ила Машка, — я своих дедушек знаю! — Э! — Махнул рукой Кайфолом, — то по бумагам. А твою мамашу Бусыгин натрахал когда крутил шуры-муры с твоей бабулей, откуда ты и произошла. Машка с любопытством посмотрела на младенца, взяла его на руки, поднялась на постамент и передала младенца Кайфолому. Тот умело перевернул его кверху попкой, сунул корявый палец в задницу и выковырял один за другим все шесть дополнительных кубиков. Кубики он сунул в карман, а дитяти отдал Машке с наказом: «Поди, голубонька, положи его на место!» Маша взяла своего дедуленьку на руки и отнесла вниз. Положив младенца в центр щита, она отошла к кучке путешественников, изумленно наблюдающих происходящее. Внезапно тельце младенца начало содрогаться и мгновенно рассыпалось на щите слоем черных и белых фишек. В центре же сиял золотым цветом кубик Золотой Глюк-Фишки. Кайфолом, видевший все происходящее с высоты своего трона, стукнул но фишке своим посохом. Тут же все фишки начали сливаться друг с другом, образуя стремительно крутящийся вихрь, и через несколько секунд в центре щита стоял голый старикашка Бусыгин, стыдливо прикрывая срам горстью. На его мордочке блуждала странноватая улыбочка счастливого идиота, а из уголка губ сочилась струйка слюны. Быстренько оглядевшись, гений-изобретатель утер губы тыльной стороной руки и принялся торопливо напяливать свои разбросанные на полу шмотки. Одевшись, он несколько театрально поклонился Кайфолому и прочувствованно обратился к нему: — Спасибо, тебе Великий Бог! Такого ломового кайфа в жизни не было! — Што, даже пенную клизму перебило? — ехидно спросил Великий Бог и заливисто заржал, радуясь своему остроумию. — Перебило тысячекратно, — признал старикашка. — Ну и ладно, пророкотал Кайфолом. — Кто следующий? Ты, дамочка? Не раздумала? Галина испуганно затрясла головой и категорически заявила: — Нет уж, это слишком сильно, простите. — Ну и ладненько, — легко согласился Великий Бог, и, сразу потеряв интерес к визитерам, приказал своим шестеркам: — За дело пацаны! От жаркой работы срок тает! Влом и Невлом живо соскочили со своих сундуков, и выжидательно уставились на Кайфолома. Тот, кряхтя, наклонился к корзинке с заготовками, и, покопавшись в ней, достал один из шариков, отличавшийся от прочих золотистыми пятнами на поверхности. Тотчас белая птичка, обозначенная как Влом, подскакала к подножию трона Кайфолома, осторожно взяла яйцо в клюв, и, вспорхнув, отнесла прямо в центр щита. Тотчас Великий Бог Кайфолом легонько стукнул посохом по шарику и он тут же рассыпался на разноцветные фишки, покрывшие всю доску равномерным слоем. В центральной клетке вместо шарика лежала особо яркая фишка, мягко светящаяся голубовато-зеленым цветом. На верхней грани ее красовался черный бубновый туз в перекрестии прицела. Тут же Влом и Невлом принялись, как и ранее, заваливать доску фишками из своих сундуков. По завершению процесса Кайфолом стукнул по центру щита, и фишки, оказавшиеся на диагонали, слились в Золотую Глюк-Фишку, сверкавшую гранями точно в центре поверх бубновой фишки. Остальные фишки пропали. Затем что-то щелкнуло и через пару секунд обе фишки мгновенно слились, образовав бабочку с огромными золотистыми крылышками. Бабочка неторопливо расправила крылышки, и стало видно, что на них нанесено изображения бубнового туза. Немного потоптавшись на месте, бабочка изящно вспорхнула и улетела к потолку пещеры, где завывала вентиляционная труба, ведущая неведомо куда. Гений-изобретатель, которому вся эта кутерьма была хорошо знакома, неторопливо напялил на себя свои драные одежки, почесал волосатую задницу и подошел к компании, увлеченно наблюдавшей за работой троицы. — Зря отказались! — заявил он довольным расслабленным тоном, — Кайф реально крышесносный! — Да, внушает — сказал Шурик, но Машка тут же перебила его, в упор строго спросив старикашку: — Так вы, выходит, мой дедушка? И как такое случилось? — Да обыкновенно, — пожал плечами ничуть не смутившийся инженер, — Степан-то, ну, муженек твоей бабушки, пил как скотина, на бабушку твою — ноль внимания, только деньги отнимал да с кулаками кидался. Ну, я и воспользовался случаем, когда он двухлетку на крытке мотал за пьяную драку в кабаке. Машка только сглотнула, переваривая информацию, затем спросила: — Ну и че дальше? — А дальше надо добираться до Интерфейса Богов, от него можно моментально куда хочешь добраться, — наставительно ответствовал гений-изобретатель, — Пошли за мной, я вас коротким путем проведу. Да, Сашок, ты по пути ключик выдерни, сгодится еще. — Дедушка, а вот мы на карте надпись видели «Игольное ушко». Это что? — спросила Машка. — А, это… ну, это путь в рай, там только человек вкрай правильный пройти сможет — сообщил старикашка, — меня вот не пропустят просто так — выхлоп не тот, кхе-кхе… — А кто не пропустит? — вяло полюбопытствовал Вепрев. — Стражники там стоят, с лошадиными мордами, — сообщил старикашка, — за версту перегар чуют. — А зажрать не пробовал? — спросил Вепрев, — Вот, салол говорят некисло отбивает! — Да нет, — неопределенно ответил