бегал давешний паук, махнул рукой, вполголоса раздраженно послал Галину на хуй, разочарованно отошел в сторону, и тоже уселся у стенки. Так он и просидел там несколько минут, продолжая тупо смотреть на мигающие значки и вдруг!!! Внезапно пауки дружно устремились в свои укрытия, и тотчас сетка паутины ярко вспыхнула и исчезла, а на ее месте остался узкий, с метр диаметром, туннель. Конечно, он вел неведомо куда, но куда-то же вел! Вепрев вскочил на ноги, собираясь ринуться в чернеющий лаз, но тут произошло то, чего он не ожидал: из своих укрытий снова наползли пауки, и мигом заплели единственный выход из помещения. Вепрев чертыхнулся, и снова подошел к паутине. Там опять шустро сновали пауки, мигали буквы, и — никакой возможности пройти. Тогда Шурик начал пристально вглядываться в мигание букв на спинах пауков. «- Возможно — мелькнуло в голове экс-математика, — что-то должно произойти, от чего сетка пропадает! А вот мы щас посморим! " — Саш, ты чего? — встревожено спросила Машка, увидев, что ее приятель пристально уставился на сетку паутины, — чо ты там увидел? — Обожди, Маша, — отмахнулся Шурик, неотрывно таращась на паутину. Маша обиженно отвернулась, но продолжала тайком наблюдать за приятелем. Внезапно Вепреву почудилось, что каким-то непостижимым образом на спинах всех бесчисленных пауков вспыхнула одна и та же буква «П». Отчего вдруг так получилось — непонятно. Однако после этого пауки мигом куда-то попрятались, последовала яркая вспышка, и вся паутина пропала. — Бежим! — воскликнула Маша, мигом вскочив на ноги, — Бежим, пока свободно! — Погоди, мать, не дергайся! — удержал ее Вепрев, — посмотрим, что будет дальше! Шурик оказался прав — через несколько секунд откуда-то из щелей снова выползли пауки и принялись сноровисто плести новую паутину. На первый взгляд действовали они хаотически, но, пристально вглядываясь в первый и последующие несколько слоев паутины, Вепрев заметил, что сначала сплел паутину самый ближний к Вепреву паук, за ним — следующий, потом — третий, а дальше так и продолжалось: пауки плели паутину по очереди. Кроме того, первая буква, с которой они начали плести, — это тоже буква «П». — "А почему бы не «Р»? — подумал экс-математик. — «П» — это в смысле, «проходи», что ли? А впрочем, плевать… Может, дождаться, пока первая паутина исчезнет, и чем-нибудь ее заткнуть? Тогда она и дальше нарастать не будет… — вдруг мелькнула в голове гениальная мысль. — Но чем? " Вепрев оглядел пещеру и внезапно взгляд его упал на несколько «яиц» которые нападали из корзинок наверху, когда он боролся с ассенизаторами. Взяв наудачу и осмотрев одно из них, Шурик обнаружил, что вблизи "яйцо" сильно смахивает на закрывшийся цветочный бутон, плотно охваченного лепестками, в которые превратились волоски из бороды таинственного Заготовителя в пещере. «- Но тоннель этим яйцом не заткнуть!» — подумал Шурик, «- Маловато!» — и внезапно, словно по наитию, ему в голову пришла бредовая мысль: «А что если сунуть яйцо в паутину? Может, паук его схватит и уползет жрать, а мы тем временем…" Мысль была совершенно идиотской, но Вепрев все же решил попробовать — все равно деться было некуда, и, пожав плечами, математик подошел к паутине, и попробовал воткнуть яйцо толстым концом в первую попавшуюся ячейку сетки. Паук, до того суетливо сновавший по паутине, немедленно удрал и спрятался в щель. Однако же яйцо в сетку не пролезло. Недолго думая, Вепрев перевернул яйцо и попробовал воткнуть яйцо в паутину острым концом. И опять неудача. Тогда он наудачу ткнул яйцо в центральную ячейку паутины, которая казалась крупнее других, и вдруг, о, чудо! — яйцо плотно вошло в ячейку, так, что когда Вепрев отпустил его, яйцо осталось торчать в сетке. Вепрев попробовал выдернуть яйцо назад, но не тут-то было — яйцо засело прочно, словно приклеилось к паутине. — А хуй с ним, пусть торчит, — решил экс-математик, и собрался было вернуться на свое место у стены, как вдруг внезапно из своей щели в стене выполз паук и, быстро перебирая своими лапками, прополз по паутине и залез на яйцо. Там он принялся шустро копошиться, так, что яйцо даже затрепыхалось, и внезапно, к изумлению Вепрева, внутри яйца что-то явственно щелкнуло, и его наружные лепестки раскрылись, словно у цветка на рассвете. Раскрывшиеся лепестки чем-то напоминали цветок ромашки. Почти без задержки раскрывшиеся лепестки принялись быстро, прямо на глазах, расти, и скоро их концы достигли стенок тоннеля, в котором висела паутина, а каждый лепесток точно центрировался по сегментам паутины. Сидевший все это время в центре паук тотчас же принялся быстро бегать в радиальном направлении по сегментам паутины, к которым «приклеились» лепестки, и на его спине начали вспыхивать и гаснуть символы. Вепрев обратил внимание, что как только паук выскакивал из одной ячейки, символ на его спине менялся, но при этом оттиск прежнего символа оставался на лепестке, словно отпечатанный. Обежав все лепестки, паук возвратился к бутону, и замер. Внезапно весь цветок ярко вспыхнул, затем вспышка плавно затухла, и