матик! И Вепрев, а за ним и его спутники, выбрались наружу, покинув мрачную полутьму винтового подъема. sss Наверху путешественники огляделись. Как оказалось, они вылезли из люка, здорово напоминающего канализационный, какие во множестве встречаются в городах. Возле них высился ствол гигантского дуба, крона которого разрослась в ширину на несколько десятков метров. В основании дуба было очень темно и влажно, а макушка дерева скрылась в огромном сером дождевом облаке, отчего высоту исполина с земли оценить не представлялось возможным, а корни могучего дуба, выпирающие на поверхность земли, походили на гигантских змей. Других деревьев или кустов вокруг не было совсем, будто всю силу земли впитал в себя этот гигант, не дав своим собратьям ни малейшего шанса на жизнь. Земля поросла густой зеленой и сочной травой, небо было затянуто свинцовыми хмурыми облаками, а вокруг не было видно ни души. Только нарасстоянии около ста метров от компании торчала какая-то облупленная кирпичная постройка круглой формы, размером не больше питейного павильончика тети Нади, где так любил зависать дворник Шурик со своими друзьями-неудачниками по жизни. — Шурик, и куда нам дальше идти? — проныла порядком подуставшая Машка. — Где тут Верхние Боги? — Да уж, гогубчик, хотелось бы поконкгетнее… — завелся было Семенов, но Вепрев резко оборвал его: — Заткнись, академик! — и решительно ткнул пальцем в кирпичную постройку, — пошли туда. Может, хоть пива нальют! А ты по ходу расскажи, как здесь очутился. — И гассказывать нечего, — махнул рукой Семенов, — эти кгысоиды меня в яму кинули вслед за вами. Но сначала сожгать хотели, — пожаловался доцэнт-жывотновод и обиженно шмыгнул носом. — И чо не стали, ну, жрать то? — насмешливо спросил дворник, — невкусный оказался? — Не знаю, но один там сказал, что уже Бусыгиным нажгались, — с самым невинным видом сообщил молодой ученый. — Да ты чо? — изумилась Машка, — так и сказал, Бусыгина съели? — Выходит, да, — подтвердил Семенов. — Вы что, знаете его? — Ладно, потом перетрем, — прервал разговор Вепрев, — пришли уже. И действительно, путники подошли к строению, напоминавшему заброшенный склеп с древней, как помёт мамонта, кладкой местами почерневшей и прогнившей. Снизу стены, покрытые болотным мхом, сочились влагой, местами кирпичи раскрошились от старости или совсем выпали. Вход в склеп закрывала массивная двухстворчатая дверь, она, так же как и стены, почернела от влаги и местами поросла грибком. Вместо ручки на двери висело толстое ржавое кольцо, странной формы. Приглядевшись, компания не без удивления рассмотрела в нем согнутый в кольцо мужской половой орган, правда довольно грубой работы. Видимо, какой-то колхозный умелец, создавая сие произведение, изначально собирался выковать змею, пожирающую свой хвост, но как ни старался, а получилось как всегда. Над дверью висела прямоугольная деревянная табличка, на которой выложенная литыми медными буквами, прибитыми ржавыми гвоздями к деревяшке, красовалась предупреждающая надпись: «Прежде чем войти сюда, подумай: нужен ли ты здесь?» а ниже приписка мелом: «вытерайти ноги». — Это какой-то склеп, — предположил доцэнт-жывотновод, — и стиль похожий. — А с русским тут не очень, — заметила Машка. — Да какая разница, — отмахнулся Вепрев, — у кого еще мнения относительно этого сарая будут? Может, войдем? — Ну, пошли, что ли, — неуверенно согласилась Маша, сделав маленький шажок в сторону дверей. — Навегно, пгежде чем соваться туда, постучать может, ну, на всякий случай, — робко проблеял жывотновод Семенов. — Зачем? — изумленно спросил Вепрев. — А кто его знает, кто там внутги? Может, оно вежливых любит. — А-а-а, ну давай! Вперед и с песней! — подхватил инициативу Вепрев, — Чего вылупился, стучи, давай, ботаник. Откажешься — по мордам словишь! — хищно заулыбался Шурик и засучил рукава. Доцент затравленно сморщился, но пререкаться с авторитетом экс-математика не стал, и так спасибо что взяли с собой, а язык свой пообещал себе в следующий раз держать за зубами «а то мало ли чо опять вякну, не расхлебаешь потом» — подумал предусмотрительный животновод. Молодые люди благоразумно отошли в сторонку, Шурик легким пинком под зад подбодрил животновода, и Семенов робко постучал в дверь склепа. Она тотчас с треском распахнулась, из нее высунулась мощная мохнатая лапа, схватила оторопевшего от неожиданности Семенова за грудки, с сатанинским хохотом втащила внутрь склепа, и дверь, также с оглушительным треском, захлопнулась. — Ну, ни хрена ж себе, ситуёвина, — изумился Вепрев. — Не везет ему капитально сегодня, — прыснула Машка, — По ходу он там был действительно очень нужен, раз его с такими распростертыми объятиями встретили. — Ага, популярности ему не занимать, — согласился Шурик, — как же — первопроходец по пищеводу Помойи, селебрити блин! Молодые люди радостно заржали, потешаясь над беднягой Семеновым. Через пару минут, вдоволь навеселившись, Вепрев вытер слезы, выступившие от смеха, и предложил Маше: — Ну, что, пойдем? Машка мигом прекратила смеяться и недоверчиво