повые заявки дурак-начальничок все еще подписывает (одно слово — большевичок, то есть полуграмотный идиот, бу-га-га), но в основном — из хлама, конечно! БЛЯ, БЛЯ, БЛЯ!!!!!!! Да! Да! ДА! I did It! В общем, эта штука такая: закидываю антенну в будущее, лет, скажем, на пийсят и слушаю тамошние радиопередачи. А там — ну, вааще — ЗАЕБИСЬ!!!!! Какие ритмы! Какой рок! Какой шансон! Я подозреваю, в будущем парторгов-большевичков погнали на хуй! — Это как — закидываю антенну? — изумленно подумал Шурик. — Это он, типа, в машине времени ее закидывает, что ли? — Вепрев покрутил головой. — «Этсааа… да как это возможно? Может, надо создать временной портал, и туда антенну вставлять? — Вепрев вспомнил, как в детстве читал про машину времени. Помнится, его сильно напугали морлоки-людоеды, какое-то время он даже боялся, что ночью они придут за ним. — Да нет, не бывает такого! — внезапно бумкнуло в похмельных мозгах дворника-математика, как будто его стукнули головой о бетонную стенку, и Шурик окончательно очухался. — Не, не бывает! — обрезал сомнения Вепрев, — На тот свет? Не — никак! Где он — этот «Тот Свет?» Шурик, покрутил головой и внезапно снова увидел в своих руках тетрадь инженера Бусыгина. В ней было что-то совершено невозможное, пугающее, чудовищное как будто он увидел человека в белом саване и с нимбом, сидящего на облаке. Внезапно осипшим голосом Шурик пробормотал: — Пасморим… — и торопливо залистал тетрадь назад. Глаз цеплялся за мудреные формулы, эскизы и прочую ученую муть, но наконец Шурику удалось уловить что-то толковое: 09. 07. 75…. начал от нефиг делать изобретать Портал Миров для связи с загробным миром, благо работы нет вааще, и не предвидится — начальничок в запое с директором и парторгом, — а сидеть без дела — сдохнуть можно от скукотищи. Ничего в голову не шло, хотелось тока одного — принять на грудь стакашку беленькой. Но — нельзя. Еще парторг Игорёк увидит, прицэпицца — где придавил, колись? Тогда делицца придецца! А у него глотка — пропасть! В общем, начал дремать, и тут приснился мне сон: будто бы я — … — Привет, Шурик! — в мозги Вепрева внезапно ворвался громогласный голос начальника — отставного майора ВДВ Василия Петровича Шумилова, а ныне директора ЖЭК-а, в котором числился Вепрев. Вепрев вздрогнул всем телом, и рывком вернулся в реальный мир. — Как дела? — строго спросил дядя Вася, как его за глаза звал личный состав ЖЭК-а. — Все подмел, Василь Петрович, — бодро отрапортовал Шурик, — вот, жду мусоровоза. Шумилов придирчиво оглядел двор, и, как ни старался, не заметил никаких изъянов. — Ииии-эх — досадливо крякнул он и сплюнул. — Ладно, работай далее. Тут вот што…. ты ета… у тебя не припасено где-нибудь? — Че припасено? — тупо спросил Шурик, — А…. ясно. Нет, Василь Петрович, не озаботился. — Ага — с сомнением в голосе протянул Шумилов, — Ну, ладно… пойду. — И бывший майор потопал в арку на выходе из дворика. Шурик, дождавшись ухода начальника, снова листанул тетрадь и принялся читать дальнейшие записи. 27. 08. 76. С Порталом Миров не ладится что-то, не уловлю суть. Решил опять музон послушать, и что удивительно — постоянно при прослушке мелодия сама собой перескакивает на новую. И в чем дело? Раньше не было! 04 09. 