селая компания взошла на борт, и тут же Вепрев повелительно скомандовал пароходной твари: — Эй, ты, как там тебя! Полный вперед! Катер тотчас плавно двинулся вниз по реке. Путешественники сгрудились у борта и принялись любоваться разнообразными картинами зверских пыток адовых страдальцев, мимо которых они проплывали. Особый интерес Вепрева привлек штопорный станок-кишкодер, на котором в этот момент карали жырненького молодчика, подбившего народ на бунт. На глазах погогатываюшего от восторга математика в задницу молодчика, стоящего в позе раком и исходящего истошным воем, мощным мотором-редуктором вкручивался огромный ржавый железный штопор. Дойдя до дыхалки, штопор с визгом и скрежетом отъехал назад на салазках, выдирая из молодчика все его заросшие жиром потроха. Визг страдальца мгновенно стих, и молодчик, малость подергавшись в конвульсиях, опал на землю грудой костей. Тотчас же в зажимах станка вновь появился жирненький молодчик, все еще истошно орущий от ужаса, и вся процедура начала повторяться заново. — Сик транзит глория мунди! — глубокомысленно изрек Вепрев, и, широко зевнув, вперил взор вперед, пытаясь понять, куда их несет. А несло их неведомо куда — Адская долина была огромна, а Река Времени пересекала ее всю. Машке же особо приглянулась казнь на изящном станке с надписью «Доминатрикс» на вывеске. Там стояла внушительная дубовая скамейка, к которой был привязан голый мужик, задница которого выпукло приподнималась специальным валиком. Рядом стояла полуголая девица, хлеставшая его со всех сил по заднице ротанговой тростью. Мужик орал благим матом от боли и дергался на скамейке, вращая задом как пропеллером, на что девица не обращала никакого внимания. — Саш, я тоже так хочу постегать! — заявила Машка, — очень меня заводит! — Ишь ты! — поразился Вепрев, — чета я не замечал за тобой таких наклонностей! — А я нынче полудемоница! — заявила Машка, — мне можно! — Ладно, — согласился экс-математик, и снова принялся любоваться пейзажами, проплывающими за бортом. Через несколько часов путники, уставшие хохотать от наблюдения за терзаниями лошар, культурно пожрали, капитально залившись водочкой, а затем повалились спать для освежения организмов. sss Вепрев, проснувшийся первым, обнаружил, что катер стоит, уткнувшись в мощные решетчатые ворота, преграждающие дальнейший путь. Ворота были заперты на огромный замок пружинно-нажимного действия и весом, наверное, пуда в два. Справа от врат находилась пристань с будкой, на которой крупными черными буквами было написано: «Королевская Гавань». На берегу, неподалеку от пристани, стоял роскошный дворец, весь отлитый из черного сверкающего металла, и производящий пугающе мрачное впечатление. Его циклопические башни, отделанные драгоценными камнями, создавали впечатление ощеренной акульей пасти, стремящейся поглотить наблюдателя, а высокие стены опоясывал широкий ров, в котором мощным пламенем полыхала какая-то черная жидкость. В сторону реки смотрели литые ворота, украшенные барельефами из адской жизни и богато украшенные драгоценными камнями. Вепрев слегка встревожился, увидев, что перед воротами стоит огромная масса крысоидов, как будто чего-то ждущих. Впрочем, не они привлекли основное внимание Вепрева, а толпа их собратьев, стоящая на пристани. Едва завидев экс-математика, крысоиды принялись поясно кланяться и что-то смутно выкрикивать вопленными голосами. Ничего не понимая, Вепрев на всякий случай помахал толпе рукой. Крысоиды немедленно радостно взвыли и, бухнувшись с хвостов на колени, принялись, стукаясь лбами об железный пол пристани, кланяться Шурику. — Ты теперь Король Ада, Санек, — сказал за спиной экс-математика бесшумно появившийся старикашка Бусыгин, — Соответствуй! Вон твой дворец, — старикашка ткнул пальцем в черный замок на берегу, — а перед ним толпа ходоков. Иди, разбирайся. — Да ты че, папаша! — удивился Вепрев, — и это че, я могу делать тут все что хошь? — Ага, — ответил Бусыгин, — только Папика и стоит опасаться, он тут типа императора. — Ой, Саша, — восхитилась проснувшаяся Машка, — так я согласна Королевой на полставки! — А вторую половину как заработаешь? — ухмыльнулся Король Ада, — В доминатрикс пойдёшь? — Ага, — не моргнув глазом заявила наглая девица, — буду за бабки мужиков по жопам плеткой охаживать! Чувствую призвание! — Ладно, об этом после, — заявил Вепрев, и скомандовал тупой морде на корме: — Эй, ты там! Причаливай, перетереть надо. Катер плавно причалил к пристани, и выбросил сходни. Вепрев собрался было сойти на берег, но вдруг обратил внимание на то, что Семенов и Галина так и продолжают спать и даже не дышат, словно мертвые. — Че эт с ними? — спросил он старикашку, небрежно кивнув на парочку. — Эхе-хе, — задумчиво изрек старикашка, почесывая задницу, — видать, померли оба, уже окончательно. — А мы почему не померли? — спросил слегка озадаченный Вепрев. — Так ведь ты себе и Маше бессмертие возжелал! — равнодушно ответил дедок, — вот и получай! — Ладно, — задумчиво произнес Вепрев, и бросил взгляд на парочку покойничков. — И эт