этот наставник точно так же, как и Иорвет, боялся, что тот, кому он стал почти отцом, за время разлуки изменился, стал кем-то чужим. Они были близки, очень близки, и я вдруг поняла, почему при виде этого внешне совершенно непохожего на Иорвета эльфа у меня возникло странное ощущение дежавю — неуловимые детали в манере говорить, жестах и мимике у Исенгрима с Иорветом были схожи, как у тех, кто долгое время провёл вместе. — Несомненно интерес и несомненно шкурный, — без колебаний подтвердила я, понимая, что жизненно необходимо, чтобы Исенгрим не засомневался в Иорвете. — Взаимовыгодное сотрудничество. — Я так и думал, — произнёс он, как мне показалось, с удовлетворением и надменно улыбнулся. — И каковы же условия этого, гм, союза? — А вот это — не твоё дело, — твёрдо заявила я. Заскрипели ступеньки лестницы, и в комнату спустился предмет нашего обоюдного интереса. Цепким взглядом Иорвет оценил обстановку. — Я думал, что ты проснёшься с рассветом, и ждал тебя, — улыбнулся Исенгрим, на этот раз тепло. — Но вижу, что сон в моём любимом помещении этого дома пришёлся тебе по душе. Бывало, я и сам ночевал там, засидевшись за работой. Кахве? — Нет, только не кахве, — ответил Иорвет и, по-хозяйски заглянув в чайник на плите, переставил его на подставку на стол. — Ты увлёкся резьбой по дереву? Воспользовавшись моментом, я взяла кусок пирога. — Я строил дом и вошёл во вкус, — сказал Исенгрим и повернулся ко мне. — Как тебе понравилась комната для медитаций? — Чудесная комната, в ней отлично спать, — честно ответила я и добавила: — И вид из окна замечательный. Особенно утром. — Я знаю, — невозмутимо ответил он. — Откуда у тебя всё это? — спросил Иорвет и повёл рукой. — Мука, овощи, не говоря уж о пиве… Я не заметил огорода у твоего дома. — Мы как раз обсуждали с ведьмачкой вопросы взаимовыгодного сотрудничества, — ответил Исенгрим. — На другой стороне реки стоит монастырь для девочек, хотя Борх со свойственным ему оптимизмом утверждает, что это школа. Школа, которая получает финансирование из казны и которая готовит для него и других драконов независимую и весьма грозную армию. Так или иначе, они — мои соседи, а мой опыт говорит, что добрые отношения с соседями весьма важны. Я помогаю им с кое-каким ремонтом и приношу свежую дичь, взамен беру продукты. — Дело, с которым мы пришли, тоже касается союза. Взаимовыгодного союза, — сказал Иорвет. — Завтракай, брат, и я тебя выслушаю, — сказал Исенгрим. *** Стол был убран, посуда вымыта, и ничто больше не могло отсрочить разговор, которого хозяин этого дома так старательно избегал. — Я готов, — Исенгрим смахнул со стола последние крошки, вымыл руки и уселся напротив Иорвета, тщательно вытирая каждый палец льняным полотенцем. — Уверен, что такой разговор лучше проводить с глазу на глаз. Он многозначительно посмотрел на меня. — Нет, ведьмачка останется, — отказал Иорвет. — По правде сказать, именно её миссия — найти тебя, а не моя. Яна, покажи розу. Я сняла с шеи кулон Аэлирэнн и подтолкнула его по столу к Исенгриму. Тот молча смотрел на него, потом протянул руку и взял розу. — Занятная безделушка… — Выслушай ведьмачку, — попросил Иорвет. — Эта безделушка — нечто большее, нежели то, чем кажется. Исенгрим кивнул, продолжая рассматривать розу на ладони, а я начала рассказ о том, как мы с Геральтом встретили в Шаэрраведде призрак