, что в конце концов нет разницы, с какой стороны обходить эту чёртову гору, но слева хотя бы можно было надеяться на призрачное появление тени. Иорвет с готовностью зашагал вперёд, я поплелась следом. *** Пустыня слева, скалы справа, солнце наверху. Тень горы неумолимо надвигалась и уже стабильно прикрывала щиколотки. Я вяло отмахивалась от мух, которые чёрными точками роились на периферии зрения и пропадали, как только я поворачивала голову. Тропа повела между утёсов, и до слуха донеслось далёкое пронзительное квохтание и хлопанье крыльев. Иорвет прибавил шагу, вытащил меч. Я ухватилась за свой, не с первого раза поймав рукоять. Надо попить. За последним утёсом открылась впадина в теле горы, полукругом обрамлённая отвесными стенами, и высоко вверху, уже почти у вершины, вокруг чего-то, что мы пока не видели, огромными рыжими осами роились пустынные гарпии. — Готова? — Иорвет обернулся ко мне. — Ты в порядке? Гарпии заметили нас, и стая, сорвавшись со склона, устремилась в нашу сторону. — В порядке?! — заорал он. — Да! — глядя на увеличивающиеся, как в замедленной съёмке, силуэты гарпий, ответила я, убирая флягу. Глоток воды придал сил. Роза Шаэрраведда лежала в руке ладно и жаждала крови. В каком-то мерцающем полусне я взмахивала мечом, вокруг мельтешили и кричали женщины-птицы, я сшибала их пачками Аардом, и Иорвет добивал на земле одну за другой. Я покачивалась в трансе и всё ещё держала в руках меч, когда чудовищ больше не осталось, а Иорвет подхватил под спину. Роза Шаэрраведда упала в песок, на месте лица эльфа, прижимающего меня к себе, плыли пятна, и казалось, что виверна ещё треплет меня, а потом пятна сложились в лицо Эскеля, который говорил: «Держись, Яна». — Ты был прав, Эскель, тысячу раз прав, — виновато сказала ему я, и свет отрубился. *** Руки и ноги покрылись корками льда. Лицо овевал нежный ветерок. Я приоткрыла глаз — на корточках передо мной сидел Иорвет и махал моей шляпой. Волосы были мокрыми, по косе за шиворот стекала вода. — Тапио молодец! — раздался самодовольный басок, и я открыла второй глаз. Из-за спины Иорвета, благожелательно тараща из-под глубокого капюшона глаза на круглом, похожем на хоббитское и покрытом кровоточащими царапинами и ссадинами лице, выглядывало существо, ростом едва ли не ниже сидящего эльфа. — Как ты? — спросил Иорвет. — Замёрзла, — сгоревшие на солнце оголённые части рук и ног оказались покрытыми густым слоем холодящей, как ментол, бело-жёлтой мази, по запаху походившей на давно прокисшую сметану. Рядом на земле лежали снятые щитки. — Это хорошо, — улыбнулся Иорвет. Существо шагнуло вперёд и протянуло мне крохотную ладонь, покрытую с тыльной стороны гладким мехом. Другой рукой оно прижимало к груди шевелящийся тряпичный свёрток. — Молоко тиля. Хорошо, когда жара удар. — Спасибо, — я осторожно пожала миниатюрную руку, заметив на шерсти следы крови, и вопросительно посмотрела на Иорвета. — Пока ты отдыхала в тени, я познакомился с Тапио, он помог тебя откачать. — Большой человек спас! — Тапио указал вверх на скалы, и капюшон упал с излучающего доброжелательность безволосого лица, обрамленного такой же, как на руках, гладкой бежевой шерстью. В вышине, с уступа, над которым виднелись ветки гнезда гарпии, свисала верёвка. — Я не человек, я — эльф, — недовольно поправил Иорвет. — Да, да, — закивал Тапио. — Большой человек пустил стрелу с верёвкой, и Тапио спустился. Он нежно погладил свёрток в руках, и оттуда высунулся подвижный розовый нос. Тапио любовно отвернул тряпицу — на руках у него щурился совсем безволосый детёныш животного, похожий на сморщенного бегемотика. Детёныш пошевелил толстенькими, мощными, как у крота, передними лапами с длинными прозрачными когтями и зарылся носом обратно в тряпки. — Мой тиль! — гордо произнес Тапио. — Теперь жена могу, дом могу. Пока я понемногу приходила в себя после теплового удара, Иорвет пересказал то, что узнал от нашего нового знакомого. Всеобщий давался Тапио с трудом, и он больше кивал и поддакивал, однако отдельно подчеркнул, что в его деревне владеют нашим языком лишь он да старейшина племени. Оказалось, что вчера ночью Тапио пришёл к горе Синнита, что в переводе с его языка значит «рождающая», чтобы испытать судьбу. Как и все мужчины племени, желающие завести собственную семью, он должен был заночевать у подножья горы — там, где начинались запутанные подземные ходы животных, которых тиллики — народ Тапио — называли тилями. Если детёныш тиля выйдет к своему будущему хозяину, испытание будет пройдено, и, значит, после того как детёныш подрастёт и пройдёт курс дрессировки, мужчина сможет жениться и построить дом. Тиль в семейном хозяйстве — это лошадь, корова и бригада плотников вместе взятые. Их доят, мощными лапами они роют норы — жилища для своих хозяев, а по поверхности эти животные передвигаются проворнее бегущего взрослого тиллика. Тапио прождал всю ночь и уже было отчаялся. Он до ужаса боялся гарпий, обитающих на горе. Ночью-то ещё ничего, чудовища спали, но днём совсем другое дело. Не один и не два тиллика