да меня должна вывести центральная дорога и пошел по ней. Солнце село за горизонт, а боковой обзор намертво перекрывали деревья, поэтому я просто держался выбранного пути и посвистывая шел вперед. Растительность вокруг не была зараженной, поэтому угрожала по пути мне только скука. Эх, встретить бы сейчас нормальный портал, убить пару сотен тварей. Пополнить запасы энергии, подтянуть связь со стихией, развеять скуку. Да просто напомнить телу каково это — сражаться насмерть. За год в мертвой пустыне я совсем позабыл это пьянящее чувство битвы и бушующего адреналина. Соскучился по нему. А стычка со змеем меня только раззадорила. — Да и пожрать бы сейчас не отказался, — потер я урчащий живот и, наконец, добрался до города. Правда, по скудному освещению, длинному бетонному забору и дымящим в стороне трубам я понял, что вывела меня дорога вовсе не в центр. — «Покажи», — приказал я, вытянув руку вверх. Из ладони вышел маленький темный сгусток и, приняв форму бабочки, взмыл в воздух. Бабочка была медленной, не имела никаких боевых характеристик, и исчезла, как только я смог увидеть направление до центральной улицы. Так себе разведчик, конечно, но тратить больше одной единицы энергии не хотелось. Район, в котором я оказался, находился в стороне от основных улиц и граничил с промышленной зоной. Видок он имел соответствующий. Темные, сырые проулки, грязь, сырость и аромат сотни сгнивших трупов сплетались в единый живописный образ. Досадно, конечно, но это тоже не смогло испортить мне настроение и перебить разбушевавшийся аппетит. Нужно всего лишь выбраться отсюда на центральные улицы, а там точно найдется, где утолить голод и переночевать. С этой мыслью я пересек очередной узкий проулок, повернул направо и остановился. Навстречу мне шли трое мордоворотов с беззубыми улыбками до ушей. — Опачки, это мы удачно прошвырнуться выбрались, — радостно прохрипел тот, что шел по центру, главарь шайки видать. — Точняк, а ты вот сегодня не очень удачлив, парниша, — гоготнул в мою сторону бритоголовый верзила и показательно хрустнул костяшками. — Гы-гы, — поддержал его третий лопоухий подельник, вытаскивая кинжал из-под куртки. — О! — весело воскликнул я, — вас-то мне и не хватало. Заблудился в этих ваших лабиринтах. Не подскажете, как к центральным улицам выйти? Троица со смешком приблизилась. Главный остался передо мной, а лопоухий с верзилой обошли по бокам, уже прицениваясь к вещам в моем рюкзаке. — Дык подскажем, чего не подсказать, — хрипло усмехнулся главарь, — и вещички дотащить поможем. Правда, парни? — Да-да, — донеслось радостное поддакивание. И в этот момент верзила резко дернул мой рюкзак. Тело повело аккурат в сторону выставленного кулака с металлическим кастетом. Я опустил плечи, сбрасывая ношу, и присел. Кастет просвистел над головой, после чего я резко выпрямился и проломил незадачливому бойцу ребром ладони кадык. Так он и завалился на землю с моим рюкзаком в обнимку. — Ты че, падла! — визгливо вскрикнул лопоухий и замахнулся ножом. Но слишком медленно и неумело. Я легко отвел его руку и прописал ему коленом в живот. Хруст ребер доказывал, что он больше не боец. На ногах остался только главный. Улыбки на его роже уже не было, но и бежать он не собирался. — Ты че страх потерял, дятел? — прохрипел он и покосился назад, — ты хоть знаешь кто я?! — Знаю, — кивнул я, накидывая рюкзак обратно, и сделал шаг вперед, — покойник. Главарь вздрогнул. До поворота бежать было далеко, а вариант драться он уже явно не рассматривал. — К-как это... покойник... — дрожащим голосом пролепетал он и начал пятиться. Бегающими глазами он с завистью окинул своих подельников, явно жалея, что ему не хватило смелости напасть вместе с ними. Они ведь остались живы... — Ну как, как, — вздохнул я и провел указательным пальцем по горлу, — проулок темный, всякое случается. — Стой, стой, стой... — в ужасе залепетал неудавшийся гопник и упал на колени, отчаявшись убежать, — т-тебе ведь в центр надо? Я покажу! Я проведу! Я тут все знаю! Меня не зря Голова кличут! — Проведешь? Со сломанной то ногой? — улыбнулся я. — Дык целая ж она... — поначалу удивился главарь, а когда понял, то его глаза округлились еще сильнее. Ну а что он хотел. Как любил говаривать старик Акс, «начальник несет тройную ответственность за своих подчиненных». Я через пот и кровь навсегда усвоил этот урок. Теперь мой черед нести свет ученья в массы. — К-карта! — вдруг с надеждой в голосе прохрипел Голова и дрожащими руками вытащил из куртки смятый листок, — сейчас... мы вот тут... Секундой спустя у гопника в руках появился черный маркер и он, пришептывая сам себе, быстро вывел зигзагообразную линию на мятой бумажке и с торжествующей беззубой улыбкой протянул мне. — Ч-черная точка — это мы, а дальше самый короткий путь к центральной улице. Десять минут всего! А ежели встретишь кого по пути, скажи, что Головы кореш, и все пучком будет! Отвечаю! — Голова, значит, — покручивая листок в руке, проговорил я. Мятая бумажка оказалась вполне добротной картой этой половины города с множеством