Интересно, матушка его умерла или нарожала еще детей? Спилась ли она или встретила хорошего мужика? Иногда подобные мысли всплывали в голове, потому что несмотря ни на что, матушку он любил. Та, когда не пила, часто рассказывала ему легенды и сказки про Древних и магию. Они никогда не ходили в церковь, матушка водила его на площади, где развлекались другие дети, продавались сладости и иногда приезжали шуты. Потом же матушка уходила в запой и выносила все из дома, спала со всеми за деньги и пила, пила, пила. Ему было пять, когда он попробовал алкоголь. Поэтому Илзе относился к нему спокойно, хоть и любил дорогие вина, особенно эльфийское. Эльфы мастерски готовили вина и делали украшения. Как-то раз, ему даже посчастливилось, он надел тонкие золотые цепи, как замену ошейника и серьги с массивными топазами. Господин тогда оказался очень доволен его внешним видом, говорил, что Илзе и сам похож на эльфов, только кожа у него едва тронута загаром. Да и был он намного младше, миловиднее и голос у него тогда сильно ломался, отчего почти весь вечер молчал и следовал за Господином тенью. Тогда его и продали чужим людям впервые, какой-то старой леди, любящей симпатичных мальчиков. Имени ее Илзе не знал, но лицо помнил, сухие пальцы тоже.

Поэтому на сплетни о себе он внимания не обращал, лишь оценивал ситуацию. Слуги поместья его явно недооценивали и считали мимолетным увлечением леди Катарины. Для них же хуже. Илзе уже понимал, как стоило себя вести. Если леди Катарина, по их словам, уже жаловалась няне и младшей сестре в письмах на его странное поведение, то стоило измениться.

Неожиданно разговоры смолкли и ложки застучали по дну тарелок. Чавканье. Довольный выдох и один из них тихо шикнул.

− Слышали, поговаривают, − шепотом сказал один из них, наверняка наклоняясь к остальным и осматриваясь по сторонам. Илзе напряг слух. — Что леди Галатея родила первенца. Девочку. Мне прачка сказала, что ей сказал гонец, а он услышал от поварихи в поместье герцога Карнуэль, что девочку назвали Матильдой.

Послышались завистливые вздохи, ахи и невнятные шепотки. Илзе невольно нахмурился, не понимая их радости, а потом вспомнил. И правда, во дворце многие судачили, что беременность леди Галатеи проходила тяжело. Поговаривали, что она могла и не доносить ребенка, от чего Господин кривился, отсылал длинные письма. Многие считали, что он заботился о младшей сестре, желал ей добра и беспокоился о ее новой семье. Но Илзе знал, что это не так.

− Какая радость! Здоровые дети ценны как золото. Леди Галатея достойна лучшего. Теперь у них настоящая, большая и счастливая семья, − радостно зашептал другой. Голос на грани грубости и писка, речь сбивчивая, словно говорила девчонка. Илзе не обернулся, но все же предположил, что говорила точно девушка, ведь только они так трепетно относились к семье. Как и Катарина, они видели свою жизнь в создании большой и счастливой семьи.

Илзе невольно скривился, смотря на кашу. Она все не заканчивалась, пресная, с комочками она плотно прилипала к стенкам и дну тарелки. Он уже ощущал насыщение, слабую пока еще боль в желудке, но каша не заканчивалась, ему не хотелось выбрасывать ее или отдавать еще полную тарелку. Это не культурно. Поэтому он сидел и глотал, подавлял в себе приступ тошноты.

Из-за своих мыслей он пропустил начало нового разговора.

− Угу, − ответил кто-то, явно не девушка, но и не тот первый, грубоватый голос. Скорее всего третий. — Но поговаривают, что Галатею продал ее брат. Мол, ходил он кмолодому герцогу Карнуэль, почти на коленях умолял и подарил им на свадьбу три мешка золота с драгоценностями. Продали леди Галатею, как продают кур на базарах, а все почему? Потому что она дальний потомок одного из Древних. И потому, что ее брат, наш уважаемый господин, очень хочет стать единоличным правителем этих земель.

Послышалось шипение и недовольный стон. Оглушительная тишина, в которой лишь трещали поленья в камине, кипела вода и нож бил по деревянным доскам. Мир замер, прислушиваясь, а потом вновь ожил. Эти трое тоже заговорили.

− Тихо ты, дубина! Без работы остаться хочешь? — разъяренно зашипела девчонка и скорее всего вновь ударила говорящего, потому что последовал глухой стон боли.

− Не нам обсуждать жизнь господина, − поддакнул первый.

− И правильно, − от громкого, четкого голоса вздрогнули все. Илзе посмотрел исподлобья на массивную женщину с большими руками и жидкими волосами, забранными в высокий пучок. Та посмотрела на всех хмуро, стоя в дверях, уперла руки в бока. — Совсем распоясались. А ну живо на конюшни и в прачку! И чтобы я больше не слышала подобных разговоров. До добра это все не доведет, попомните мои слова. Живо за работу!

Слуги вышли из кухни стремительно, оставляя на столе грязные тарелки. Илзе же с места не сдвинулся, выдержал суровый взгляд няни. Та его недолюбливала не только из-за происхождения, но и из-за того, что Катарина плохо училась. Илзе сам замечал, что она все чаще крутилась вокруг него, книги не читала и вообще всячески игнорировала своих учителей. Его подобная халатность не волновала, остальные же казались недовольными и винили во всем его.

Чужие слова не стали для него открытием. О браке леди Галатеи даже спустя два года судачили. Многие женщины на приемах говорили о его неравенстве, обвиняли леди Галатею в холодности и не женственности. Хотя именно она больше всех нравилась Илзе, потому что скупо улыбалась, в тайне от брата подкармливала их и казалась почти неземной. Очень красивой и нежной.