Аэлирэнн. — Gwynbleidd? — переспросил Исенгрим. — Слышал об этом ведьмаке, что любит совать нос в чужие дела. Или это любят делать все ведьмаки? — Скорее чужие дела любят соваться к ведьмакам, — проворчала я. — Мы не заставляли Аэлирэнн петь в ту ночь. Я продолжила и процитировала последнюю просьбу Аэлирэнн. Исенгрим прикрыл глаза и так и сидел, когда я закончила рассказ. — Ты шёл сюда, брат, так далеко, чтобы отдать мне эту розу? — наконец, сказал он, с его пальцев соскользнула цепочка, и роза с тихим стуком упала на стол. Исенгрим посмотрел Иорвету в лицо: — Ты ошибся. — Я не верю, что ошибся, — возразил Иорвет. — «Возьми это и передай тому, кто так же, как и я, проклял себя. Проклял за то, что вёл за собой», — повторил Исенгрим. — Я не тот, кого она имела в виду. Я проклял многих, но мне не за что проклинать себя. — Грядёт битва, Исенгрим, — Иорвет нажал ладонями на стол. — Последняя битва за Дол Блатанна. Последний шанс эльфов вернуться на свою землю. Ты нужен нам. Об этом говорила Аэлирэнн, и нет никого другого, кого она могла бы иметь в виду. Исенгрим покачал головой. — Смирись, Иорвет, мы проиграли эту битву два столетия назад, и что бы ни напел призрак Аэлирэнн сейчас, это ничего не изменит. — Я думал так же до последнего времени, но сейчас всё изменилось… — Ты повторяешь слово «изменилось» слишком часто, — перебил Исенгрим. — Потому что это реальность. Прошу, услышь меня… — Иорвет требовательно взглянул на него и заговорил. Он говорил о Саскии, о Свободной Долине Понтара, о том, как туда стягиваются эльфы со всего Севера, и о том, что впервые за всю историю сотрудничества с другими расами эльфы не были преданы. — Я слышу в твоих словах себя из прошлого. Прекрасные мечты… — горько сказал Исенгрим. — Эльфы не были преданы в Вергене… Пока… Пока их можно использовать как военную силу. Возможно, дочь Борха не такая, как другие, возможно, что она не предаст вас, но её государство обречено. — Вас? — во взгляде Иорвета вспыхнул гнев. — Раз уж ты заговорил о нас и вас, я бы хотел знать, каким образом в ломбарде оказалось вот это! Он грохнул о стол ладонью. Исенгрим, криво улыбаясь, смотрел на кольцо с эльфийским бериллом. — Я в тебе никогда не сомневался, Иорвет, — тихо сказал он, не притрагиваясь к кольцу. — Ты смог отыскать даже его. — Почему ты отдал его, Исенгрим? Я не понимаю! Скажи мне, как ты мог отдать последнее в роду Фаоильтиарна кольцо, последнее, что связывает Aen Seidhe с теми, кто прибыл в этот мир на Белых Кораблях?! В комнате будто потемнело, и между эльфами, напряжённо сверлящими друг друга взглядами, казалось, пробегали грозовые разряды. Исенгрим заговорил: — Неужели ты до сих пор, как и Филавандрель, вглядываешься в небо в надежде увидеть Знак, Иорвет? Велунд ошибся, тебе пора признать это и забыть. Что касается кольца, Исенгрим Фаоильтиарна мёртв — таков мой ответ. Слова Исенгрима вонзались в Иорвета невидимыми ножами, и лицо его исказилось, как от боли. — Нет, твой ответ другой, Исенгрим. Ты отрёкся от эльфов — вот твой ответ. Ты предал нас точно так же, как нас предали dh’oine! Быть может, тебе всё же есть, за что проклясть себя? — Thaess aep! — почти крикнул Исенгрим, но совладал с собой и мрачно посмотрел на меня. — Оставь нас. *Замолчи! * — Нет, — непререкаемым тоном сказал Иорвет. — Я буду снаружи, — сказала я и поднялась. Эльфы сидели в молчании, пока я вылезала