высунул голову и крикнул: — Поставь ящик и можешь идти домой! Крысоид покорно опустил ящик, затем молча повернулся и степенно поскакал назад, к темнеющему входу в тоннель. — Ну что, все на месте? — внезапно прогудело сверху густым басом. Шурик, задрав голову, увидел, что бородатый хозяин лифта наклонил голову и вопросительно смотрит на них. Экс-математик, уже попривыкший к здешним чудесам, громко крикнул: — Все! Поднимай! Тотчас обе крышки захлопнулись, и яйца стали быстро подниматься вверх. Через несколько секунд они со стуком зафиксировались в положенных им местах. Крышки тотчас откинулись, удалая компания быстро покинула кабинки и осмотрелась. Как оказалось, лифт доставил их в небольшую овальную камеру в корешке этого огромного фаллоса, из которого в нужную им сторону вела узкая дыра диаметром с кулак. Неугомонная Машка потыкала пальцем стенку камеры. Она была упругой и теплой, словно резиновой. — Да он живой, поразилась девица, — ничего себе! — Плевать! — ответил Вепрев, и, подойдя к дыре потыкал преграду концом ботинка. — Не пролезть! — с досадой произнес экс-математик и грязно выругался. — Я говогил! Я говогил! — тотчас заверещал доцэнт-жывотновод, — спустите меня назад, эй вы! — и принялся стучать кулаками по стенке камеры. В этот же момент стенки камеры начали быстро смыкаться, сгоняя путников к центру. — Ой, сейчас раздавит! — испуганно воскликнула Галина. Ситуация быстро стала критической, но внезапно проход, ведущий в нужную сторону, конвульсивно расширился. Вепрев, начавший уже кое о чем догадываться, с воплем «за мной!» бросился в открывшийся проход. Путники, толкаясь и торопясь, последовали за ним. Проход тотчас сомкнулся, закрывая путь назад, и компания снова оказалась в небольшой замкнутой камере с такой же дыркой впереди. Вдруг стенки этой камеры тоже начали сжиматься, а проход впереди расширился. — Вперед! — рявкнул экс-математик, и все бросились за ним, чтобы не быть раздавленными. Так повторилось раз пять, и под конец измученные и растрепанные путники были выброшены в точно такую же камеру, в которую они попали в начале переправы. Снаружи приглушенно доносилось довольное кряхтение. — И чо теперь? — взволнованно спросила Машка, неизвестно к кому обращаясь. Но ответ пришел сам: внезапно в дне камеры откинулись две крышки, открывающие эскалаторы, ведущие вниз по колоссальным сиськам бабищи. — А вот и ответ! — отозвался Вепрев. — Прямо как в метро! Поехали! И путешественники, неторопливо спустившись вниз, вышли из круглых люков, образующих соски этой чудовищной машины. Слегка обалдевший от непривычного путешествия народ с любопытством осмотрелся. На противоположной стороне пропасти высилась статуя рогатого мужика, в которую они недавно залезали, а на стене под ней красовалась надпись: «Интерфейсы б. у.» Огромный фаллос статуи с мерзким скрежетом опускался, укорачиваясь на ходу, а чудовищная пасть бабищи с громким дребезгом смыкалась. — Это как такое могло получиться? — спросил Вепрев неведомо кого, — чудеса! — Не парься, Санек, — проскрипел Бусыгин, — пути Аллаха неисповедимы, как говорил мне по пьянке один татарский попик. Новоприбывшая компания огляделась. Под их ногами находилась абсолютно ровная, словно полированная, поверхность, сплошь утыканная какими-то пеньками, словно ранее на этом месте рос лес, а потом его спилили. Между пеньками деловито сновали существа, которых Вепрев ранее принял за собак, но теперь он разглядел, что они больше похожи на огромных муравьев с головами ящериц, которые праздно перебегали от пенька к пеньку, но ничего не делали. — И чо это все значит? — спросил Вепрев старикашку Бусыгина. — Где Интерфейс твой? — А вон та шайба — это и есть интерфейс, — ответил гений-изобретатель, указывая на огромное сооружение в форме шайбы в центре равнины, — а пеньки эти — они типа для каких-то настроек, я еще не разобрался. Вепрев подошел к одному из пеньков и пригляделся. Он сразу увидел, что пеньки натыканы не как попало, а блоками по 25 штук, причем некоторые были задвинуты. Каждый «пенек» представлял собой полированный металлический цилиндр диаметром с полметра и высотой по колено. — И чо эта хуйня значит? — задумался блистательный математик, и потыкал один из ближайших пеньков. Впечатление было такое же, как если бы он стукал ногой в бетонную стену — «пенек» даже не шелохнулся. Тогда он попробовал надавить на выдвинутый пенек. Тот неожиданно легко подался, вжавшись до обрубка в 5–6 см, а где-то вдалеке послышался звонкий щелчок. Тотчас к Вепреву подбежал один из «муравьев», быстро вытащил «пенек» обратно своими паучьими лапками, и убежал. — Не трогай, Саша! — забеспокоился старикашка, — а то перенастроишь интерфейс, и чо делать будем? — Ладно, хуй с ними, пошли к этой шайбе, — блистательный математик махнул рукой в направлении огромной шайбы в центре, — после разберемся! И Вепрев решительно направился к центру равнины. Коллектив безропотно зашагал за вожаком. Через пару шагов Семенов, грязно выругавшись, упал, споткнувшись об один из пеньков, но покорно встал и поплелся