окончили свои дни в их гнёздах, так и не дождавшись своего тиля. Утро наступило, потом и день, но Тапио не уходил. Он видел гарпий, круживших в вышине в поисках змей и неосторожных грызунов, он вжимался во впадинку у подошвы скалы, в своей песочного цвета мантии не отличаясь от камня, и неотрывно смотрел на неприметную кучку земли, откуда начинался кротовый ход. Незадолго до полудня его упорство было вознаграждено, и маленький тиль выполз на поверхность. Гарпии заметили их и затащили Тапио в гнездо, и до самого нашего вмешательства храбрый тиллик отмахивался ножом и защищал малыша. — Тапио молодой, чтобы жениться, но очень смелый! Я улыбнулась ему, юный тиллик горделиво выпятил грудь. Поднявшись на ноги, я осторожно покачала головой из стороны в сторону. Чудотворная мазь из молока тиля холодила, мухи перед глазами исчезли. — Твои знаки работали мощнее, чем раньше, — полувопросительно сказал Иорвет, показывая рукой на тела гарпий, разбросанные вокруг. Я пожала плечами. Маленький тиллик перевязал на спину свёрток с детёнышем, достал нож из-под полы мантии, в которую был закутан с головы до пят, и засеменил к трупам. — Когти — ценно. Буду богатый. Буду в Совете Мудрых. Остановившись у ближайшей гарпии, я выдернула из крыла огненно-рыжее прямое перо и вставила за ленту шляпы. Иорвет присел около соседней — крупного экземпляра с мощным зазубренным клювом и спутанной копной медных волос. — Ты взяла неправильное перо, — произнёс он, перебирая пальцами перья на крыле. — Оно не твоё. — Какая разница? Он, наконец, нашёл под крылом то, что искал, и выдернул другое перо. Оно переливалось от золотого к тёмно-рыжему и оканчивалось лихим завитком. — Большая разница, — Иорвет отставил руку в сторону, и на лёгком веющем ветру затрепыхались, завибрировали тонкие пушистые бородки. Перо будто ожило. — Вот это — твоё. Я растерялась, взяла протянутое перо и поменяла со своим. Казалось, что произошло нечто важное, но я совершенно не могла понять, что именно. Лицо Иорвета было спокойным и сосредоточенным и не обнаруживало ни единого признака теплового удара. Тем временем он выдернул из хвоста гарпии стремительное и слегка загнутое, как ятаган, перо и заправил под ремень повязки за ухо. — Наш друг, похоже, решил, что ему нужны абсолютно все когти абсолютно всех гарпий. Так оно и было. Охваченный золотой лихорадкой, Тапио перебегал от одной гарпии к другой и решительно кромсал трупы. Ничего не оставалось, как помочь ему — мы хотели добраться до деревни тилликов вместе. Я устроилась в тени, которую, словно скупую милостыню, бросала гора, и пристегнула обратно щитки. Краснота спала с обожжённой кожи, а тилликская мазь впиталась и, к счастью, перестала пахнуть. Я принялась очищать длинные, с ладонь, когти от лишней плоти и складывать их в мешок Тапио, огромный даже по меркам Большого Человека. *** — Пришли, — сказал Тапио, пощекотал на животе свёрток с тилем и скинул со спины тяжёлый мешок. Гора осталась далеко позади, поднявшийся ветер гнал по земле пыльно-песчаную взвесь. Вокруг не было ни единого признака жилья — всё та же красноватая каменистая пустыня и подрагивающие на ветру колючки. Я сосредоточилась — из-под ног шло ощущение густонаселённого города. Тапио достал из кармана короткий рожок, прислонил к ничем не примечательному камню. Рожок завибрировал, запищал, как детская резиновая игрушка, и в миг безжизненная пустыня преобразилась. Тут и там с хлопками откидывались замаскированные люки, и на поверхность шустро вылезали обитатели деревни. Они были одеты в такие же, как у Тапио, длинные, скрывавшие ноги мантии, и скоро я потеряла нашего друга в закрутившемся водовороте капюшонов, которые гомонили, галдели и с неимоверной скоростью тараторили на своём языке. По всей вероятности, тиллики были дальними родственниками низушков с Севера, напоминая их приветливыми округлыми чертами лица и сложением фигуры. Правда, тиллики были ниже ростом и тела их покрывала мягкая шерсть, которой низушки не обладали. Вдалеке отхлопнулся ещё один люк, и из него дельфином вынырнуло чёрное существо. На спине разогнулся всадник и в клубах пыли направился к нам. Жители почтительно расступились, и около Тапио осталась лишь молоденькая девушка, которую он взял за руку. Чёрное существо размером с крупную собаку оказалось взрослым тилем: те же мощные когтистые передние лапы, то же бегемотье тело со складчатой мордой, покрытое гладкой блестящей шерстью. С его спины слез тиллик, откинул капюшон с белоснежно-седой головы. Показав ему детёныша, Тапио доверительно передал свёрток в руки девушки. Я решила, что это его невеста — её округлое мягкое лицо светилось радостью, и она с нежностью провела пальчиками по исцарапанной физиономии Тапио. — Мой тиль, — сказал тот на всеобщем, обращаясь к пожилому тиллику, и махнул в нашу сторону рукой. — Мои друзья. Помогли. Мои когти. Развязав мешок, он победоносно вскинул коготь гарпии. Тиллики восторженно ахнули. Седой старейшина подошёл к Тапио и вдруг, ухватив за ворот, принялся охаживать растопыренной пятерней пониже спи