76. Размышлял, отчего такое смещение мелодий? И после пятого стакана вставило: Да не хуй думать! Да потому, что это Я! Я! Я! ее слушаю! Эффект бабочки! Да! Я слушаю, что-то изменяется в нашем мире, и это изменение идет волной вперед, так что музыка, которую будут гнать в выбранный день, но через много лет вперед, будет плыть! Очень просто. Забавненько, ыыыыыыыгыгыгыгыгыгыгыгыгыгы МДЯ!!!! ЕБИСЬ ВЫ ВВВВСЕ В РОТТ!!! 07. 09. 76. Да нет, не просто! А в какой день? Скажем, забарабанил аппарат на скачку музона вперед на пийсят лет. И што? Мммда… ептыть…. Звонят в дверь. А, ебись ты в рот — опять, блядь, Нинка ввалилась, ссучара. Да, и младшая сестрица при ней, бля, ссука. Принесла целый куль ивовых розог. Я де слишком долго молчал, и грехов видать накопилось много, так што ждет тобя, Бусыгин, капитальная порка, а сестрица ея якобы желает поучаствовать, а она вишь, ослабла, так сестрица будет пороть, а она — за ноги держать. Пришлось покорицца — а што делать? Кого ишшо ебать? Бля, ебена мать! "!!! 08. 09. 76. Блядь, и больно же было! Порола Нинкина сестрица долго и больно, я орал и грозил зарезать, но эта сссука молоденькая была непреклонна — пока не выдохлась, все стегала и стегала. Зато потом Нинка удалилась, а ейная сестра напрямую предложила: "делай, грит, дядя Сережа, со мной все, что хочешь! " Ну, тут, я, бля, её выебал — ваащще! До упора! Раздел догола, тока лифчик оставил, чтоп сиськи торчали, привязал в позе раком, и того, ииииэээээх-!!!! Сначала плеткой порол (как верещала, сссука! ), потом вставлял елдо, наслаждаясь воплями (она орала, што целка), потом повторял…. Иииииэх! Иииииэх! Иииииэх! Пять раз кончил, ей богу! Хороша, сучонка младая! Жопка так и играет в руках! ОООООО!!! оооо… 2 часа спустя: што удивительно, мозги прозрели (вернее — прогорели) — я понял — парашей увлекся!!!!!! Не то!! Не то, ебена мать, НЕ ТО!!!!!!!!!!!!!!!!! Что мне эта музыка? Надо Портал Миров делать! Только вот нет идеи, сути самой — а без этого никак. 07. 11. 76. Вроде как праздник ныне, — Седьмого Наебли! " И кого наебли? Леньку? Очередного уёбка-генсека? Да он и так пока жывой, хотя зря! Но што непонятно — хоть музыка с моей антенны меняется, но нет ни демонстрации, ни парада. Че за хуйня? Што у них там — револьюшен приключилась? А шшто, пора бы! Вепрев еще раз листанул сочинение Бусыгина и коротко зацепился за несколько фразах. 10. 03. 77. С Порталом вроде подвинулось. Тут такая мысль: если в критической точке свойства материи разопределяются, то можно, вступив в эту область, перейти в иной мир, у которого определены нужные свойства. Как то так… 11. 04. 77. Как создать доступную извне критическую область пространства? В трехмерном пространстве технически — никак. Но можно попробовать плоское пространство, например, пленку Лэнгмюра. Там при сжатии монослоя есть критическая область, только двумерная. Может, надо только стабилизировать пленку и натянуть ее на весь портал? Муть какая то… Пойду Нинку ебать — может, развеюсь. Шурик заглянул в конец дневника. Там было уже что-то более понятное для него. 14. 08. 91. Сегодня блять в Пулково был… Хотел слетать домой? блять, но ни хуя… нет карасина, вишь ты. Вот блять!!!! Аще! Зато пока курил на ступеньках к Пулкову видел мужичка — едрена мать, какая масть! Весь в прикиде от Версаче, в руках — несессер, о…о… Пояснял мужычку чуть постарше — я де Иван Иваныч в Стокгольм лечу, железо продавать… Эх, ебись ты в рот, а я то, я — тупой совок, над дерьмом парюсь, блять! — Точно, белка, она, — подумал Вепрев и листанул тетрадь до конца. Там обнаружилась какая-то необычно длинная запись на целую страницу, и относилась она уже к последним лихим временам демократических конвульсий Российской истории: 24. 