порыкивал, прижимался к земле, бежал в неизвестном направлении, ища врага. Поэтому Тера всегда смотрела на Мино, на его состояние. Сейчас он радостно дурил, как делал это когда-то в особняке. Это то единственное постоянное в ее жизни. В обеих жизнях.

Вновь послышался рев дракона. Тера уже не вздрагивала и не оборачивалась в страхе, лишь смотрела с интересом. Видела не раз, как вечером, дракон взлетал над горами, выпускал струю огня, поджигая какое-то место, и опускался на него. Когда дракон лег, почти сливаясь с каменными пиками, она передернула неловко плечами и поспешила в дом. Хоть зрение в ночи у нее и было лучше, но ощущение слабости и открытости с приходом ночи лишь усиливалось. С этим даже Мино не помогал.