только надписи на лепестках продолжали светиться ярко-зеленым цветом. Тотчас же на спине паука появилась буква «П», и паук, быстро перебирая лапками, удрал в щель на стене прохода. Теперь вход в тоннель перекрывал только распустившийся цветок, на лепестках которого светились зеленым цветом какие-то надписи. Из любопытства, Вепрев мельком прочитал одну из надписей, бегущую по горизонтальным лепесткам: на левом лепестке было написано: "Ориентация", а на правом, противоположном к первому: "М". В голове у математика бегло мелькнула праздная мысль: «и что бы вся эта хуйня значила? Может, секс-ориентация — мужчина?». Раздумывать, однако, было некогда, события стремительно развивались далее. Сияние букв на лепестках продолжались от силы несколько секунд, затем бутон слегка вспыхнул желтым цветом, и тут же надписи постепенно затухли, а сами лепестки начали быстро увядать, сморщиваясь и высыхая прямо на глазах. Однако одновременно с этим на «бутоне» началось бурное раскрытие второго слоя лепестков. Они быстро, прямо на глазах, распускались, росли, и, наконец, достигли стенок тоннеля, образуя что-то вроде колокольчика, раскрытого в направлении вперед. Одновременно первый ряд лепестков окончательно увял, они отваливались от цветка и попадали на пол, превращаясь на лету в почти невесомую пыль, а на их месте в основании бутона остался крохотный стебелек. Почти в тот же момент, когда первый ряд лепестков отвалился, лепестки второго ряда, чтобы удержать бутон на стенках тоннеля, начали распрямляться, и при этом протолкнули центр цветка немного вперед, ровно настолько, что центр цветка — овальный «бутон» — точнехонько воткнулся в центр второй паутины. Там повторился точно такой же цикл: набежал паук, что-то сделал с «бутоном», побегал по лепестками, отпечатывая на них надписи. Вепрев опять разглядел только одну «Рост: IV». «— Четверный рост, что ли?» мелькнула у Вепрева мысль, но тут же улетела, поскольку увлекательное действо продолжалось. В тоннеле лепестки снова отвалились, но тут же распустились лепестки третьего ряда. Далее действие повторялось снова и снова, и цветок начал медленно, но верно вползать в тоннель, используя лепестки как необычные «ноги». И тут гениальный математик Вепрев понял, что у его команды появился шанс. — Эй, народ! — заорал он во все горло. Задремавшие было соратники встрепенулись и уставились на Шурика. — Все за мной! — и Вепрев первым полез в тоннель на карачках. — Саша, а может не надо? — боязливо пискнула Машка. — Оставайся, если не надо, — глухо донеслось из тоннеля, в котором уже исчез весь предводитель. Машка безропотно полезла следом, за ней в проход нырнула Галина, и последним в путь отправился доцэнт-жывотновод. Ползти пришлось мучительно медленно и нудно. Пауки смирно сидели в своих норах, только злобно шипели на людей и сверкали глазами, но, как только мимо них проползал замыкавший четверку Семенов, сразу бросались заделывать паутину. Вепрев, который носом почти упирался в яйцо, заметил, что с бутоном происходят постепенные изменения: по мере того, как лаз уводил все дальше и дальше, «бутон» становился все меньше и меньше, «стебелек» на его основании становится все длиннее, расстояние же между паутинами все время увеличивалось. — Видимо, — догадался доблестный математик, — раз расстояние между паутинами возрастает, то бутон уменьшается, чтобы за счет удлинения лепестка шаг перемещения увеличивался. sss Наконец, примерно час спустя, когда измученные путники проползли около двух сотен метров, все лепестки отвалились, и бутон стал похож на красную клюковку размером с шарик от пинг-понга, из которого сзади торчал зеленый стебелек длиной в несколько сантиметров. Теперь вспотевший в душном лазе Шурик смог смутно разглядеть светлое пятно выхода в новое помещение, куда их вывел проход с пауками. Но долго рассматривать ему не пришлось, так как эта самая «клюковка», пройдя последнюю паутину, внезапно воспарила вверх, словно крохотный воздушный шарик. Вепрев только и успел заметить, что стебелек, торчавший из «жопки» у этой «клюковки» превратился в маленький хвостик — «прямо как у головастика» — мелькнуло в голове математика. Хвостик быстро-быстро болтался вправо-влево, приводя тем самым в движение «клюковку». Следом за «клюковкой» в помещение вывалилась вся компания во главе с Шуриком, и, отдышавшись, люди начали озираться в новом месте. Помещение, в которое попали путешественники, оказалось пещерой около двадцати метров диаметром. Пещера была хорошо освещена — свет исходил из глазниц человеческих черепов, которыми были выложены стены. Судя по нескольким опечаткам шагов на толстом слое пыли на полу, здесь недавно кто-то побывал. В центре пещеры находился монументальный постамент из полированного камня, похожего на гранит, а на постаменте стояла огромная, метров пяти в диаметре, чаша на длинной ножке, похожая на вазу. В дальнем же конце пещеры чернела арка выхода, покрытая затейливой резьбой из каких-то неведомых иероглифов, и у Шурика сразу полегчало на душе — хоть какой-то выход из поме