Осмотревшись, девятая медленно побрела к уличному светильнику, чтобы вышедший из таверны брат сразу ее увидел. Странно, конечно, что он еще не вышел, но девятая не злилась, была даже рада небольшой передышке. Взрослые ее нервировали, потому что они всегда следовали правилам, оседали в храмах, приходя с новыми братьями или сестрами и уходя ногами вперед. Они никогда не доверяли церкви и насаждаемой религии, скептически относились к Папе, но в последнее время все реже говорили об этом. Словно смирились и приняли правила игры.

Ее это огорчало.

Девятая росла на старых легендах о Древних, о мире, в котором жила магия и люди, способные ею управлять, ставились уважаемыми. Их почитали, боялись и почти поклонялись, к ним шли за помощью, учились и прислушивались. Потом настало пришествие и люди возненавидели магию, считая ее порождением дьявола. Все больше появлялось церквей, все глубже прятались маги и постепенно магия, которая раньше питала все живое — истощалась. Девятая почти ее не ощущала. Сестры говорили, что она чувствовалась медовым привкусом в месте захоронений, где покоились тела тех, кого любили и ненавидели. Единственным местом, куда стремились все маги в поисках лучшей и свободной жизни, являлся плачущий лес.

Место, о котором девятая мечтала с детства.

Поежившись от сильного ветра, девятая осмотрелась по сторонам. Брата не было. Это немного беспокоило, потому что ночью на улицах не безопасно, особенно рядом с такими местами. Девятая сжала в потных ладонях веревки от походного мешка, вновь судорожно посмотрела по сторонам и подумала о том, что лучше ей сейчас же отправиться в номер. Дорога недолгая, если она побежит, то вовсе вернется быстро, а если повезет, то и сестра не заметит отсутствия.

Краем глаза девятая заметила неподалеку темный силуэт. Пригляделась и невольно напряглась, отводя взгляд. Мужчин она боялась сильно и не только потому, что они превосходили в силе и были редкими гостями в ее жизни. Поэтому этот массивный боров с отвисшим брюхом, нетвердой походкой и большими руками напрягал. Девятая делала вид, что высматривала кого-то, даже неуверенно сделала шаг в сторону, молясь всем известным богам, в которых не верила, чтобы он просто прошел мимо.

Но мужчина, словно нарочно, подошел ближе, из-за чего свет упал на его раскрасневшееся, влажное лицо.

− Детям в это время нужно быть в кроватках, − пробасил он, отчего девятая дернула плечом. По спине пробежал холодок. Незнакомец не отстал. — Давай я тебя провожу.

− Не стоит, − голос подвел и превратился в писк в конце фразы. Сердце замерло в груди, а колени задрожали, когда он большой ладонью схватил ее за запястье и с силой потянул за собой. Потянул так сильно, что девятая дернулась всем телом, неловко переступая на ноги, удерживая равновесие. Девятая уперлась пятками в землю, попыталась выдернуть руку и просила отпустить, но мужчина не слушал, лишь говорил, что она слишком мала и на улицах в такое время опасно. Тихо всхлипнув, она дернулась особенно сильно, отчего капюшон слетел, а он замер. Сощурился и неожиданно улыбнулся широко.

− Видящая. Давно я не видел видящих.

− Отпустите, пожалуйста, − взмолилась она и перехватила свободной рукой другую, пытаясь вырвать. Мешок упал под ноги, но это не так важно. Важнее были его глаза, нехорошая улыбка и страх, разливающийся по телу холодом. Сёстры предупреждали её.

− Сейчас опасно ходить одной, маленькая. Давай я тебя провожу, а ты мне расскажешь, как у тебя проявляется дар. По-хорошему прошу.

Пока.

Это слово так и висело в воздухе, пугало девятую до шума в ушах и головокружения. Она вновь попыталась вырваться, всхлипнула, когда ее потянули сильнее. Паника накрыла неотвратимо, и девятая почти кричала, чувствуя жжение в глазах и предательский ком в горле. Но судьба все же была на ее стороне и путь им преградили.

− Отпусти девочку.

Незнакомец говорил что-то еще, но из-за шума в ушах девятая ничего не слышала. И не видела, потому что слезы текли по щекам, оставляя на груди холодное, мокрое пятно. Она лишь крупно вздрогнула и испуганно вскинулась, когда теплые руки коснулись ее плеч. Расплывчатый силуэт мужчины уже не напоминал того борова и руки были другие, не причиняли боль. Кто-то ее с силой встряхнул, отпрянул, отчего стало холодно, потом вновь вернулся, положив руки обратно на плечи.

− Пошли. С вами, мелкими, всегда одни проблемы.

Брат недовольно ворчал и сжимал ее плечо так сильно, что становилось больно. Он ворчал, ругался приглушенно, в то время как девятая накрывала голову капюшоном и плакала, не зная точно, от чего. То ли от страха, который все еще бурлил в крови, то ли от облегчения, что ничего непоправимого не произошло. Глупая. Какая она глупая и маленькая.