Слюшяй Мойша, зачэм миня паслалы? Нэ знаю я ее. Нэт. Нэ наша эта красавыца. Вай, какая карошая! — И шо такое «не наша», Ахмет? Я так думаю, шо она таки вообще ничья. И таки да, она хорошая. Шоб я так знал шо нам делать, как знаю, шо она хорошая… И статуи снова растворились в воздухе… Внезапно над густеющей толпой пронесся душераздирающий вопль сирены, и быстро очистил подступы к лестнице, освобождая дорогу патрульной машине ГИБДД. — Расходитесь, граждане! Освободите территорию! — заорал мегафон голосом Костика, и толпа подалась назад, оставив новоявленную богиню наедине со стражами порядка. Сержант Костик неторопливо выбрался из кабины, и, небрежно помахивая волшебной палочкой, вразвалочку приблизился к Машке. — Сержант Чуркин, — небрежно козырнул он, и продолжил укоризненным голосом — нарушаем гражданочка! С неба спускаемся, понимаешь, препятствуем дорожному движению, и вообще подрываем общественный порядок. Документики ваши попрошу… Машка гордо вскинула голову, и ее золотистые волосы шелковой волной заструились по высокой груди: — Дома забыла, — небрежно сказала она, с презрением глядя на Костика. Костик слегка стушевался, покраснел, но тут же опомнился. — Тогда придется задержать! Несколько обалдевшая от такой наглости новоявленная богиня хотела что-то сказать, но тут вмешался Петрович, мигом понявший, что с этим нарушителем нужно разбираться особо. — Ну шо ты тут робышь, Костя? — проворковал он вылезая из машины. — Беры ее пид белы рученки, а там и разбираться будем. Ишь народ волнуется. Опять же порядок нарушен. Гражданочка, йыдыте сюда. Хосподи, так она еще и почти в чем матушка ее выродила. Ой, краса. ладно, йыды до мэне, у машинку. Усе сейчас решим, йыди, дытятко, йыди… Петрович уже протянул к Машке свою толстую, поросшую волосами ручищу, как она, вспомнив о своем оружии, легонько стукнула старшину по голове своей оливковой ветвью. Тотчас же на глазах ахнувшей толпы Панас Петрович превратился в каменного идола острова Пасхи, только с загребущими лапами и обезьяньей челюстью. Костик испуганно глянул на окаменевшего напарника, выхватил из кобуры табельное оружие, и, заикаясь, фальцетом, закричал: — Положь укроп свой, а то я щас тебя саму положу… Тут Машка впервые испугалась — кто его знает, возьмет ее пуля или нет в новом обличии! Поэтому девушка благоразумно решила сдаться — она бросила оливковую ветвь на асфальт и подняла белые ручки. — Сдаюсь, — сквозь слезы произнесла она. — Вот так-то лучше, — заявил Костик, — спиной повернись. Машка послушно повернулось спиной, и Костик, сунув ствол в кобуру, ловко защёлкнул на ее руках наручники. — В машину давай, — велел он, снова беря в руку Макарова. Маша, поникнув головой, направилась к девятке, и с помощью Костика забралась на заднее сидение. Дверь захлопнулась, отрезая незадачливого примитива от публики. Сержант Костик вытащил из бардачка кусок мела, и обвел неровным кругом валявшийся в луже атрибут божественности. Затем, еще раз прикрикнув для острастки на толпу, он залез на шоферское место и взялся за рацию. — 90, вызывает базу… Мне тут нужна подмога, одну ведьму до КПЗ доставить… и ещё экспертов по травке и врача… хотя, — он посмотрел на каменного истукана, — пришлите лучше какого-то из музея, у меня тут экспонат для них есть интересный… — Рация что-то прохрипела в ответ. — Никак нет! — истово заявил Костик, — Не пил я, товарищ капитан! Честно! Есть охранять! Костик сунул микрофон в гнездо, вылез из машины, и принялся отгонять любопытных от каменного истукана. — Расходитесь, расходитесь граждане! Нечего тут смотреть! Народ зароптал, неохотно подаваясь назад. «Андел с неба спустился, так енти безбожники тут же его и заковали, вон, до сих пор путь его виден» — послышалось Костику, — «Да что ты, это ж из геенны огненной искусительница явилась! Вон, как всполохами пышет…», «Да хрен его, знает, Коля, может, кино снимают, может, лазер-шоу, может, еще что, но первый раз такой эффект присутствия», «Инночка, Инночка, тут сейчас такое было! Перед моей машинкой фактически прямо с неба свалилась какая-то совершенно безвкусная дамочка, и так на меня зыркнула, словно у меня тушь потекла… а у самой — не макияж, а акварельная краска». — Смотри, сержант, что твориться, — внезапно обратился к Костику рыжий мужик в кепке, — а лестница-то… того… Чудеса, да и только… Может, она это… правительственная… Чуркин обернулся, и посмотрел наверх. Огненная лестница, по которой спустилась нарушительница, медленно исчезала в небе Питера… — Сейчас приедут эксперты и во всем разберутся… — Костик с чувством исполненного долга поправил фуражку, — вон, слышишь, едут уже. Проходите, не мешайте следственным мероприятиям. Вскоре звук приближающихся сирен превратился в надрывный рев, и к месту происшествия подкатила пожарная машина, скорая помощь и патрульная буханка из ближайшего райотдела. Последней к тротуару причалила серенькая «Волга», из которой шустро выскочил сухонький старичок, а за ним неторопливо вылезли двое молчаливых молодых людей в одинаковых черных костюмчиках. Старичок мигом