гда я узнала, что она любила отца… Что-то во мне переменилось. Что-то отпустило меня. Она плющила хлебный мякиш в пальцах, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Я поправила задравшуюся манжету рубашки, чтобы никто не заметил перебинтованного запястья, и поднесла к губам бокал. — Я запретила себе любить кого-либо после Виллентретенмерта, — продолжила Тэя едва слышно, — потому что видела пример матери. Но теперь всё по-другому. Любовь к нему не приговор… На арену вышли двое мужчин с похожими на гитары музыкальными инструментами в руках. Бойкий младший брат Бади уже расставлял стулья на песке. Оглядев чайхану в поисках самого Бади, я быстро отвела глаза, наткнувшись на его пронзительный взгляд с другого конца зала. Один из ашиков, седой и грузный, сел, а второй — худощавый, возрастом, наверное, чуть помладше Тэи, стоял рядом и пробегал пальцами по струнам, подкручивая ручки колков. Он склонил кудрявую голову и погрузился в процесс, как будто для него существовала лишь гитара и вокруг не было ни одного человека. — У него на пальце тоже нет кольца, — насмешливо сказала Тэя, заметив, что я рассматриваю его. — Талантливым мужчинам даруют освобождение, а Серж — жемчужина среди ашиков. — Серж? — удивилась я. — Какое необычное имя! — Почему? Самое обычное для жителей Хатчадора. Это долина в Драконьих Горах на границе с Хакландом, — пояснила она. — Правда, этой страны больше нет, Хакланд завоевал её лет пять назад, но война идёт до сих пор. Все жители поют с детства, и лучшие ашики — оттуда. Лицо её зарумянилось, она явно любовалась Сержем. Тот поднял от грифа живое подвижное лицо с глубоко посаженными умными глазами, взглядом отыскал Тэю, и зазвучали гитарные переборы. В первый раз в этом мире я слышала звуки гитары, так похожие на те, что я любила в нашем, зажмурилась и всей кожей впитывала музыку. Зал затих, Серж запел. Чистый сильный голос то лился бархатным баритоном, то срывался в злой речитатив, то улетал вверх, и душа улетала вслед за ним, а потом обрушивался, и от низкого звука гудело и резонировало в груди. Тэя была права — он был настоящим, бесспорным талантом, и даже в нашем мире, без сомнения, стал бы суперзвездой. Голос проникал во все клеточки тела, и каждая нота была на том самом месте, где и должна была быть. Я застыла, мне хотелось, чтобы музыка не кончалась. Одна песня перетекала в другую, я потянулась к бутылке вина, и пальцы коснулись пальцев Иорвета. Он не отдёрнул руку, и я тоже, и прикосновение продлилось чуть дольше, чем могло бы сойти за случайность. — Позволь мне, — неслышно, по губам, прочитала я. Он наполнил мой бокал, глянул странно и обречённо. «А что, если мне не чудилось, — подумала я, — что, если всё это время я старательно не замечала очевидного?» Мы одновременно отвели взгляды, и я замерла, прикрыла веки, пытаясь вернуть ускользающий контроль. А когда решилась осторожно приоткрыть глаза, Иорвет снова смотрел на меня, и смотрел таким особым взглядом, что, если бы я была в своём мире, то точно знала бы, что он означал. Я попыталась спастись, отвернувшись к Тэе, но она с точно таким же выражением на лице следила за Сержем. Его музыка действовала посильнее любовного зелья из Ард Дола. Как магнитом, меня тянуло обратно к Иорвету, и я вернулась к нему, и уже не могла отвести глаз, мир вокруг замылился, стал несущественным и неважным. Очередная песня стихла, зал взорвался аплодисментами. К нам протолкался Исман и уселся по другую сторону от Рэи. Вид у него был встревоженным, и он прятал глаза. — Что ещё? — с явным неудовольствием спросила Тэя, наблюдая за Сержем, которому поднесли воду. — Госпожа, я понимаю, что не вовремя, но у меня не слишком обнадёживающие новости, — замялся Исман и тут же заспешил, увидев сошедшиеся к переносице брови Тэи: — Я уже продумал, как можно решить проблему, и если вы позволите… — Говори уже! — рявкнула она. — Дело в том, что… — он замолчал и повернулся ко мне. — Могу ли я спросить у госпожи ведьмачки, когда вы собираетесь в путь? — Завтра, — ответила я. — Или послезавтра. Мы хотим найти попутный караван. — Дело в том, что успех моего задания может быть тесно связан с целью вашего путешествия… — Не мог бы ты говорить прямо? — перебил его Иорвет. — Дело в том, что… Я хочу сказать — не теряйте надежды! Если ваш брат, Исенгрим, — он подчеркнул голосом имя и прямо поглядел Иорвету в лицо. — Если ваш брат жив, то он находится в Стране Озёр. — Откуда ты знаешь, как его зовут?! — воскликнул эльф. — Я знаю не только это, но не имел возможности поговорить с вами до того, как выполню поручение. И только узнав, что вы уходите, решился. — И как это связано с твоим заданием? — раздражённо спросила Тэя. — Я простой алхимик, госпожа, — Исман потупил очи, — книга чародеев не открылась мне. Но я подумал, что, возможно, та, кто смогла пройти сквозь камни на перевале и освободила Мать-Хранительницу… Возможно, она сможет нам помочь. Тэя задумчиво смотрела на него. Подавшись вперёд, Иорвет сверлил взглядом. — Мне нелегко это говорить, признавать свою несостоятельность, — продолжил