и богинь — я не смогла разобрать, были ли они юношами, либо атлетически сложенными девушками. — Иликане, — шепнул мне на ухо Три Галки. — Племя с Драконовых гор. Они андрогины — каждый из них является женщиной и мужчиной одновременно. Везут котят снежных пантер… Давай-ка проберёмся поближе. Борх заработал локтями, и мы с ним протиснулись к телеге, на которой за прутьями деревянной клетки спали огромные, каждый размером со взрослую овцу, белоснежные котята с длинной шелковистой шерстью, круглыми ушами и пушистыми хвостами. Ближайший к нам иликанин что-то гневно выкрикнул, отгоняя облепивших телегу зевак, и мы вернулись к Иорвету. — У тебя ещё будет шанс познакомиться со снежными пантерами, — загадочно сказал Борх. — Богатые господа используют их для охраны поместий, и клянусь, нельзя найти стражей свирепее и беспощаднее. Я с возмущением посмотрела на него, и в этот момент затрубили рога, толпа заволновалась и начала тесниться на обочину, освобождая проезд. Мы очутились в первых рядах, и теперь пустая дорога, окружённая путниками, просматривалась до самых городских ворот. Оттуда показались конные воительницы, и их кольчуги сверкали золотом ярче, чем у королевы воинов Зены. Те, что ехали по бокам, предупреждающе держали наготове хлысты. — Хатун-бенту, или «Дочери Хатун», — пояснил Борх. — Хранительницы долгие годы обучаются в школе Юнтай, а Дочери — в школе Мадрахатун, чтобы потом верой и правдой служить царице. Процессия приближалась, и за лошадьми стало видно, что Дочери сопровождают группу закованных в колодки бритых налысо мужчин, устало волочащих босые ноги по пыльной земле. У некоторых из них были характерные для монголоидной расы разрез глаз и черты лица. — Ведут пленных на обмен в ставку хакландцев, — прокомментировал Борх. — Пожалуй, мне пора, Хатун-бенту могут меня узнать, а я не хочу, чтобы царица была в курсе, что я прибыл в столицу. Он повернулся к нам с Иорветом. — Встретимся в городе. Найдите на центральном рынке торговца коврами… — он поманил пальцем и зашептал инструкции, приблизив губы к нашим ушам, а потом добавил: — Он проведёт вас ко мне. Борх скрылся за спинами и затерялся в толпе. Щёлкнул хлыст, и толпа отпрянула — конвой проезжал мимо. Волосы Дочерей, как и у Хранительниц, были собраны в высокие хвосты, схваченные у головы золочёными цилиндрами, а лицам придавала зловещий вид татуировка — закрашенные чёрным губы и идущий ото рта вниз по подбородку узор из завитков. На миг цепкий взгляд одной из них задержался на мне, толпа зашевелилась, сомкнулась и понесла нас дальше ко входу в город. — Что это? — с сильным акцентом спросил колоссального размера стражник у ворот, вытянув толстыми пальцами из моей сумки куртку из шкуры виверны. Стражники стояли цепью, проверяя всех входящих в город, а сверху со стен за ними наблюдали две воительницы из Хатун-бенту. К доспехам присоединилось нижнее бельё. — Что это? — Одежда, — отвечала я, показывая на футболку. Сумка Иорвета, как и наше оружие, не заинтересовали стражника, и после того, как он общупал одежду, прочитал разрешение от Хранительниц и дотошно сверил имена в документе о принадлежности с гравировкой на кольце Иорвета, его вниманием завладели пузырьки с эликсирами. — Что это? — грозно спросил он. — Лекарства, для личного употребления, — ответила я. — Рецепт от алхимика есть? — Это по рецепту моей бабушки. — Должен быть рецепт. Мы препирались некоторое время, и стражник начал терять терпение. Иорвет занервничал. Сзади напирала очередь. Я сложила пальцами Аксий, незаметно направив его в грудь въедливого досмотрщика. — Рецепт есть, вы его уже посмотрели, — подобострастно сказала я и быстро принялась закидывать пузырьки в сумку. — Проходите! — потеряв к нам интерес, гаркнул он и открыл мешок следующего за нами нильфгаардского купца. — Что это? После тишины и безлюдности пустыни и даже после оживлённой касбы Шала Алтинадир казался стремительным шумным водоворотом, бурлящим котлом из всех рас, которые взболтались и перемешались в зерриканский коктейль, каким-то образом совершенно не подверженный расовой ненависти. Помимо людей всех национальностей, тут встречались низкорослые коренастые жители, похожие на безбородых краснолюдов Севера, встречались тиллики, встречались крохотные изящные смуглые люди, ростом не выше моего пояса, и встречались такие гиганты, как иликане, а пару раз я видела существ, напомнивших легендарных вымерших вранов. Вот только эльфов не встретилось ни одного. Наша инакость никого не волновала, и если мы спрашивали дорогу к центральному рынку, то только незнание языка могло помешать существу, зачастую лишь отдалённо напоминающему человека, ответить нам. Скоро я окончательно перестала соображать что-либо и бежала за Иорветом, который методично выхватывал из толпы очередного респондента и узнавал дорогу к рынку. Мы сворачивали в улочки, переходили по мосткам мутные ручьи, упирались в тупики и возвращались к оживлённым улицам. Глиняные дома становились всё выше и скоро перешли в белокаменные. Ближе к центру крыши домов красили в