11. 1996. Все, решил уйти. Надоело все, нахуй, право, до смерти — и вот она — СМЕРТЬ, РОДНАЯ, пришла, родимая, наконец-то… А впрочем, пойду, для начала, водки приму… Как там в песне: "Вот те крест, што я завтра повешусь….. А сегодня я только напьюсь…. " Вот и я… Институт наш разогнали, здание продали какому-то Опанасенко. Ну а тот — нагнал с Украины блядей целый батальон, устроил бардом. Правда, мужик не без понятия: всех ученых людей к делу приставил — мужиков в охрану, баб в уборщицы или, ежели посисястее — в стриптиз. Жить можно… Далее следовал текст, от которого Вепрев охренел. Манифест инженера Бусыгина 27. 11. 1996. Да, ухожу нахуй… Спокойно, спокойно, Бусыгин, все будет олл райт! Да заебись эта, бля, демократья в рот, задохнись от спермы в глотке и передоза водки, тока дайте уйти спокойно! А потом — хоть сдохните все поголовно, уёбки! Меня же все идиотом сумасшедшим считают, шарахаюцца, бля, при встрече, сссволочи, ссуки рваные, педорассы хуевы! — Охуеть… — подумал Вепрев, повертел тетрадь в руках, и уже собирается было выкинуть ее, как вдруг из тетради выпал здоровенный ржавый ключ необычной формы. Шурик лениво поднял ключ с земли и повертел в руках, размышляя, откуда он взялся. Полистав тетрадь, он дошел до задней обложки и обнаружил, что к ней кем-то прилеплен кусок скотч-ленты, над которым и красовалась надпись: «Тому, кто найдет этот ключ. Прочти последнюю запись в моем дневнике, а там — как знаешь». Видимо, ключ был приклеен скотчем, а сейчас оторвался и выпал. Экс-математик не был лишен любознательности и решил сохранить находку. Тетрадь, свернутую в трубку и ключ он сунул в карман, и направился было в свою казенную берлогу однако тут же во двор с грохотом вкатился мусоровоз. Подождав, пока похмельные и злые мусорщики вывалят в бункер отходы жизнедеятельности и умотают восвояси, Вепрев подмел рассыпанный мусор и отнес тетрадь и ключ в свою конуру. Умывшись и переодевшись, он взял немного денег, а именно все те, которые он смог обнаружить в той же самой тумбочке, где теперь вальяжно развалился письменный вариант жизненного кредо Сергея Владимировича, и его непонятный, ржавый ключ. По его подсчетам бабла хватало на несколько кружек "Невского". «Вот и хорошо» решил Шурик и отправился в ближайшую пивную, хозяином был армянин Карен, а правила бал его сожительница тетя Надя — жопастая бабища лет сорока, тяжелой руки которой до смерти боялась окрестная шпана. Выйдя из кишки туннеля и свернув пару раз за угол, он оказался под самой вывеской заведения и с усилием распахнул дверь, которая исторгла ему навстречу густое облако табачного дыма и винно-водочного перегара. Привычный к этому Вепрев вошел в заведение и, не обращая внимания на знакомых завсегдатаев, решительно направился к стойке. — Две Невского разливного, — заказал он тете Наде и, получив пару бокалов, сел за стойкой и сделал первый глоток. Он был божественно прекрасен, он неторопливо полз вниз по гортани, смывая прохладной струей все дерьмо, накопившееся в жизни и Шурику мигом захорошело настолько, что он заказал третью порцию, чтобы воспарить еще выше. Немедленно по принятию третьей дозы на Вепрева нава