развод лохотни, дивясь доверчивости крысоящеров. Папик грозно сопел, но пока что помалкивал. — Ой, Саша, а ведь мы у них всю кассу увезли! — спохватилась Верховная Дама-Доминатрикс, — че будет то? — Да не боись, смоемся, — ответил Вепрев, — узнать бы только, что за Тартар, куда эта река течет? Папик, за спиной которого стояли молодые люди, видимо, все слышал, и ответил Вепреву: — Тоннель идет в Тартар, дно Ада. — Папик обернулся и тяжелым взглядом проутюжил вытянувшиеся фэйсы путников. — И вы сейчас эту сладкую парочку, — Папик ткнул пальцем на жирненького молодчика и Кишкодера, — туда свезете и с рук на руки Нергалу сдадите! — Как мы их отвезем-то? — с тоской пробормотал Вепрев, — вона их сколько! — Не твоя забота, Вепрев, — пресек возражения Папик, тяжелой поступью сходя на берег. Там он, не задерживаясь, протолкался сквозь толпу митингующих крысоидов и вскарабкался на холм из черепов, служивший трибуной ораторам. Наверху, не говоря ни слова, Папик сгреб за шкирку пейсатенького жирненького молодчика, ловко сунул его плешивую голову промеж ног, заголил задницу и принялся полосовать ее своим кавалерийским стеком. — А вот тебе оплата за аренду, а вот тебе, а вот тебе, — приговаривал Папик, а молодчик только верещал благим матом, вращая жирной жопкой как пропеллером. Наконец, когда задница пейсатенького стала напоминать кусок сырого бифштекса, он выпустил его и поволок за шкирку к Вепревскому катеришке. Крысоид-кишкодер поплелся следом сам, не переставая повторять, словно в горячечном бреду: — Мы пскопские, мы пскопские…. Толпа, оставшаяся без вожаков, быстро разошлась, а Ад снова наполнился воем терзаемой лохотни. Папик же, взойдя на борт с пленниками, коротко бросил Вепреву, «Вперед» и прошествовал в Каюту, где швырнул пленников в нос, затем схватил первую попавшуюся бутылку Московской и выпил ее до дна на одном дыхании. По тому, как затуманился его божественный взор, видно было, что Папику капитально захорошело, но едва он собрался закайфовать, как ему помешал настырный экс-математик. — А куда ехать то? — спросил Вепрев, сунув голову в каюту. — Вперед ехай, в дыру эту, — ответил Папик, — куды ж еще! — Да нас же там разобьет в блин! — взвыл экс-математик, — ты глянь, че там творится! — Вепрев ткнул пальцем на вход в тоннель, где пенился бурный поток. — Не ссы, — пробормотал Папик, уже засыпая, — ехай давай! Вепрев пожал плечами и крикнул тупой морде: — Эй, ты, как там тебя! Вперед! Тупая Морда вырулил катеришко на самый стрежень Реки Времени, и он с нарастающей скоростью понесся вперед. Среди путников началась легкая паника, но внезапно всех осадил резкий и злой голос Патлатого: — Без паники! Щас прорвемся! С этими словами Патлатый вырвал из головы волосок и бросил его в Реку Времени. Бурный поток внезапно замедлился и принялся течь как густая патока. Катеришко легко и плавно заскользил по течению и вскоре нырнул в длиннющий наклонный туннель, по которому Река Времени стекала в Тартар. Все только ахнули, а Верховная Дама-Доминатрикс завизжала от восторга: — Вот это американские горки! Круче не бывает! Галина и Семенов помалкивали, а старикашка Бусыгин, махнув рукой, пошел в каюту, откупорил бутылку водки и осадил ее одним глотком. Затем, немного повозившись, он устроился на куче поллитровок и захрапел, перебивая громоподобный храп Папика. Так продолжалось с полчаса, когда внезапно над головами путников появился широкий вертикальный ствол шахты, сверху которого виднелось светлое пятно и мелькали какие-то людишки, опрокидывающие вниз тяжеленные тачки с белым порошком. Эта дрянь, попадая на палубу катеришки, немедленно испарялась, оставляя задышливый запах мыльного раствора. — Эт че за хуйня? — раздраженно спросил Вепрев Патлатого. — Это Стибр, — равнодушно ответил тот, — времягаситель, усек? Ты его уже видел перед моим пришествием в Питер, но об этом потом. — Не усек, — озадаченно сказал Вепрев, — че он гасит-то? — Ну, Время, Время! — с легким раздражением ответил Патлатый, — пока оно течет по Аду, все дерьмо к нему липнет, вот и чистим, чтоб назад не попадало. — Ага, ясно, — согласился Вепрев, хотя ничего не понял. За это время катерок спустился глубоко вниз, мрак в тоннеле сгустился, и стало почти совсем темно, поэтому для путников оказалось неожиданностью когда катерок внезапно вынырнул из туннеля, и, стрелой пролетев под каким-то мостом, снова нырнул в широко распахнутую пасть нового туннеля. Вепрев тотчас припомнил, что в эту пещеру он попал от Эрдрума, когда ходил за стаканом времени для спасения Машки из ментовки. Наконец, пролетев в почти полной темноте еще с полчаса, катеришко влетел из тоннеля в какую-то обширную полутемную пещеру, и закачался на волнах, упершись носом в новую решетку. Волосок Патлатого уплыл дальше по течению, и поток, вновь ставший бурным, принялся швырять катеришку туда и сюда. В этом мире было сумрачно, задувал холодный ветер, а издалека долетали надрывные выкрики и звуки тяжелых ударов. — Отпирай решетку, Санек, — внезапно раздался сзади голос старикашки, — глянь, там пристань