старикашка, — я по другому заходил. Да только че мне в раю том делать? Там же тоска беспросветная, только и занятий — Папику жопу лизать. — А может, зайдем, посмотгим, — внезапно вмешался до того молчавший Семенов. — Жутко интегесно! Может, я там и останусь если понгавится. — Ладно, тогда пошли назад, — легко согласился старикашка, — это надо опять граммофон покрутить. — Какой граммофон? — спросила Маша. — Ну, вороток-то этот, — уточнил дедок. — В общем, пошли! Да! Ты ключ-то забери, Вепрев! И старикашка, а за ним весь коллектив, двинулись обратно к выходу из пещеры Кайфолома. Вепрев, воровски оглянувшись, подскочил к ящичку, из которого все еще торчал ключ, сунул его в карман и побежал за кампанией. Великий Бог, увлеченный процессом изготовления Золотых Глюк-Фишек, ничего не заметил. Молча прошагав короткий тоннель до Граммофона, путники вновь очутились в знакомом зале. Там немного постояли, осматриваясь, после чего старикашка предложил: — Ну, впрягайтесь, молодежь! Крутите назад, против часовой, пока не скажу. Шурик, Машка и парочка животрупов заняли места в вороте и принялись налегать на ручки. Немедленно картинки на стенах с шуршанием поползли назад, демонстрируя все те же пустынные места с редкими кустиками и уродами. Работа, впрочем, длилась недолго — уже на четвертом обороте старикашка махнул рукой и громко крикнул: — Стоп машина! Все мигом прекратили крутить ворот и уставились на экран в центре ворот. Там торчало мутное изображение портала, сильно смахивающее на узкое игольное ушко. Рядом стояла парочка стражей в железных шапках и с лошадиными мордами. В руках эти лошары держали огромные бердыши. — Ну, пошли! — предложил старикашка, — кстати, заодно и пожрать добудем! Коллектив дружно потянулся вслед за старикашкой к вратам, и уже без опасений все прошли сквозь картинку. Перед ними открылся отстойный пейзаж — голая земля с чахлыми кустиками, среди которых паслись двугорбые верблюды, да какой-то круглый шалман, на котором красовалась кривая вывеска с надписью «Ара, захады, да!». Неподалеку справа высилась высокая и узкая арка портала, и в самом деле похожая на огромное игольное ушко, возле которого уныло переминалась с ноги на ногу парочка мужиков с лошадиными мордами и бердышами в руках. — Щас зайдем к Ахмету, жратвы и бухла закупим, — сообщил старикашка, и во главе коллектива зашагал к шалману. По хозяйски распахнув дверь, Бусыгин вошел внутрь и уверенно подошел к длинному прилавку, заваленному разнообразной снедью, за которым высились полки с водкой и пивом. Посреди прилавка стоял восточный человек в папахе, вероятно, это и был сам Ахмет. — Зидиравствуй, дарагой, захади, гостем будишь, — забухтел восточный человек, — у меня все есть! — с гордостью сообщил он, указывая на прилавок, — ну, вот все, чито хочишь, мамой килянусь! А тибе чито нужна, дарагой? — Ну, как что? — недоуменно пожал плечами старикашка, — Водки! Ну, и зажрать чем! — Айн момент! — мигом отозвался Ахмет, и на прилавке перед компанией вмиг выстроилась батарея поллитровок с водкой и горка банок с бычками в томате. — Вот, плис! — радушно сообщил Ахмет, — чем пилатить будишь, дарагой? — Фьючерсами! — сообщил Бусыгин, — щас в рай заедем, вынесу тебе пару доз амброзии. — Вах, дарагой, — запричитал Ахмет, — да кто же тибя типерь в рай-то пустит? Ты же там так засвэтился, чито висе гурии понэсли! Неэкому, панымаишь, гироев абслуживать! — Не робей, Ахметушка, прорвемся, — уверенно заявил гениальный инженер Бусыгин, — кстати, там, снаружи, чьи верблюды пасутся? — Э! — пренебрежительно махнул рукой Ахмет, — дикие они. Можишь сибе забрать! — Это хорошо, — ответил дедуля, складывая принесенный товар в мешок, неведомо как оказавшейся в его кармане. — Жди меня и я вернусь! Только о-о-чень жди! Пошли, молодые люди. И компания вышла из шалмана, волоча за собой позвякивающий мешок с водкой. Не останавливаясь, старикашка пошел прямо к пасущимся верблюдам и, схватив на уши парочку скотинок поздоровее, заставил их опуститься на колени. — Залезай, братва! — гаркнул он сотоварищам, — поехали в рай! — Какой еще рай? — тупо спросил Вепрев. — В тот самый, — ответил старикашка, — залезайте! А мешок здесь оставьте, не украдут. Путники кое-как вскарабкались на верблюдов, и по команде старикашки двинулись к порталу, охраняемому парочкой лошар. Едва они приблизились к ним, как оба молодчика наставили бердыши и гаркнули: — Стой, кто такие? — Доставка! — солидно ответил старикашка, — отвалите, урроды! «Уроды» послушно отошли в сторонку, только один из них ехидно спросил: — И как ты пройти думаешь, Бусыгин? — Помолчи! — отрезал старикашка, — Ибо сказано Пророком: легче верблюду пройти игольное ушко, чем грешнику. Вот я и въеду на верблюде! Цоб-цобе! Пщщёл! И старикашка, а вслед за ним и второй верблюд с подельниками, подъехали к узкому порталу, и свободно проникли сквозь него. — Учись, молодёжь! — проскрипел Бусыгин, — наглость — второе счастье! Мы в Раю! Вокруг, действительно, был совсем иной пейзаж, нежели по ту сторону портала: кругом плотно стояли ларьки с самыми