подскочил к истукану, и принялся его рассматривать, ахая и восхищаясь, а молодые люди внимательно за ним наблюдали. — Несомненно, поздний неолит! — заявил, наконец, старец, прищелкнув пальцами, — этой находке цены нет! — Она вам нужна? — пресным голосом осведомился один из молодых людей. — Разумеется, батенька! — воскликнул дедок, — это ведь древнеиннуитский бог Хапон! Он безмерно обогатит нашу коллекцию! — Тогда забирайте, — все тем же бесцветным голосом разрешил молодой человек. Старичок кивнул, и, крякнув от натуги, взвалил идола на плечо. С этой ношей он и побрёл к метро, а за ним тихо, выдерживая дистанцию, потянулись оба молодых человека. В это время Костик разбирался с пожарными и скорой помощью. — Тушить нечего, лечить некого, — нагло заявил он спасателям, — так што свободны. Пожарные и скорая, посетовав на ложный вызов, умчались по своим делам, а к Костику неторопливо подошел молодой лейтенант из патрульной машины. — Здоров, Чуркин, — приветствовал он Костика. — Че стряслось то? — Здравия желаю, товарищ лейтенант, — браво ответил Костик, — вот, нарушительницу задержал, — Костик показал на Машку, которая, всхлипывая, все еще сидела в казенной девятке, держа скованные руки перед собой. — Я, в общем-то в курсе, — сообщил лейтенант, — видео уже в отделе. Жаль Петровича, хороший был мужик, и водку пил классно… — Ага, — согласился Костик, — Так что забирайте, по вашей части она. И вещь-док не забудьте. — Лады, — кивнул лейтенант, — сейчас мы ее в отделение, а там разберемся. Только ты сам репейник этот в багажник забрось. Костик уныло кивнул, и, подойдя к валявшемуся в луже божественному атрибуту, аккуратно взял его через засморканный носовой платок и закинул в багажник патрульной буханки. Патрульные тем временем пересадили всхлипывающую Машку в свою машину. — Все, поехали, — приказал лейтенант, — бывай, Чуркин, — и патрульная машина умчалась. Костик неторопливо забрался в свою девятку, и покатил на боевой пост, радостно предвкушая грядущие свершения, и вскоре на месте явления примитива остался только размытый меловой круг, да горы окурков и упаковок от жвачки. sss — Да это просто праздник какой-то! — умилился Эрдрум, отворачиваясь от зеркала. — Куда они ее везут? — испуганно спросил Шурик у старикашки, стараясь не замечать раздражающего хихиканья. — А то ты не в курсах, — ухмыльнулся Творец Примитивов, — знамо дело куда — в ментовку, дело шить! Она же по всем статьям — злостная хулиганка! Вот и вещь-док при ней, и показания свидетелей и прочее. — И что теперь с ней будет? — от ужаса у Шурика ослабели ноги. — Ну, че будет, че будет? Да ниче не будет! Посидит маленько, а мент и оклемается! — поведал Эрдрум, — Так што больше года не дадут. Я ж говорил, с предохранителем вещица. — Как? — перепугался Шурик, — на год посадят? — Ну дык а как ишшо-то? — развел руками Творец, — нападение при исполнении тут так и светит. А уж после ее показаний про Богиню ей еще большооооооой срок в психушке светит! И Эрдрум гнусно захихикал, а его рачьи глаза закрутились в разных направлениях. Вепреву до того захотелось дать старикашке в рыло, что он тяжело засопел, но… там, в Питере, в тесном обезьяннике сидела глупая Машка Зверева, которая ждала помощи. Да и не дотянуться ему до мерзкой хари пятиметровой статуи! — И что мне теперь делать? — подавленным голосом спросил он. — С чем? — удивился Эрдрум. — С чем, с чем, — передразнил Шурик Творца, — Спасать ее надо! Старикашка прекратил хихикать и с притворным сочувствием развел руками. — Не все так просто, паря! Что сделано, то сделано! — он поскреб пятерней подбородок, — вот разве тока откатить все к началу… — Это как? — с надеждой в голосе спросил Шурик. Эрдрум наклонился вперед, и доверительным тоном сообщил экс-математику: — Ваще-то, паря, мне пофиг, что там бывает дальше с примитивами, што тут пархатятся, но как вы ребята конкретные, так и быть, помогу. Тока учти, дело это опасное, могешь и сам реально влететь. Вепрева кинуло в жар от нехорошего предчувствия, и он совсем было решился послать подальше всех — и Машку, и Творца, и всю эту хренотень, но… Во-первых, Машка ему нравилась, а во вторых — отсюда все равно надо было как то выбираться. — Ладно, — согласился он, — че делать то? Старикашка одобрительно глянул на Шурика, высморкался в свой платочек, немного подумал, и принялся просвещать незадачливого дворника: — В обчем, так, Вепрев, светит тебе командировка в Нижний Мир. Туда, понимашь, все ваши покойнички слетаются, — старикашка глумливо заржал, — на переподготовку, ы-ы-ы-ы-гы-гы-гы-гы… — А чо там? — с ужасом спросил Шурик, который до дрожи боялся мертвяков. — Да ниче такого, — продолжил Эрдрум, — наберешь там стакан жидкого Времени, и дуй назад. Это вроде воды. А тут выльешь стакан прям в середку этой карусели, все и откатится назад. Потому как убыль времени будет восполнена, секешь? — старикашка задрал вверх корявый палец. — Это как это, «стакан жидкого Времени»? — обескуражено спросил Шурик, — время, оно что — вода какая-то? — Как бы это тебе, паря, сказать полегч