нятное, позорное и ненужное: разукрасили морду, окружили придворными и засунули в дальний темный угол, чтобы не мешал, не болтался под ногами, и — по возможности — не высовывался. Казалось, его лицо предупреждает всякого, стоящего на пороге: «Не входи, не нужно». Шурик взял Машку за руку, и попятился было назад, но было поздно. Их заметили. Едва завидев визитеров, толстые болванчики, сидящие вдоль стен, одним движением подняли свои палки и принялись усердно лупить по барабанам, дружно скандируя визгливыми голосами не то приветствия, не то угрозы. Звуки человеческих голосов и барабанных ударов эхо разносило по всему залу, отражало, потом выталкивало в коридор, по дороге оглушая сладкую парочку, стоявшую в оцепенении и, несмотря на грохот, не пытавшуюся заткнуть уши руками. Горыныч, величественно покачивая головами, выждал, когда пузатые человечки немного выдохнутся, — а ждать пришлось минут десять, мужички явно наловчились управляться с барабанами за свою долгую музыкальную карьеру, — после чего взмахнул огромным хвостом — мириады огней заплясали по стенам, оживляя фигуры на фресках — и величественно поднял когтистую лапу. Тотчас в зале воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только треском огня факелов. Даже эхо подчинилось его жесту и смолкло где-то в отдалении. И тогда средняя голова дракона торжественно проревела, указывая огромным когтем на обалдевшего Шурика: — Демоны Перековки! Поклонимся Великому Мастеру Ключа, ибо истинно, истинно базарю вам, сие есьм отрок, огнь Славы несущий! Прииди к нам, Спаситель! Повинуясь призыву, пузанчики мигом побросали свои стукалки, выбежали из-за барабанов и выстроились в ряд перед входом, прямо напротив обалдевшей парочки. Несколько секунд они безмолвно таращились на Вепрева, и вдруг дружно возопили: «Агинерра! Ухмрр!» — и дружно повалились ниц, уткнувшись крашеными рожами в грязный каменный пол. Пролежав с задранными вверх задницами, будто страусы, несколько секунд, они выпрямились, и снова провыли свое заклинание: — Агинерра! Ухмрр! — Ну, мать твою, — выругался Вепрев, — и этих шиза косит! Трижды прокричав заклинание, мужички выстроились в два ряда в направлении прохода, ведущего к трону дракона, и принялись усердно кланяться молодым людям, делая приглашающие жесты руками. В зале повисла тишина. — Не, ну ваще-е-е-е-е-е, — протянула Машка, — Шурик, они нас как бы внутрь зовут! — Похоже, — согласился Вепрев, — пошли, мать, перетрём базар с этим крокодилом. Вепрев решительно шагнул в зал и направился к трону с драконом. Машка последовала за ним, опасливо поглядывая на упитанных мужичков, которые не переставали кланяться словно заведенные. — Стойте! — вдруг донесся со сторон коридора шамкающий голос Бусыгина, — не ходите туда! Вепрев на секунду притормозил, и обернулся. В проеме двери нарисовался очнувшийся старикашка Бусыгин, злой и трезвый. Его маленькая фигурка казалась еще меньше на фоне огромных дверей, а под правым глазом гения-изобретателя наливался кровью могучий фингал — видимо, схватка с черным Демоном Зазеркалья, напугавшим Машу, не обошлась без потерь. — Не ходите туда, — взвизгнул старикашка, — сожрет! Но было поздно — дракон что-то рыкнул, и пара упитанных мужичков, выскочив из строя, быстренько подбежала к двери. Один из них наподдал старикашке Бусыгину могучего пинка под зад, от чего тот кубарем полетел по коридору, а второй толстяк мигом захлопнул дверь. Огромные створки сошлись, звякнули колокольчики, и ловушка захлопнулась. Сразу после этого строй мужичков рассыпался — все они, сломя голову, помчались к своим барабанам, сноровисто расселись по местам, и замерли, подняв вверх барабанные палочки. — Во, блин, опять влип! — с досадой пробормотал Шурик, поворачиваясь к трону. Дракон, сидящий на нем, умильно улыбался во все свои три морды, маня молодых людей когтистым пальцем. — А первый раз когда? — с интересом спросила Машка, — в смысле влип? — После расскажу, — раздраженно прошипел Вепрев, припомнив встречу с крысоящерами под пещерой Эрдрума, — пошли к ихнему пахану, деваться, блин, некуда. И молодые люди опасливо приблизились к постаменту, на котором восседало трехголовое чудище. Вблизи стало заметным, что постамент под троном Горыныча высечен из цельного куска какого-то черного камня с розовыми прожилками, и отполирован до блеска — можно смотреться как в зеркало. И Маша не удержалась, заглянула — с опаской — но ничего ужасного не увидела: длинные ножки, стройный силуэт — восемь баллов из десяти за красоту! Вепрев разглядывал врезанные в камень двери — ровно три — из чистого золота — украшенные узорами и драгоценными камнями: те же листья, те же змеи, что и на входе, скрученные в тугую спираль. — Наконец, сбылось пророчество Великого Бога Педрило! — взревел дракон, взвиваясь головами под потолок, — Ликуйте, Перековщики! Упитанные мужички со всех сил забили по своим барабанам, и принялись завывать визгливыми голосами кастратов: — Слава Великому Педрило! Трижды и три да святится в Вечности имя ега! Шурик и Машка недоуменно переглянулись. — Саша, че