жёлтый, и стали попадаться дворцы с золочёной черепицей и с сияющими статуями драконов по обе стороны крыльца. Нужного нам торговца коврами мы нашли почти сразу, что было чудом на рынке размером с город внутри города. Сморщенный миниатюрный человечек с вислыми длинными усами, вероятно, дальний родственник гномов с Севера, сидел в тени навеса в окружении ковров, циновок и гобеленов с изображёнными на них вивернами, ослизгами, вилохвостами и драконами всех видов. — Каждому дому нужен дракон, — произнёс торговец, оценив нас взглядом, послюнил палец и перевернул страницу книги, которую держал на коленях. — Мы ищем золотого дракона, — сказал Иорвет. Старик вскочил и начал откидывать ковры в сторону. — Шерстяные верблюжьи от албохейрских ткачей — дорого, но выбор на века. А вот ковры с шёлковой нитью — посмотрите, как притягательно переливается вышивка. Сизалевый половик — для тех, кто стеснён в средствах, но не стеснён в запросах… — А есть с драконом, но без крыльев? — перебила я торговца. Он выпустил из рук ярко-синий ковёр. — Найдём, — ответил он. — Прошу за мной. Торговец огляделся по сторонам и повёл нас в глубь лавки. Около ворсистого ковра, закрывающего дальнюю стену, он обернулся: — Без крыльев невозможно летать, — сказал он. — Без крыльев возможно падать, — произнёс Иорвет вторую часть пароля, и старик с поклоном отвернул край ковра. *** На каменной винтовой лестнице было темно, и снизу тянуло откуда-то знакомым смолистым, тяжёлым, слегка горьковатым запахом. Иорвет выругался, и я вспомнила, что именно этот запах преследовал нас по коридорам после того, как мы подожгли афиум в пещере на перевале. Колодец с лестницей вывел в выложенную камнем галерею, освещённую редкими факелами, посередине которой в широком жёлобе текла подземная река. Вони нечистот не было слышно, и запах афиума почти растворился в веющей от реки холодной свежей влаге. Вода в свете факелов казалась прозрачной, мы шли по течению вдоль потока и перепрыгивали через уходившие вбок в сводчатые проходы желоба поменьше. — Я чувствую Борха, — сказала я и свернула в один из таких проходов, пол в котором был сухим. Иорвет, пригнувшись, следовал за мной. Безлюдный зал, куда мы попали, украшали красные балдахины с кистями, и под каждым располагался окружённый диванами стол. У дальнего стола в сторону откинулся полог, и Три Галки приветственно замахал нам рукой. — Я порядком проголодался, пока ждал вас, — сообщил он и крикнул: — Алим! — Это притон, — процедил Иорвет. — Нет, друг мой, это — заведение с прекрасной кухней, правда, только для своих, — ответил Борх. — А притон дальше по коридору. Он мотнул головой на неприметную деревянную дверь в дальнем конце зала. К нам подошёл пожилой мужчина, выглядевший близнецом торговца коврами, с достоинством склонил голову и выслушал длинную тираду на зерриканском, которую Борх произнёс, причмокивая губами и закатывая глаза. После Алим исчез, дверь в притон отворилась, пахнуло парами афиума, и оттуда вышел и скрылся в выходе в коллектор мужчина в богатых ниспадающих одеждах, сопровождаемый полуобнажённым слугой. — Верхний подземный город — белая кость преступного мира Алтинадира, — произнёс Борх и поднял указательный палец. — Весьма полезно иметь связи в этом мире, и скоро вы узнаете, с какой целью мы встретились именно здесь. — Почему город Верхний? — спросила я. — Есть и Нижний? — Всё верно, — ответил Борх. — Водостоки Верхнего города снабжают Алтинадир чистой питьевой водой, а водостоки Нижнего отводят нечистоты. В Верхнем совершаются дела, на которые закрывают глаза местные бонзы — только что мы видели господина начальника над налоговыми поступлениями в казну столицы. Развлечения на любой вкус: курение афиума, шлюхи любой расы и пола, подделка документов: о принадлежности и о вдовстве, например, как выправил себе ваш друг Исенгрим, правда, не здесь, а ещё в Шале. Усмехнувшись, Иорвет посмотрел на своё кольцо. Хозяин подземного ресторана поставил на стол мятный чай, по которому я уже успела соскучиться, и плошки с мёдом. — Зерриканское вино откупорим, когда дело будет сделано, — сказал Борх, разливая чай. — На чём я остановился? В Нижнем городе даже я при моих-то связях не был никогда. И только ваше воображение может подсказать, что за дела творятся там и что за чудовища обитают во мраке подземелий и смраде нечистот. На столе появилась еда — конвертики, завёрнутые в виноградные листья, кусочки рыбы в соусе с полосками овощей, тонко нарезанное мясо, пиалы с рисом и полупрозрачные лепешки. Вскоре на столе не осталось места, а хозяин всё подносил новые блюда и ставил одни тарелки на края других. — Люблю этот город, — сказал Борх. — Он никогда не спит. — Ты говорил об Исенгриме, о документах, — сказал Иорвет. — Как ты познакомился с ним? — Пустыня, — ответил Борх. — Место, где нет никого и где случаются судьбоносные встречи. Я летел по делам и увидел двух заплутавших путников, уже потерявших надежду. Одним из них был эльф, второй — следопыт, навыки которого не помогли ему найти воду. Я отнёс их к оазису, а потом