торая за зеркалом. — Догадалась Машка. — РКЦ… Что такое РКЦ? Это че такое, кто-нибудь знает? Все дружно пожали плечами. — Я вот слышал, — решил поделиться версией Семенов, что ЭГКАЦЭ в банковской деятельности — гасчетно-кассовый центг. Также иногда встгечается абгевиатуга ЭГПЭЦЭ, что, собственно, огначает Гусскую Пгавославную цегковь. — Ты тупой, что ли? — спросил Шурик. — Тут же написано РКЦ. Или ты хочешь сказать, опечатка у них вышла? — Я лишь высказал пгедположение, — буркнул себе под нос жывотновод и обиженно замолчал. — Давайте дальше, — завершил обсуждение Вепрев. Третья линия тянулась до круглой залы, из которой, судя по схеме, было три выхода со следующими пометками: «Откатчик», «Заготовитель» и «Сито». Галина, как школьница, подняла вверх руку. Шурик, почувствовав себя лидером, махнул головой — мол, говори. — Вот это… — Галина несколько раз ткнула пальцем в пещере с надписью «Сито», — место, где мы прыгнули в дырку, — Она говорила радостно, но никто ее энтузиазма не разделял. — Давайте туда вернемся! — И че там делать? — скептически скривился Вепрев. — Как? Там же можно в любое место перенестись. В дырку — оп! Еще раз и… — Еще раз прыгать? Нет, не выйдет! — Шурик замотал головой. — Это с чего бы? — Машка присоединилась к Галине. Видимо, свою роль сыграла женская солидарность. — Послушайте, — снисходительно стал объяснять Вепрев. — Мы туда летели, летели, потом катились-катились и где оказались? В русле какой-то высохшей речки, в каком-то погибшем мире. Потом приканал этот… крылатый… Патлатый… и что он сделал? Сменил декорации — вот что. И только тогда мы оказались в пещере с паучьей норой. — Да-да! — встал на его сторону Семенов. — Все пгавильно! Если мы снова пгыгнем в эту дыгу, то не факт, что окаэмся в той комнате, где оказались тогда! — Ой, ладно! — Машка фыркнула. — Какие ваши предложения? Мне надоело решения принимать… Вепрев удивленно покосился на подругу. Вот уж, действительно, полководец. Маршал Зверева, блин. — Ладно, поищем другой путь, — предложила Галина, — вот еще есть выход отсюда. Правильно? Мы же по этому пути еще не ходили? И Галина указала на четвертую пунктирную линию, которая на карте отходила от каморки Бусыгина. Она линия изображала извилистый пунктир, исходящий из каморки Бусыгина, и ведущий в какое-то место, обозначенное кружком с надписью "Граммофон", от которого отходило несколько радиальных черточек с надписями: "Кайфолом", "Интерфейс Богов", «Игольное ушко» и "А". — И что это значит: Кайфолом? — растерянно спросила Галина, — может, типа вытрезвителя? — Нет, нет, нет, — затараторила Машка, — про Кайфолома мне Слонопотам рассказал, пока вы спали, а Шурик за бухлом ходил. — И что он тебе наплел? — подозрительно прищурился Вепрев. — И пгявда, багышня, что это? — встрял доцэнт-жывотновод. — Он сказал, что Кайфолом вставляет Золотую Глюк-Фишку тем заготовкам, ну, шарикам-то этим, из которых должны получиться приподнятые пиплы, — ответила Машка и насмешливо добавила, обернувшись к Семенову, — а прочие только в клизмопостановщики годятся, — ах-хахахахахахахахаха-а — залилась нахальная девица громким хохотом. — Ты чо, мать, ваще заклинила? — нежно одернул Машку Вепрев, — Не до смеха тут, мы серьёзным делом заняты. — Правильно, Машенька, Кайфолом — это круто! — внезапно послышался из под кровати скрипучий голос старикашки Бусыгина, и вскоре он самолично явил себя миру, выползая из-под кровати и толкая перед собой небольшую коробку из под обуви с этикеткой фабрики Скороход. Показавшись на свет, старикашка с кряхтением поднялся и с осуждением посмотрел сначала на разоренный стол, на котором теперь лежала карта, потом — на всю честную компанию. Одежда на Бусыгине висела мешком — такое ощущение, что инженер либо сильно похудел за время нахождения здесь, либо просто спер свой наряд с чужой бельевой веревки. — Здравствуйте, дядя Сережа, — сказал Маша. — Привет-привет… — небрежно буркнул инженер, делая гостям ручкой, — погодь, я щас… И не обращая более никакого внимания на компанию, наблюдавшую за ним с раскрытыми ртами, гениальный изобретатель проковылял в угол каморки, немного порылся там, и вытащил что-то из кучи разнообразного хлама. Когда он повернулся, все увидели, что в руках Бусыгин держит небольшое зеркало вогнутой формы, какое встречалось на древних керосиновых лампах. — А че это, папаша? — спросил изумленный Вепрев. — А вот щас увидишь, математик, — не без ехидства ответил старикашка, и, прислонив зеркало к спинке кровати, поставил перед ним принесенную коробку от ботинок фабрики Скороход. Затем дедок нагнулся, и вдруг сунул руку в зеркало по плечо. Наблюдавшая за действиями инженера компания дружно охнула, но тот, не обращая на них внимания, слегка пошуровал чем-то внутри зеркала, и вдруг принялся выгружать содержимое отражения коробки на свою койку. Все ахнули, а Галина даже взвизгнула. У Шурика глаза становились все шире и шире по мере появления новых продуктов. Сперва миру явились палок двадцать колбасы, затем множество банок с тушенкой и килькой в томате, за ними