это они? — дрожащим от страха голосом спросила Зверева. Вепрев в ответ только пожал плечами, и обратился к Горынычу: — Скажите пожалуйста, куда это мы попали? Однако дракон, не обращая внимания на слова молодого человека, обернулся назад и рыкнул кому-то невидимому, скрывавшемуся в огромном алькове за его спиной: — Эй, Носильщики Наковальни! Несите Священную Наковальню! Две других головы неотрывно следили за молодой парой. Повинуясь драконьему рыку, из-за статуи великого бога Педрило в алькове с лошадиным топотом выкатилась толпа здоровенных мужичков огромного роста, небритых, волосатых, опоясанных леопардовыми шкурами и с черепами на головах. Четверо молодцов тащили огромную железную болванку отдаленно похожую на наковальню, еще двое волокли за деревянную ручку здоровенную золотую кувалду, а сзади всех пыхтел плюгавый мужичонка в облезлой шкуре, с натугой тащивший на плечах здоровенный слиток золота. С гиканьем и свистом толпа Носильщиков Наковальни спустилась с постамента по узкой и крутой лестнице, и приблизились к гостям. — Уф…, — выдохнули носильщики, и опустили наковальню на пол. Двое других прислонили к ней золотой молот, а плюгавый мужичонка сбросил на нее свой золотой слиток. Выполнив свою работу, они облегченно расправили плечи и выстроились полукругом, не сводя глаз с Машиных ножек. Зверева засмущалась и потянула вниз свою номинальную юбочку. Тщетно. Мужички хмыкнули, подошли поближе, окружив молодых людей кольцом, и замерли, плотоядно глядя на них. — Сейчас, Великий Мастер Ключа, — раздался с трона драконий рык, — ты вскуешь нам Бездонный Сосуд, который наполнишь из Источника Вечности, и тогда мы омоем в жидком времени Великого Бога Педрило, и пребудет в веках слава Великого Бога Педри… — апчхи! — дракон громоподобно чихнул, и закончил — ло!! Да будет так! — Да будет так! — провизжали мужики в тюбетейках, и снова начали терзать свои барабаны. — Да я… это… Я ковать не умею! — решительно заявил Вепрев, и непроизвольно добавил: — Это мы не проходили! Мужики в шкурах, окружавшие парочку, мигом подались вперед, и принялись жадно облизываться. В воздухе повисла напряженная тишина, и только Машка жалобно всхлипывала. Крайние головы дракона уставились на среднюю, видимо, ожидая, какое решение она примет, а та, с противным хлюпающим звуком высморкалась через палец на пол, и задумчиво уставилась на экс-математика, поглаживая свои вислые усы когтистой лапой. Наконец, чудище пришло к какому-то решению. — Если ты — не Мастер Ключа, но жалкий самозванец, — нагло заявил дракон с искренним человеческим разочарованием и царственной непреклонностью в голосе, — тогда ты будешь отдан на развлечение Перековщикам! А твоя подруга — в утеху презренным натуралам-носильщикам священной наковальни! Да будет так! — Огромная лапа с грохотом опустилась на подлокотник трона, вызвав довольный ропот у присутствующего народа. — Да будет так! — хором провыли мужички за барабанами, — Слава Великому Педрило! — и грянули в барабаны. Вепрев обомлел, и лихорадочно зашарил глазами по помещению, выискивая путь к отступлению. — Саша, — испуганно зашептала Маша на ухо приятелю, — да вскуй ты им этот сосуд, авось отвяжутся! Сожрут же, блин! — Сказано же — не умею! — процедил Вепрев сквозь зубы, с трудом подавляя раздражение — че непонятно-то? — А ты возьми кувалду, — предложила нахальная Машка, не желавшая отдаваться на потеху кучке грязных мужичков-носильщиков, тем более теперь, когда в кармане надежно был припрятан билетик в Турцию, — да стукни пару раз для вида! Они решат, что ты начал ковать… — Как же, стукни! — усомнился Вепрев, — как же, решат! Может, ещё меха раздуть по старинному кузнечному обычаю? Или ты раздуешь? И что потом? — А потом мы одним рывком в те двери дёрнем! — решительно заявила Маша, указывая взглядом на двери в постаменте. Вепрев, раздумывая, посмотрел на Машку, на ее красивые испуганные глаза, дрожащие губы и бесполезно длинные ноги, перевел взгляд на Носильщиков Наковальни, зыркнул тайком на дракона, равнодушно ковыряющего в среднем носу, обреченно вздохнул, приблизился к наковальне и решительно взялся за кувалду. «Поднять бы еще, — подумал он, перехватывая деревянную, до блеска отполированную ручку древнего молота, — пуда два весит, не меньше». Кашлянул, напрягся… И неведомая сила тотчас подняла молот над болванкой. Перепуганный Шурик попытался освободиться, но его руки намертво прилипли к инструменту. Он больше не владел своим телом — им овладел кто-то другой, невидимый, сильный, тот, кто с легкостью вознес огромный молот над головой экс-математика и не спеша, плавно — Вепрев в ужасе зажмурился — опустил его прямо на сверкающий золотой слиток. Раздался тяжкий грохот, словно в зале выстрелила разом дюжина пушек, пол задрожал, золотая пыль столбом взвилась к потолку и скрыла от любопытных глаз и мастера, и его инструмент, мигнули факелы, болванчики с перепугу опустили палки на барабаны, взвизгнула Машка, оглушительно чихнул Дракон… Только через несколько минут, когда осела пыль, и факелы вновь вспыхнули ярким светом, В