ей, и не могла остановиться даже тогда, когда Иорвет обхватил меня под живот и оттащил в сторону. Зал неистовствовал. Вокруг Рэи столпились зерриканки, обнимали и утирали лицо, та вяло отмахивалась. Мои дёргающиеся руки бессильно повисли, тело содрогалось. Иорвет прижал меня к груди, гладил по голове и шептал: «Cáelm, cáelm». Тэя ступила на арену, подошла и подняла мою руку. Всё кончено. Под свист и улюлюкание я заметила, как юноша, который уже деловито сгребал в кучки кровавые песчаные комки, на миг остановился и радостно обнял грабли, будто они принесли его ставке победу, и как широко улыбался Исман и разводил руками в сторону возмущённой публики. «Этот хитрец тоже поставил на меня», — догадалась я. Взгляд его чёрных глаз пересёкся с моим, он сложил ладони у груди и слегка поклонился. — Уведи меня отсюда, — прошептала я Иорвету. *** Я лежала на гигантской кровати, на которой при желании можно было бы разместить шестерых, и смотрела в небо. Вокруг был построен шатёр, лёгкая белая ткань спускалась с четырех сторон и шевелилась на ветерке, но с потолка ткань убрали, и сквозь защищавшие от солнца широкие рейки видны были высокие полупрозрачные клочки облаков, пролетающие время от времени клинья перелётных птиц и одинокий коршун, не то высматривающий добычу, не то наслаждающийся парением в восходящем потоке воздуха. Иорвет хлопотал. Он успел снять для нас лучшую комнату на крыше чайханы, похожую на уголок райского сада — всю увитую зеленью и заставленную кадками с цветущими кустами, и непрерывно таскал с кухни ледяное верблюжье молоко — иную еду мой желудок пока что не мог принять. Эликсиры только-только отпустили, кожа вернула здоровый цвет, но вставать из мягкого плена подушек и одеял не хотелось совершенно. Сейчас эльф опять исчез куда-то, оставив мне кружку молока и стопку тонких лепёшек. Над головой из кадки склонилась разлапистая пальма, и, протянув руку, я потрогала жёсткий глянцевый лист. Издалека доносились звуки проснувшегося городка, голоса, крики торговцев, и мне так нравилось, что не нужно было никуда идти и что можно было просто лежать в окружении зелени, колыхавшихся занавесок и голубого неба. Думать ни о чём не хотелось. Занавеска откинулась, я натянула до шеи тонкую простыню, и Иорвет бухнул на столик у кровати тяжко звякнувший мешок. — Это твоё, — сказал он и в ответ на мой удивлённый взгляд пояснил: — Вчера я поставил все найденные в пещере деньги на тебя. Мы надрали весь этот отвратительный городок. — И когда же ты успел? — Я же сказал, что верю в тебя, — ответил он без тени насмешки. — И это не только слова. — Ну, хоть в чём-то мы их надрали, а не они нас. Иорвет присел рядом, протянул мне кружку с молоком. На большом пальце его руки красовалось широкое матово-серебристое кольцо. Он усмехнулся, заметив, что я рассматриваю его. — Это то, о чём я думаю? — спросила я. — Именно так. Как только Тэя выдала мне его, из вещи на продажу я превратился в уважаемого члена общества… Безумная страна. Он встал и принялся нарезать круги вокруг кровати. — Я собирал информацию. Но в городе мало кто говорит на всеобщем, хотя некоторые знают нильфгаардский. Этот Исман… Мне показалось, что он что-то знает, но расспросить его я не успел, Тэя отправила его заниматься блокнотом. — Он чародей? — Алхимик. Чародеев здесь нет. Он опять присел рядом и задумчиво уставился мне в глаза. Какая-то невысказанная неловкость повисла в воздухе, и от его взгляда к моим щекам прилила кровь, уши запылали, и я зарылась лицом в подушки. — Принести чего-нибудь? — внезапно охрипшим голосом спросил он. — Нет! — Вечером Тэя ждёт тебя на ужин внизу. Со мной она не хочет говорить, — он поднялся. — Пойду в город. Надо ещё порасспрашивать про Исенгрима. Он ушёл, а я уснула на нашей огромной, как очередная насмешка судьбы, кровати, стиснув в руках подушку. Небо стало оранжевым, когда Иорвет снова появился на крыше. Гроза Севера и самый известный террорист сжимал в руках стопку выстиранной выглаженной одежды, которую с облегчением свалил на кровать. Я невольно рассмеялась, его лицо пошло пятнами. — Мне так нравится, когда кто-то занимается хозяйством и этот кто-то — не я! — Этот мир встал с ног на голову, — буркнул он. — Прачка — муж владелицы чайханы. Огромный мужик, мог бы лес валить. — Здесь леса нет, а одежда в стирку всегда есть! Внезапно я заметила в стопке свои вещи, которые вчера грязным комком скинула возле кровати. — Спасибо, — смутилась я. — Он сильно заинтересовался тканью этой штуки, — Иорвет ткнул пальцем в джинсовые шорты. Мне показалось, что он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. — Я соврал, что эта ткань из Америки. Я захохотала и, наблюдая за озадаченной физиономией эльфа, всё не могла остановиться. Пресс болел, из глаз лились слёзы. — Ты не соврал, — наконец, выдавила я. Иорвет поднялся. — Тэя ждёт. *** В чайхане ничто не напоминало о вчерашнем побоище. На песчаную арену выставили столы, и цветные огоньки фонарей больше не звали убивать, а окутывали зал приглушённым и уютным светом. Тэя сидела за длинным