последовали какие-то шуршащие пакеты, четыре ящика портвейна «777», и, наконец, два огромных ящика с литровыми бутылками водки Смирнофф. Как все это влезло в ботиночную коробку и как этому старому козлу удалось все это утащить на себе, оставалось загадкой. — Ой, дядя Сережа, — не выдержала Машка, сгорающая от любопытства — а как вы это все в коробку поместили? Старикашка только досадливо мотнул головой, буркнул «потом, Маша, потом», затем с натугой вытащил из глубин зеркала последний мешок с картошкой, поднялся на ноги и с трудом потащил мешок в угол. — Помоги-ка, доцэнт, — обратился он к Семенову, и с помощью ученого-клизмолога поставил мешок в дальнем углу прямо под плакатом с голой Брижит Бордо. Затем он вернулся к столу и уселся на вихлястый табурет. — Дядя Сережа, — умоляющим голосом спросила Маша, — Скажите хотя бы, куда вас те рогатые утащили? Бусыгин только нетерпеливо махнул рукой, грязным рукавом утер себе нос, икнул, взял, слегка привстав, пару бутылок водки из ящика и попробовал было поставить ее на стол. — А, карта… — равнодушно заметил он, увидев карту, которую обсуждала компания. — Ну-ну, географы юные, узнаю я эту схемку. У меня их, чтоб вы знали, целая пачка — можно как туалетную бумагу уже использовать. Причем, заметьте, парадокс — все они разные. — Как это «разные»? — недоуменно поинтересовался Шурик. — Так это. Разные. — иииик! — Здесь все по-другому, милые мои. Ситуация очень изменчива. Каждую секунду — чпок — и все! Новая карта нужна. Как им там глянется… — он неопределенно мотнул головой. С этими словами инженер, весело побрякивая бутылками, поставил их в центр стола. Шурик едва успел одернуть из-под них карту. — А кому это «им»? — спросил Вепрев. Бусыгин задумался. Экс-математик даже не понял, услышал ли тот его вопрос. Но через несколько секунд гений ткнул грязным пальцем в потолок: — Им! Все машинально посмотрели вверх. Ничего, кроме закопченного каменного свода там не обнаружилось. — Дядя Сережа, а сейчас-то вы где были? — не унималась Маша. Старикашка проигнорировал ее вопрос. — Знаете, чего я хочу? Ну вот, на самом деле? На хуй все послать и выпить. А? Как вы? Со мной? — А то! — оживился жывотновод и почесал себе шею. — Выпить — дело святое. — Я тоже выпью! — Галина сделала шаг вперед. — Уж больно утомилася. В результате на «расслабон» согласились все. Приключения, полеты, плоские миры, змеи, пауки… Как после этого не накатить? Бусыгин бодро кивнул: «Понял», затем, двигаясь шустро, как таракан, достал с полки обшарпанные чашки и стаканы, сноровисто чпокнул пробкой и разлил водку. — Эх, хорошо! — Оживился гений «после первой». Сразу же налил «по второй», не дожидаясь остальных, влил содержимое стакана в себя и предложил перекусить. — Вот, ребятишки, хлебушек, колбаска, консервы, все — самого высшего качества, — старикашка принялся выкладывать продукты на стол, — угощайтесь. Я не воровал, нет. Я когда еще там, ну, в Питере, жил-поживал, в сторону одного супермаркета на Невском даже посмотреть боялся. А теперь грех не воспользоваться холявой. — Какой такой холявой? — настороженно спросила Маша. — Время-то остановилось. На всей Земле. Магазины, автосалоны, бутики… Заходи, бери. Но, что бы вы там не говорили, не думали, знайте — Бусыгин — не вор! — Слышь, не вор! — Вепрев встал, взял в руку карту и подошел к старику. — Ты щас опять заснешь или пропадешь куда, потому давай-ка объясни, что это за «Интерфейс богов»? И он ткнул местом на карте прямо в нос инженеру. — Убери, убери от меня эту бумагу. Что вы пристали? Сей пунктирчик обозначает не что иное, молодой человек, как путь к Интерфейсу Богов. А начинается он, пардон муа, из унитаза в моей скромной обители. Как и все другие пути, ага, ээхэхэхэхэхэхэхэ, — заблеял гений-изобретатель дребезжащим старикашечьим смехом. — Я смотрю, унитазы, у тебя, академик, это прям любимое устройство, — ехидно заметил Шурик. — Тебе бы на работу устроиться в Академию Дерьмовых наук. Получишь степень профессора-говнолога! — Иронизируйте, иронизируйте! — с пьяной ухмылкой ответил Бусыгин. — Вот доживете до моих лет, гражданин хороший, я на вас посмотрю. Сейчас-то запор для вас — пустое слово. А я, между прочим, мучаюсь. Старческое, знаете ли. Потому унитаз для меня — святое место. Если повезет, конечно. — Да что вы! — решил внести свою лепту в дискуссию изрядно пьяненький жывотновод. — Запогчики, батенька вы мой, эт мой пгофиль, мое альтег-эго, мой конек, так сказать! Семенов заметно оживился. Все, включая Бусыгина, с интересом наблюдали за ним. — Вам пгосто необхоимо испгобовать мое гениальное изобгетение! — Какое? Ге-ни-аль-ное? — Переспросил вдребезги пьяный Бусыгин, наливая себе еще одну порцию горячительного из новой бутылки. — Да. Гениальное! — И что это? — Дергитесь, не упадите со стула! Это пенная клизма! — заявил жывотновод с напором, достойным изувера-фанатика тоталитарной секты. Компания обалдело переглянулась, а Бусыгин попытался даже встать, но сила притяжения в тот момент имела над ним большую власть, нежели его инженерные ноги. — Я согласен.