че, можно их теперь того, за борт аля-улировать? — Ну да… если они тебе не нужны, конечно… — промямлил старикашка, — а то можно им внутрь влить по глотку из Фиала Вечности, тогда оклемаются. Вепрев задумался — на кой черт ему эти двое? Теперь у него при дворе будет сколько угодно уродов для развлечения! Но все же за время совместных скитаний он привык к этим странноватым ребятам, и чувствовал, что ему будет их не хватать. — Ладно, — сказал он, и обратился к подруге, — слышь, Зверева, залей им в пасти, плис, пусть живут. Если не жалко, конечно. Маша пожала плечами и, вынув из мешка Фиал Вечности, осторожно влила обоим животрупам в рот по чуточке эликсира Богов. Семенов и Галина немедленно открыли глаза и принялись потягиваться. — И как спалось? — осторожно спросил их Шурик. — А нормально, — ответила Галина, — мне чудесные сны снились, будто бы я — придворная Короля и танцую менуэт на балу. — А мне ниче не снилось, одни какие-то гыла, — посетовал Семенов, — аж тошнит! — Ну, ладно, пошли на берег, — предложил Вепрев и первым сошел по трапу, приветствуемый радостным воем крысоидов. За ним поочередно, гуськом, на берег сошел остальной коллектив. Ступившего на берег Короля Ада толпа крысоидов приветствовала радостным визгом и прыжками на хвостах. Вепрев мигом успокоил толпу, повелительно подняв руку, и произнес первую в жизни тронную речь: — Мои благодарные подданные! Я! Всегда! Да! Но! Я! Никогда! Не позволю! Бунтовать! Тупым! Лошарам! Засим Его Величество перевел дух и напутствовал толпу: — Задача поставлена, цель ясна! За работу, верноподданные! — и Вепрев сделал толпе ручкой. Восхищенный вой достиг апогея, после чего крысоиды стали быстро разбегаться, чтобы донести радостную весть по всем уголкам Адской Долины, и путники благополучно добрались до величественных врат в Черный Замок. По обе створки ворот, разделяя огромную толпу, стояли стражники — те же лошары, что и на входе в Игольное Ушко, а от Врат до распахнутых дверей в замок была расстелена ковровая дорожка, по обе стороны которой тоже стояла стража. Величаво прошествовав во дворец Вепрев тотчас попал в руки толстопузого крысоида-мажордома, обильно потеющего от служебного рвения. — Что прикажете, Ваше Величество? — Елейным голосом, униженно кланяясь, вопросил мажордом. — Весь дворец к вашим услугам! — Проводи-ка меня, паря, в Тронный Зал, — потребовал Вепрев, — надо в курсы дел входить! — Сей момент, Ваше Величество, — раскланялся мажордом, — извольте следовать за мной! И путники двинулись по бесконечной анфиладе коридоров, отделанных полированным камнем и золотыми барельефами, в завитушках которых таинственно поблескивали искорки драгоценных камней. Наконец утомительное путешествие закончилось, и мажордом подобострастно распахнул перед повелителем дверь в Тронный Зал. Но едва Вепрев со товарищи вошли в его дышащие мрачным великолепием своды, дверь с громким треском захлопнулась и на Златом Троне нарисовалась фигура Папика, одетого в своеобычный белый балахон, справа от него, на троне поменьше, восседала Богова Мать, а сбоку тупо топтался Патлатый со свежим фингалом под глазом. — Ну что, Вепрев, никак твой фейс опять распечатался? — ехидно вопросил Папик, — может, истребить тебя, чтоб не мельтешил? — Обидно слышать, — нагло возразил экс-математик, — я вашего пацана на перезагрузку сводил, че еще надо? — Сводить-то сводил, — заверещала Богова Мать голосом, дрожащим от гнева, — да только че он таким же олухом и остался? Вот, скажем, бриллиантовую подвеску у меня подрезал, и не колется? — Это вы у Кайфолома спросите, че за фишку он ему всучил, а я не в курсах, — отрекся Вепрев ото всех претензий. — Некада спрашивать, и так все ясно! — пресек начавшийся торг Папик, — слушай меня, как Бога и не вякай! С этими словами Папик приосанился, и Вепрев приуныл, словно попавшийся уголовник, приготовившийся выслушать беспощадный приговор строгого судьи. — Поскольку ты, Вепрев, нынче Король Ада, то вручаю тебе своего отпрыска на перевоспитание! — Ах, Папик, вечно вы какую-то парашу метете! — капризно заявил Патлатый, — право же, западло уже! — Цыц! — строго сказал Папик, — а ты, Вепрев, его своей подруге, как там её… о! Доминатрикс отдай на потеху! Пусть поучит его уму разуму через жопу. — Ах, какая честь ваше Высокопреосвященство, — сусальным голосом пропела Машка, — да я его прям щас начну воспитывать! — Не здесь! В общий зал веди, чтоб лучше проняло! — рявкнул Папик, — а ты, Вепрев, оставайся, будешь Ад пасти, да смотри у меня! Чтобы процент исправления давал! — Ага, — быстро согласился Вепрев, чтобы поскорее отвязаться, — будет процент, чтоб я сдох! — Во-во, дерзай! — похвалил экс-математика Папик, и с легким хлопком исчез вместе с Боговой Матерью. Немедленно дверь в Тронный зал сама собой распахнулась, и из нее мигом выкатился мажордом, трепеща от усердия. — Пожалуйте на трон, ваше Величество! — пропел старый подхалим. Вепрев величественно взошел на пьедестал и уселся на мягкую подушку, положенную на сиденье золотого трона. Рядом, на трон поменьше, нагло уселась М