есть, причалим да осмотримся. — Ты здесь бывал? — задумчиво спросил Вепрев. — Не бывал, но ужасы разные слыхал, — с тревогой в голосе ответил старикашка. — Не ссы, Бусыгин, тебе здесь понравится! — внезапно пророкотал голос Папика, вылезающего из каюты, — Щас перетру кое с кем, и — свободны. — Ладно, — сказал Вепрев, отпирая замок. Ворота немедленно распахнулись под напором Реки Времени. За ними виднелась пристань с надписью угольком «Тартар» на кривой будке, сложенной из картонных ящиков, а неподалеку на берегу стояли огромные врата Тории, с которых на цепях свисала здоровенная рельса. Тут же на земле валялась кувалда, очевидно, предназначенная чтобы бить по рельсе. Неподалеку за пристанью над всем миром нависала огромная серая стена клубящегося Ничто. — Саш, а помнишь, такая же стенка была во дворике после Педрило, — напомнила Вепреву Верховная Дама-Доминатрикс, — мы еще прыгали в нее? — Как же, помню, — согласился Вепрев, и передернул плечами, — видать, это и есть оно, нуль-пространство. Вдали, немного в стороне, стоял колоссальный замок, украшенный статуями крылатых жаб и змей, а прямо по курсу тупо мотылялась тачанка, запряженная тройкой крысоидов. В тачанке торчал какой-то плюгавый мужичонка в козьей шкуре, внимательно смотрящий на стену нуль-пространства. В одной руке он держал вожжи, а в другой был здоровенный жезл с набалдашником в форме львиной головы. Справа и слева виднелась длиннющая цепь крысоидов, стоящих наготове с алебардами наперевес. Внезапно из стены нуль-пространства с оглушительным хлопком высунулась какая-то наглая козлиная морда с рогами. Мужичок тотчас же хлестнул вожжами своих крысоидов, и тачанка мигом подлетела в нарушителю. Там мужичок широко размахнулся своим жезлом и, резко выдохнув «Хок!», метко вдарил козлиную морду промеж рогов. Раздался тяжелый удар, и морда, взвизгнув напоследок, опала на землю, закатив глаза, а мужичок ловко подхватил ее за рога и вытащил наружу. Как оказалось, морда принадлежала какой-то безволосой обезьяноподобной твари с копытами на ногах и длинным, до колен, членом. — А кто этот, с рогами? — спросил Шурик старикашку Бусыгина. — А хуй ее знает, я ж говорил, еще тут не бывал, — задумчиво ответил гений-изобретатель. Внезапно заговорил Патлатый — и это были его первые слова в этом мире: — Это детеныш кодера, обитателя нуль-пространства! — Патлатый причмокнул, — очччень вкусный, ежели на вертеле зажарить, и с хреном! Да под водочку! — А этот мужик кто? — полюбопытствовала Машка. — Это Великий Бог Нергал, — пренебрежительно ответил Патлатый, — он тут за главного. Пока. Между тем катеришко бодро подъехал к причалу, выкинул трап на берег и замер. Тотчас по трапу важно протопал Папик, держа в каждой руке за шкирки пейсатенького молодчика и Кишкодера. — Вы тоже за мной, — скомандовал он спутникам, и все неохотно поплелись следом за Владыкой Мира, предчувствуя новую парашу на свою голову. К счастью тащиться им пришлось недолго: едва Папик ступил на берег, тачанка с плюгавым мужичонкой стремглав подкатила к визитерам, и Великий Бог Нергал, униженно сгибаясь в три погибели, выбежал навстречу Папику. Был этот Великий Бог из себя ростом мелок, прыщав, гнилозуб и вдобавок нестерпимо провонял козьим дерьмом. В руках его был все тот же жезл, в навершии которого красовалась львиная голова. — Приветствую тебя, Величайший! — провякал Великий Нергал, заранее вжимая голову в плечи. Как оказалось, делал он это неспроста, поскольку Папик, не говоря ни слова, бросил на землю своих пленников и стукнул Гнилозуба по башке своим кавалерийским стеком. Немедленно на месте Нергала образовалось нуль-вакансия в виде клочка мрака, медленно расползавшегося в окружающем пространстве, а посох с львиной головой упал на землю. — Однако делааааа… — протянул Вепрев, — дааааааа… — Так, Вепрев, — обратился Папик деловым тоном, — ты теперь за Нергала будешь по совместительству, усек? — Усек, — вяло сказал Вепрев, — че делать то? Где яму рыть, скажи, начальник! — Не хами, Вепрев, не то в асфальт закатаю, — пригрозил Папик, — бери жезл, щас в замок пойдем. Да! И этого кодера заберёте в стадо, — Папик показал на тушку с козлиной мордой, валяющуюся на дне тачанки и уже слабо шевелящего ослиными ушами. — Давай, Семенов! — велел Вепрев, — присмотри за скотинкой, как ты у нас жывотновод. Семенов подошел к тушке кодера и пощупал пульс. Затем, покачав головой, приоткрыл ему веко и осмотрел мутный красный глаз пленного. Видимо, увиденное его не удовлетворило, и он произнес недовольным тоном: — Сотрясение мозга! Неделю проваляется! — Да пусть валяется, не заржавеет, — ответил Вепрев, — ты за ним присмотри, ага? — Ага, — ответил Семенов и поволок кодера подальше от Папика. Сам же Папик, позабыв про все, подошел к перекладине и что есть силы грохнул по рельсе кувалдой. Раздался оглушительный звон, Вепрев аж вздрогнул, а Верховная Дама-Доминатрикс ойкнула, зажав уши. Почти сразу же из стены нуль-пространства с треском выперся здоровенный кодер, одетый в пурпурную тогу и с золотой цепью с панагией на шее.