столом, скрестив по-турецки ноги, слева от неё полулежала вчерашняя рыжеволосая зерриканка, которая, завидев меня, вскочила и жарко затрясла мою руку. — Лея, — представилась она. Я кивнула и, повинуясь взгляду Тэи, опустилась на диван справа от неё, Иорвет сел рядом. По центру стола возвышался массивный керамический горшок, плотно закрытый высокой конической крышкой. С клубами пара Лея подняла её и принялась раскладывать по глубоким расписным тарелкам сочное варево из мяса и овощей. Оно пахло так аппетитно, что я решилась не отказываться. — Вчера ты всех удивила. Это была хорошая драка. И дорогая! Стоила мне сотню дирхамов, — Тэя мягко рассмеялась и достала из-за пазухи одежды, чем-то похожей на короткий халат или кимоно, сложенную бумагу. — Вот твой документ. О принадлежности. Она кивнула на Иорвета и потянулась к кальяну. Центр желтоватого плотного листа занимала печать с изображением расправившего крылья дракона, а по краям и внизу вились затейливые непонятные буквы. Кальян забурлил, Тэя выдохнула облако пара. — А что вы, Хранительницы, храните? — спросила я. Лея рассмеялась, будто я задала вопрос, очевидный каждому ребёнку. Тэя тоже улыбнулась. — Мы охраняем драконов. А драконы хранят наш Мир. Без них наступит хаос, как у вас на Севере. И он уже дышит на нас. — Хаос — это те чародеи? Из Чистого Братства? — Они. И другие. Владыки Хакланда спят и видят, как их конницы вытопчут Сердце Мира. — Пока мы живы, этому не бывать! — воскликнула Лея и свирепо нахмурила брови. — Да, — кивнула Тэя, бесцеремонно протянула руку к вороту моей рубашки и вытянула цепочку с амулетом Саскии. — Расскажи об этом. — Это подарок правительницы Свободной Долины Понтара. Иорвет расскажет лучше. Я обернулась на эльфа, чтобы он сам решил, что стоит рассказывать, а что нет. К моему удивлению, кроме истинной цели нашего путешествия — того, зачем ему нужен был Исенгрим, он не стал ничего скрывать. Хранительницы внимательно слушали о войне, о том, как под предводительством драконицы объединились разные расы в борьбе против людей. — Раз так, у Севера появился шанс победить хаос. Я помню Саэсентессис со дня её рождения. Я была рядом с Виллентретенмертом в те годы, видела, как она росла. Потом мне пришлось уйти, — по лицу Тэи скользнула печальная улыбка. — Моё место заняли более молодые, более достойные. Она опять припала к кальяну, замолчала. Лея сочувственно сжала её руку в ладонях. — Саэсентессис всегда была другой. Она хотела быть человеком, — продолжила Тэя погодя. — Моё сердце ликует, узнав, что она не перестала быть истинным драконом. Мощный мужчина в ниспадающих одеждах поставил на стол дымящийся кувшин и широкие, похожие на пиалы чашки и с поклоном подвинул Иорвету ещё один кальян. Тот с опаской затянулся, но через миг на лице разлилась блаженная улыбка. В кувшине оказался крепкий зелёный чай с мятой, и мы по примеру зерриканок заправили его мёдом. — Нам нужно двигаться дальше, — когда все поели и расслабленно откинулись на подушках, перешла к делу я. — Как нам получить разрешение? *** Тёмными улицами Тэя вела к резиденции зерриканок. Иорвет с Леей, следуя её приказу, остались в чайхане. Часовые распахнули ворота, и мы прошли через погружённый во тьму двор с фонтаном. Тэя открыла боковую дверь и шагнула в освещённый тусклыми лампадами коридор, ведущий в глубь жилой части. Подвела к пологу, приложила палец к губам и приоткрыла ткань. В комнате с выбеленными стенами лежали узорчатые ковры, стояли сундуки, мягкие кресла. Поначалу в свечном полумраке я никого не заметила, но через миг раздались голоса, и из тёмного угла показалась массивная фигура, ведущая кого-то под руки. — Мамми, мамми, ты так ничего и не съела, — ласково басила Рэя. — Иди сюда, я тебе помогу. Из тени Рэи показалась крохотная пожилая женщина, которая, как сомнамбула, покорно пошла к столу. В свете свечей на её белом лице я увидела полосы татуировок, как у Хранительниц, ведущие к ушам от уголков остановившихся, смотрящих в пустоту глаз. Рэя заботливо усадила её за стол, зачерпнула ложкой из тарелки, поднесла ко рту. — Белый саксаул не натянут, — вдруг отчётливо произнесла женщина, отстраняясь от ложки, и посмотрела на Рэю. — Мы не успеем к малькам. — Мы успеем, мамми, не переживай, давай-ка ложечку, ам. Вот, молодец! — Довольно! — прошипела Тэя, и мы вернулись во двор. Зерриканка присела на чашу фонтана, похлопала ладонью рядом с собой. Двор освещал только тусклый свет из пары окон, вода журчала, стрекотала одинокая цикада, а Тэя вдруг закрыла лицо руками и зарыдала. Её плечи подпрыгивали, но из груди не вылетало ни звука. В замешательстве присев рядом, я ждала. — Это моя мать, — наконец, глухо произнесла она. *** Когда я вернулась, Иорвет уже забрался на свой край кровати, отгородившись баррикадой из горы подушек. Он заложил руки за голову и лежал на спине, полуприкрытый простыней, и свет ажурного фонаря со свечой внутри бросал на его кожу причудливые тени, будто добавляя ещё узоров татуировке. Повязка валялась на столике рядом. — У нас заказ? — поинтересовался он. — У меня