— Тогда вам к господину баронету надо, — ответила девушка, — Он как раз ищет способ восстановить шахту.

— А что с ней случилось? — решил уточнить Фольф, — А то я не понял…

— Кто-то её то ли проклял, то ли порчу навел… — пожала плечами девушка, — Но там в одну ночь вся охрана и все заключены умерли. А когда дружинники баронета приехали — трупы поднялись и напали на воинов. Господин маг, что служит господину О’Хилду, что-то сделал, чтобы покойники из шахты не выходили, но больше не смог. Ищет способ убрать эту мерзость, но пока неудачно.

— Спасибо, красавица, — улыбнулся Рилер, — Ты очень помогла… Держи, монетку, — добавил Фольф, положив в ладонь официантки серебрушку, — А скажи, есть у вас тут такой колдун с сиреневыми глазами? И шрамом на лице большим. От виска до подбородка.

— Не знаю, — пожала плечами официантка, — Слышала, что ходят слухи, будто у господ Крайнов глаза сиреневые, но врут видимо.

— Крайнов? — решил уточнить Рилер, внутренне содрогнувшись и надеясь, что ослышался.

— Баронет Крайн и его то ли супруга, то ли сестра… Лайла Крайн. Но они колдуны. Может, наговаривают на них. А то рассказывали, что у них глаза алым горят и когда злятся, клыки отрастают и когти, а за спиной крылья появляются.

— Крылья, — усмехнулся Фольф, — Это вряд ли. А вот глаза могут быть и красными. Колдуны же.

— Да ладно вам, — улыбнулась официантка, махнув рукой, — Россказни то всё. Ещё скажите, что не брешут, когда говорят, что у их дружинников руки из серебра живого.

— Серьёзно? — удивился Рилер, — Это как?

— А что у них руки по локоть из серебра, но теплого. И как обычное тело — живое. Вроде как, и кости, и кровь там есть, но всё из серебра… брешут люди по пьяни, — фыркнула девушка, — Ладно я пошла, пока хозяин не наганяй мне не устроил.

Глядя в след уходящей девице, явно специально покачивающей бедрами, Фольф пытался понять, что из сказанного правда, а что действительно фантазия и бред пьяных мужиков. Ещё больше его напрягла фамилия этого баронета — Крайн. Эта фамилия была старой, относящейся к имперскому периоду. Однако, кто именно носил её Фольф вспомнить не мог. Единственное, что выдавала память на этот счёт — чувство угрозы.

В принципе, сам факт наличия способностей к магии у аристократов не был преступлением. Просто, по требованиям культов, знать, титутом выше графа, уже не могла передавать титул обладателям дара. Особенно это касалось королевской семьи. Жрецы вполне здраво опасались того, что маги и колдуны, получив законное право повелевать и приниать законы, попросту прижмут религионые культы к ногтю. Прецеденты уже были — в одном из соседних государств монархом стал маг огня, который умудрился поставить на все ключевые должности в правительстве одаренных, а затем аналогичным образом поступил и с армией, тайным сыком, стражей, бургомистрами городов, а затем и ввёл это правио на законодательном уровне. Причем, всё одаренные, занимающие посты во властных структурах, должны были поклясться в верности и преданной службе королевской семье на алтаре бога Танариса, пролив на него свою кровь и вложив частицу собственного Дара. По этой причине культ Танариса остался единственным, имеющим хоть какие-то права в королевстве Кельтария. С тех пор прошло более семидесяти лет и эта страна сейчас считается самой сильной из человеческих государственностей.

Обдумывая слова служанки, Рилер так же пытался сопоставить имеющуюся у него информацию с услышанным. И выходило не слишком хорошо. Если здешний баронет Крайн и есть тот самый тёмный, которого он ищет столько времени, то дела плохи. Аристократы для гильдии недосягаемы. Любые. Даже титульные. А уж обладающие своим земельным наделом — тем более. Какие бы не предоставлял доказательства Фольф, к кому бу не обращался, толку не будет. Гильдия охотников — организация для отребья, бездомных и обнищалой знати, попавшей в опалу и долги. Место охотников шатко. С одной стороны, они полезны короне, с другой — никто не считает их численность и не слишком считается с ними.

«Придется действовать осторожно, — понял Рилер, — Крайне осторожно. Иначе, этот Крайн может попросту снести голову и остаться правым. И никто даже не станет пытаться что-то доказывать или искать истину. Никому это не нужно.»