пометок от руки. — А свои тебя не грохнут за слив информации, Голова? — Не-е-е-е, — протянул гопник и медленно поднялся на ноги, — я ж это... картограф... — с важным видом прохрипел он, — вырос тута, лучше меня никто юга не знат. Память у меня... эмпирическая, во! — Эйдетическая, — поправил я. — Ну да, она, — закивал гопник, — я эту бумажку сегодня за полчаса набросал. — За это прозвали Голова? — Не, — почесал он затылок, — мне как-то кирпич на башку упал... ну и это... сломался, а я даже не заметил, отмахнулся и пошел. Так и прозвали. — Ясно, — понимающе кивнул я и убрал карту в карман, — значит, по голове. — В каком смысле по голо... Договорить он не успел. Короткий хук в глаз приложил гопника затылком об косяк здания, и он, отключившись, упал на землю рядом с дружками. Удар был не слабый, но у него даже кровь не пошла. Действительно, крепкая башка. Как очнется, еще спасибо скажет. Будь ты хоть тысячу раз полезным для банды картографом, но если вернешься невредимым после того, как подельники едва коньки не отбросили, будет гораздо хуже. С картой выйти из темных лабиринтов бесконечных подворотен оказалось легко и заняло это действительно десять минут. Прорвавшимся в город портальным тварям пришлось бы сильно постараться, чтобы найти путь к жилым районам. Выбравшись на центральную улицу города, я словно попал в другой мир. Все вокруг светилось и блестело тысячами огней. Аккуратные здания причудливой формы тянулись стройными рядами вдоль широкой улицы, мощенной камнем. Яркие укрепленные фасады, окна больше напоминающие бойницы, одинокие балкончики с боевыми установками вместо цветов. Тем не менее вокруг кипела жизнь, и десятки разнообразных вывесок заманивали прохожих к себе. Людей было достаточно много и выглядели они... разнообразно. Кто-то в деловых костюмах, кто-то в шортах и рубашке, кто-то в военной экипировке. Яркий центр города приманивал всех жителей на свой свет, словно мотыльков. От такого изобилия новой информации я даже немного растерялся. Но голодный организм быстро напомнил о приоритетах урчанием в животе. В этот же момент в нос ударил запах свежей выпечки, но мой взгляд вдруг намертво зацепился за золотисто-черное изображение в виде крыльев. Оно было грубо нанесено краской поверх деревянной вывески с выцветшей надписью «Трактиръ». Мысли о еде сразу отошли на второй план. Ведь этим изображением была эмблема моего родного Ордена Аргуса. Глава 4 Старое двухэтажное здание трактира на фоне вооруженных соседей-гигантов выглядело инородно. Маленькое и ветхое, оно было словно грязное пятно на изысканном белом платье яркой улицы. Но окружающим приходилось мириться с его существованием и с перекошенной эмблемой на вывеске, прекрасно знакомой каждому Паладину и служителю Ордена Аргуса. Пусть изображение Ордена было несуразное, кривое и выцветшее, но это явно было оно. Скрипнувшие половицы сработали звуковым оповещением. Привыкшие к яркому свету глаза сощурились в полумраке первого этажа трактира, который освещала одинокая лампочка. — Добро пожаловать, — окинул меня хмурым взглядом мужик в потертой рубашке. Стоял он за непримечательной деревянной стойкой, которая когда-то давно была барной. Пустые полки и отсутствие столиков вокруг намекали, что в этом месте давно не подают еду. — Кабак на два проулка дальше, — без какой-либо приветливости в голосе сказал хозяин. Похоже, видок после недавней потасовки у меня был совсем скверный. — Мне бы переночевать, — пояснил я и скинул с плеча рюкзак, показывая, что уходить не собираюсь. — Кхм, — окинул меня оценивающим взглядом хозяин, — три сотни, — вынес он вердикт и кивнул в сторону. Туда, где вместо столиков в трактире были набросаны на пол матрасы, половина из которых была занята спящими людьми. Три сотни за грязный матрас, плесневелые стены и витающий вокруг аромат бомжей. С тем же успехом можно поспать на улице. — А нормальный номер с кроватью есть? — без особой надежды спросил я. — Две тысячи, — тут же ответил немногословный хозяин. Торговаться прощелыга явно был не намерен. Понял, что я не местный и место получше просто не потяну. Собственно, он был прав. Найденные в рюкзаке пять тысячных купюр вот и весь мой бюджет. Негусто, конечно, но лучше, чем ничего. Понимая, что хозяин с нищим бродягой разговаривать не будет, я отсчитал две тысячных купюры и положил на стойку. Прощелыга удивился, но вида не подал. Стоило хозяину трактира понять, что у меня есть деньги, как в его презрительном взгляде появилась нотка интереса. — Интересная эмблема на вывеске, — тут же воспользовался я моментом, — что она означает? — Не знаю. Когда я родился, она уже была, — открывая старую книгу, ответил хозяин, — ваши документы. — Боюсь, я их потерял. — Кхм, — вновь нахмурился он и захлопнул книгу, — тогда четыре тысячи. Я чуть слюной не подавился от откровенной наглости, но к счастью для прощелыги отдохнуть на кровати я хотел куда больше, чем убивать. — Горячая вода есть? — В общей душевой на втором этаже, — тут же кивнул хозяин. — Идет, — согласился и обменял четыре тысячных купюры