из-за стола. *** Чтобы убить время, я решила обойти дом. Деревья за ним смыкались плотной тяжёлой хвоей и не пускали дальше. Я продралась сквозь запутанные ветки и вышла к уступу, на который выходило окно моей комнаты. Легко шумел ветер, а из ущелья монотонным гулом отзывалась река. Я не до конца понимала замысел Иорвета, зачем ему так сильно нужен был Исенгрим. Пока мы путешествовали, я не лезла к нему с этим вопросом, потому что шанс отыскать того всегда был призрачным, и не было смысла переливать из пустого в порожнее. Однако мы это сделали, мы нашли Исенгрима. И насколько за прошедшие месяцы я узнала Иорвета, настолько же крепка была моя уверенность в том, что помимо политической рокировки, которую он задумал, поиск и возвращение Исенгрима были для него чем-то большим, чем-то лично важным. Может быть, не только он стал Исенгриму сыном, но и тот стал ему отцом? Вторым отцом, покинувшим его… На самом краю уступа под сосной я заметила в редкой траве гриб, похожий на подосиновик. Уселась около него на землю. К развесистой кирпично-коричневой шляпке прилипли хвойные иглы, травинка оставила поперёк неё длинный тонкий след. Гриб был старым, и хотя крепко стоял на высокой ноге, но развалился у меня в руках, когда я прикоснулась к нему, а шляпка была изъедена червями. За спиной громыхнула дверь. Через секунду Иорвет стоял рядом, тяжело дыша. Лицо покрывали красные пятна. Сжав кулаки, он заметался по краю обрыва. Я ждала. — Расскажи, — наконец, тихо попросила я. Иорвет остановился, зубы были стиснуты, на челюстях выступили желваки. — Исенгрима Фаоильтиарны — Железного Волка, легенды скоя’таэлей, имперского полковника Врихедд, последнего наследника эльфийской короны больше нет, Яна, — процедил он сквозь зубы. — Он сказал, что теперь он просто Вольф Исенгрим — никому не известный охотник с Драконовых Гор. Иорвет опять зашагал туда-сюда. — Он сдался, понимаешь, сдался! Гораздо лучше, когда герои заканчивают свой путь на плахе, как Аэлирэнн, а не так — сбегая и предавая свой народ, — с горечью добавил он. — Во всяком случае с её именем на устах эльфы продолжают бороться. Всё было зря! — Не зря, — помолчав, возразила я. — «Нет» — это лучше, чем неизвестность. — Все, кто мне дорог, рано или поздно предают меня! Отворачиваются. Уходят… — на последнем слове голос Иорвета едва заметно дрогнул. — Ты знаешь, что это неправда, Иорвет. Киаран не предавал тебя и никогда не предаст. Саския. Скоя'таэли в Вергене, которые ждут тебя, а не Исенгрима. Они не предадут и никуда не уйдут, — сказала я и добавила тихо: — И я… не предам. Иорвет яростно потёр обеими ладонями лицо, выдохнул, сел рядом на землю. — Впервые у меня нет никакого плана, — потерянно сказал он. — Я не знаю, что делать… Я оглянулась на дом. В окне виднелся силуэт Исенгрима, который смотрел в нашу сторону. Я вздохнула. — Ведьмачий способ, по-другому никак. — Подумать завтра? — он глянул на меня и слегка улыбнулся. — Подумать завтра, — подтвердила я. Иорвет достал трубку и неспешно набил. Потом он молча курил и смотрел, как в ущелье река бежит по порогам, а я была рядом. На тропе внизу между деревьев показалась тень, и через некоторое время Борх поднялся к нам. Против обыкновения он молчал, лицо было хмурым. Он подошёл к краю уступа и, как и Иорвет до него, зашагал туда-сюда, заложив руки за спину и вперившись глазами в землю. По