покосилась на дверь. — Ладно, только без стука, хорошо? — осторожно предложила девица. — Ага, — кивнул головой Вепрев, и, медленно приоткрыв массивную дверь склепа, сунул голову в щель и огляделся. Увиденное его настолько поразило, что он едва удержался от смеха. Прямо перед ним на огромном унитазе с сидела пятиметровая бронзовая статуя лохматого мужика с круглой мордой, увенчанной кривыми рогами, и одетого лишь в набедренную повязку из какой-то пятнистой грязной шкуры. За спиной бронзового гиганта просматривался обширный круглый зал с высоченным сводчатым потолком, в центре которого торчала толстая труба, уходящая в сливной бачок унитаза. Грязные полы некогда были выложены темно-серым камнем, ныне местами раздробленным в крошку, будто по нему скакало стадо бешеных коров. Но что самое омерзительное — на стенках зала густо висели наколотые стальными спицами тушки то ли людей, то ли животных, похожих на животрепетные души в зале Опохмела. В помещении явно чувствовался запах гнилья и сырости. Внезапно бронзовый мужик ожил, наклонился и попытался схватить математика за грудки своей огромной как лапа медведя, ручищей. Однако Вепрев, уже поднаторевший иметь дело с ожившими статуями, не раздумывая, с размаху треснул мужика по рогам Бездонным Сосудом. Удар получился скользящим и не слишком сильным, но часть Жидкого Времени случайно пролилась на лохматого гиганта. Мужик тут же забронзовел обратно и статуя с грохотом повалилась на каменный пол. Спустя мгновение бронза покрылась слоем окисла, который начал бурно нарастать и отслаиваться от быстро разрушающейся статуи, так что через минуту от нее осталась только кучка окисла на полу. — Нас на понты не возьмешь, — победно воскликнул Шурик, и, сверкнув гордым взглядом в сторону Машки, пригласил, — Заходи, мать. Видела как я его?! Одной левой! — Ага, если точнее — правой. А он чо — растворился что ли? — поинтересовалась Зверева, заходя в зал. Вепрев почесал затылок и с умным видом изрек: — Думаю, в результате попадания на этого урода Жидкого Времени из сосуда, произошел процесс быстрого старения, медь, из которой он был сделан, окислилась и разрушилась, будто стоял он тут миллионы лет, — попытался доходчиво объяснить Шурик, — Мощная же штука эта, Время! Да если б в нашем мире иметь хоть пару таких сосудов, можно таких дел наворотить…. — Может быть и так, — тут же заскучала Зверева. Почему-то всегда, когда Шурик начинал что-то объяснять, ей становилось немного скучно и тоскливо. В центре внимания, считала Машка, должна быть, безусловно, она, и ей приходилось ревностно защищать свою позицию пупа земли, по крайней мере, в их с Вепревым отношениях. — А где Семенов? — поинтересовалась Маша, озираясь по сторонам. — Да черт его знает, — развел руками Вепрев, — может, надо внизу посмотреть, что там в этой дыре. Шурик и Маша подошли к дыре и заглянули вниз. Перед ними торчали крутые ступени, убегающие в неведомые глубины. Узкий проход освещали глиняные коптилки, установленные кое-где в небольших нишах. — Видать нам сюда, — протянул Вепрев. — Ну да, — согласилась его спутница, — больше-то особо некуда. — Уверена? — Экс-математик ещё раз окинул взглядом зал. — Лично я, — с издевкой высказалась девушка, одёргивая свою мини-юбку, — других дверей, лестниц, люков и тому подобного здесь не вижу. Разве только в унитаз нырнуть! — Маша указала пальчиком на гигантский, размером с гараж, бронзовый унитаз в центре зала. — Не умничай, — огрызнулся Шурик, — я просто спросил. Идём! — И математик смело зашагал вниз. Сзади цокали Машкины каблучки, а сама она крепко держалась за плечо своего кавалера, боясь сверзиться в неведомые глубины. Спуск оказался непривычно коротким, и уже минут через десять парочка оказалась внизу лестницы перед капитальной ржавой дверью, которая была слегка приоткрыта, словно приглашая войти. Шурик осторожно, чтобы не заскрипела, распахнул ее чуточку пошире и молодые люди, затаив дыхание, вошли в помещение. Тотчас же дверь за ними с громким стуком захлопнулась. Взору парочки предстал огромная пещера, грубо вырубленная в черном граните. В некоторых местах на стенах имелись небольшие выступы, к которым были кое-как прилеплены кривые сальные свечи, обеспечивающие тусклое и зловещее освещение зала. В некоторых местах парафин потек длинными грязно-белыми полосами по стенам. Потолок был полукруглым, местами потрескавшимся от времени, а из его центра уныло свешивалась ржавая люстра с давно потухшими старыми свечками. — А вон Семенов, смотри, Саша! — сказала Машка, дергая Шурика за рукав. Вепрев посмотрел в центр зала и действительно, перед огромным обеденным столом, смотря себе под ноги, словно нашкодивший ребенок, робко переминался с ноги на ногу доцэнт-жывотновод Семенов. Потрескавшееся пенсне на опухшей от побоев Ассенизаторов роже смотрелись настолько забавно, что Машка прыснула в кулачек. Казалось, злосчастный животновод, постоянно притягивающий неприятности к своей жалкой шкуре, сейчас опять ждет вынесение приговора, который вот-вот должны были огласить два полупьяных мужика,