Исман, обращаясь к эльфу. — И если вы поможете мне избежать позора, я готов проводить вас. Повисло молчание. Серж вернулся к гитаре. — Завтра! — воскликнула Тэя. — Я не желаю сейчас говорить о делах! — Завтра, — эхом отозвался Иорвет. — Завтра ты расскажешь мне всё, что знаешь. Пальцы Сержа ударили по струнам, и я забыла про Исмана и Исенгрима, погрузилась в музыку и снова смотрела на Иорвета. Мне нечего было скрывать, я видела, что он знал обо всём и так. А он смотрел, будто ему нечего было скрывать тоже, будто всё было давным-давно понятно и обговорено. — Сейчас будет песня про аиста, — за спиной Тэи ко мне перегнулась Лея. — Она всегда последняя. Про потерянную родину. Она прижала руки к груди и развернулась обратно к сцене. А мы слушали и глядели в глаза друг другу, и взгляды падали на губы и возвращались, и, опьяненная музыкой и вином, я знала точно, что вот она — любовь, наконец-то всё стало легко и понятно, и песня уносила в прекрасное далёко. Овации поглотили зал, и ашики, коротко поклонившись, ушли. На сцену выплыли танцоры и танцовщицы, а за их спинами расселись музыканты. Грянула музыка, танцующие синхронно двигались, темп нарастал, барабаны отбивали бодрый ритм. — Пойдём отсюда? — наклонившись ко мне и прикоснувшись ладонью к руке, в которой я держала бокал, спросил Иорвет. Та магия между нами, которая возникла от песен Сержа, никуда не исчезла, а прикосновение было таким простым и вместе с тем интимным… Я кивнула, мы пробрались сквозь толпу к лестнице на крышу и шли неловко, не глядя друг на друга, и было ясно, что сейчас произойдёт нечто важное. В комнате Иорвет подошёл к столику около своей половины кровати, снял перевязь с ножом, зажёг фонарь и присел на постель. Снизу приглушённо бухала музыка, а мы молчали, глядя друг на друга. Молчание затягивалось, я опустилась на свою половину кровати и, растянувшись, засмотрелась в ночное небо — я не собиралась первой прерывать эту неловкую паузу. Вал между нами рассыпался, Иорвет отпихнул подушки к ногам и лёг на бок, подперев рукой голову. — Яна… — наконец, сказал он. — Я хотел поговорить. — М-м? — я повернулась к нему. Он был рядом, на расстоянии вытянутой руки, и смотрел на меня. — В Зеррикании я вроде как твоя собственность, — начал он. — Что значит «вроде как»? — возмутилась я. — У меня и документ есть. — И вроде как по их безумным законам это значит, что мы с тобой женаты, — продолжил он. — И? Он перевёл взгляд на свою руку, сжавшую одеяло: — Bloede, это трудно… Но дальше так продолжаться не может… — собравшись с духом, он требовательно и с отчаянной решимостью посмотрел мне в глаза. — Ты можешь ни в чём себе не отказывать. — Даже так? — я придвинулась к нему, усилием воли заставив себя остановиться там, где он был близко, но ещё не слишком близко. — Совсем ни в чём? — Ни в чём. — Совсем-совсем ни в чём? — усомнилась я, ещё не в силах до конца поверить в услышанное. — Да. — Но как же твоя клятва, bloede dh’oine и всё такое? — Моя клятва касается отношений. А ты не можешь быть со мной, потому что любишь другого. Я не могу иметь с тобой настоящих отношений, потому что ты — человек. Всё остальное мы можем. Абсолютно беспроигрышная ситуация. Никаких обязательств. Щёки загорелись, будто я получила пощёчину. — Ты хочешь повторить, Aen Seidhe? — вкрадчиво спросила я. — Повторять. — Трахаться и дружить? — Заниматься любовью и дружить. — Заниматься любовью без любви и дружить? Уточнение было необходимо. — Да. Я откинулась на спину. Звёзды насмешливо переливались и хихикали надо мной, над моей надеждой, над тем, что я поверила, что что-то изменилось, что всё вдруг стало по-другому… — Заманчивое предложение… — повернувшись к нему, я подняла руку и легонько провела кончиками пальцев по чётко очерченным и таким притягательным губам: — Всегда хотела это сделать… Уголки губ под подушечками пальцев приподнялись, Иорвет улыбнулся. Он знал, что и на этот раз я не смогу отказать, что буду рада всему, что бы он ни предложил. — Нет, — сказала я и отдёрнула руку. — Нет?! — он был ошеломлён. — Нет! Его лицо вспыхнуло, он отпрянул. Я скатилась с кровати — вдруг стало отчаянно не доставать воздуха — схватила и яростно нахлобучила шляпу. — Ты куда? — Мне надо побыть одной! Не каждый день сыпятся такие щедрые предложения, знаешь ли! — А ты знаешь что, vatt’ghern? — голосом Иорвета можно было вскрывать вены. — Я всё-таки сожалею. И не только о том, что взял тебя с собой, но и что вообще встретил тебя! — Позови Кабуса, может он тебе поможет! — крикнула я и хлопнула дверью. Прислонилась к полотну с другой стороны, пытаясь выровнять дыхание и хоть чуть-чуть умерить бушующую ярость. «Никаких обязательств!», «Беспроигрышная ситуация!» — его слова транспарантами взвивались перед глазами. Какая наивная, размечтавшаяся дура! Я сбежала по лестнице. Энергичная радостная музыка издевалась надо мной, шла поперёк всех чувств. Я была совершенно чужой на этом празднике жизни и больше всего хотела, чтобы какой-нибудь доброжелатель крепко ударил по голове, чтобы забыть, чтобы перестал