далее. Приблизившись к сооружению в центре, коллектив обнаружил, что оно представляет собой круглую конструкцию с пропорциями хоккейной шайбы диаметром метров 100 и высотой метров 30, сделанное из цельного куска какого-то материала типа черного полированного гранита. Сверху над «шайбой» непонятно на чем висел ярко светящийся шар диаметром с метр, который испускал во все стороны ослепительно белый свет. Подойдя почти вплотную к полированной стенке этого сооружения, Вепрев заметил, что в ней не отражается ничего из окружающего мира — ни сами путники, ни тоскливый пейзаж, состоящий из странных «пеньков», ни снующие здесь и там «муравьи». Единственное, что выделялось в окружающем пейзаже — ярко-золотистый круг с полметра диаметром, отстоящий примерно на метр от «шайбы». — Саш, а почему отражения нет? — с недоумением спросила Маша, тщетно пытаясь разглядеть себя в гладкой отполированной поверхности. — Мне-то откуда знать? — удивился Вепрев, — ты вот лучше скажи, чо это за круг такой? — и Вепрев потыкал ногой в центр круга. Тотчас в глубине зеркальной поверхности «шайбы» что-то полыхнуло, и вслед за вспышкой там появилась какая-то извивающаяся клякса, похожая на кривляющийся ярко светящийся фантом. Фантом немного походил на человека с паучьими лапками. Вепрев тотчас шарахнулся от стенки, и фантом мигом пропал. — Ой, че эт было-то? — озадаченно спросила Галина. — Вроде какой-то человек там… — А, Бусыгин? — спросил Вепрев, обернувшись к старикашке. — Не знаю, я тут еще не пробовал разобраться, — развел руками гений-изобретатель, — мудрёно тут все, но сила ощущается! — А вот мы сейчас узнаем, — заявил расхрабрившийся доцэнт-жывотновод Семенов и решительно вступил в круг. Тотчас в полукруглой полированной стене напротив него появился все тот же фантом, похожий на человека с паучьими лапками, и принялся кривляться, корча рожи и жестикулируя паучьими конечностями. Все оторопело смотрели на сие диво, не в силах вымолвить ни полслова. — Может, он к нам пробиться хочет? — с опаской спросила Машка, памятуя свою схватку с рогатым отражением в каморке Бусыгина. — Лучше отойти! — И то правда, — согласился Вепрев, — давай отойдем подальше. Все, кроме Семенова, отступили на пару шагов назад. Семенов же не смог сдвинуться с места, словно его ноги приклеились к кругу. Вепрев уже собирался ему помочь, как клякса фантома внезапно размножилась, и на цилиндрической поверхности шайбы появилось множество клякс самых разных форм, которые тоже начали кривляться. — Это чо это он? — с испугом спросила Маша. Вепрев тупо пожал плечами — ответить было нечего. Внезапно шайба начала вращаться, издавая едва слышный гул. Кривляющиеся фантомы один за другим проплывали мимо замершего от ужаса жывотновода Семенова, и каждый раз на лбу ужасного призрака на несколько секунд вспыхивали два кроваво-красных глаза. Вепреву даже показалось, что эти глаза прощупывают несчастного жывотновода насквозь, словно пытаются о чем-то спросить. Однако Семенов молчал, только мелко трясся и что-то бормотал, дергая ногами в тщетных попытках освободиться. Пауза затягивалась. — Слышь, доцэнт! — наконец, окликнул Вепрев жывотновода, — ну…, ты…, типа, скажи им, чо тебе надо! Может, отвяжутся! — А-ва-ва-ва…. — заблеял несчастный клизмопостановщик, — а что сказать? — Скажи, хочу, мол, ящик пива холодного, — ехидно встряла нахальная Машка, которой жутко надоело топтаться без толку перед странным сооружением, а хотелось легкомысленной девице в Анталию, на берег теплого турецкого моря, где она в обалденном купальнике от Армани…, ну, там, …БМВ…, и все такое…. — Хочу ящик пива! — послушно вякнул жывотновод, и поспешно добавил: — холодного! Вращение шайбы на миг приостановилось, но затем она начала вращаться еще быстрее. Кляксы фантомов на ее стенке начали пульсировать, словно тщетно пытались принять нужную форму, но не могли. Наконец, «шайба остановилась, а все фантомы замерли и у всех у них на лбу вспыхнули кроваво-красные глаза. — Не то что-то, — констатировала Галина, и окликнула несчастного клизмодела: — Леня, ты вообще-то пиво любишь? — Ага, — проблеял несчастный жывотновод. — А какое? — продолжила допытываться Галина. — Светлое, — признался Семенов. И тут произошло чудо: шайба снова начала вращаться, и из ее центра в высокий потолок пещеры начала выдвигаться какая-то штуковина, типа винтового пандуса. По его боковой поверхности беспорядочно метались причудливые кляксы, некоторые из них на миг превращались в неразборчивые штрихи, а потом снова расплывались в пятна. Так продолжалось минут 5, и за это время шайба превратилась в нечто подобное винтовому пандусу или Вавилонской башне, которую Вепрев однажды видел на картинке в Интернете. Вход на этот пандус оказался как раз перед ногами клизмолога Семенова. — Слышь, жывотновод, — окликнул Семенова Вепрев, — они типа приглашают тебя зайти… — Ничего не знаю! — истерически взвизгнул жывотновод, — я тут не пги чем! Я пгосто пива пожелал! — Леня, ты не паникуй, — примирительно вставила Галина, — ты иди, иди…Может, и пивка там попьеш