омному мнению, является огонь, путём добавления… — Ах, прекрати! — Тэя всплеснула руками. — Я всё равно ничего не запомню. Да или нет? — Нет, — Исман поник. — Ты сможешь открыть эту книгу? — Тэя повернулась ко мне. — Не буду скрывать, мне крайне важно знать, что там. — Есть один вариант, — я украдкой глянула на Иорвета. — Но гарантий дать не могу. — В обмен нам нужны сведения, — произнёс эльф. — Ты сказал, что знаешь, где Исенгрим. — Я не отказываюсь от своих слов и расскажу всё, что знаю, если моя госпожа позволит. Тэя потёрла подбородок, впилась испытующим взглядом в меня, потом в Иорвета, перевела взгляд на блокнот. — Я не буду ставить условий. Я доверяю вам и верю, что вы не откажетесь от задания, узнав то, что хотели. Рассказывай! — приказала она Исману. С достоинством кивнув, тот устроился поудобнее: — Как известно моей госпоже, до того, как поступить к ней, я много лет служил Мастеру Назару. Это великий чародей, учёный, алхимик, мыслитель, и я не буду сильно далёк от истины, когда скажу, что он заменил мне отца. Боюсь, он возлагал на меня надежды, как на ученика чародея, хотел передать знания, но… — Исман вздохнул, — я не способен к магии, хотя с детства мечтал быть магом. К счастью, алхимия — родная сестра магии, и я совершенствовался в ней, помогал Мастеру по мере сил. У него была дочь… — Ближе к делу, — недовольно сказала Тэя, — подробности расскажешь потом. — Хорошо, госпожа. Скажу лишь, что мы с Розой полюбили друг друга, и в конце концов её отец благословил нас. Но счастье продлилось недолго. Я опущу все трагические события, выпавшие на мою долю, и смерть моей возлюбленной жены, ибо они не являются интересом нашего разговора. Не в силах находиться в осиротевшем доме Назара без Розы, я покинул его около двух лет назад и навещал старика время от времени, опасаясь, как бы тяжесть потери единственной дочери не сломила его. Исман замолчал, собрался с мыслями и продолжил: — Последний раз я был у него весной, четыре месяца назад. Госпожа, вероятно, не помнит, что я просил несколько недель освобождения от службы… — Я помню, продолжай, — сказала Тэя. Исман опять склонил голову. — У Назара были гости, а сам старик будто ожил. С воодушевлением и пылом он рассказывал о своих новых исследованиях, а я, признаться, решил не задерживаться у него, ибо эта весёлость оскорбляла мою скорбь. — Кто были эти гости? — с нетерпением спросил Иорвет. — Один из них был эльфом. Я никогда прежде не видел представителей вашей расы, но, несомненно, знал о вас. Лицо эльфа иссекали шрамы. Назар представил его как Исенгрима. — С кем он пришёл? — Иорвет подался вперёд, вглядываясь в Исмана. — О, это будет небезынтересно узнать моей госпоже. У его спутника на рукаве был пришит герб с тремя чёрными птицами. — Виллентретенмерт… — прошептала Тэя и вскочила. — Мы не слышали о нём почти три года! Почему ты не рассказал мне?! — Вы не спрашивали, госпожа, а я не знал, что это важно. Тэя зашагала по комнате, вскинув руки и запустив в волосы пальцы. — Дальше! — Как я сказал, скорбное состояние помешало мне участвовать в беседах, и я вскоре уехал. Насколько я понял, Виллентретенмерт и ваш брат, — он кивнул Иорвету, — уже довольно долго путешествовали вместе. Они держались как давние друзья. Череда приключений привела их к Мастеру, и по их словам, они хотели задержаться у него на некоторое время. Как всем нам известно, для драконов сейчас не самые спокойные времена. Он поднял глаза на Тэю, та коротко кивнула. — Как долго они собирались оставаться там? — спросил Иорвет с плохо скрываемым возбуждением в голосе. — Мой Мастер — великий чародей, — повторил Исман, — никто не может найти его дом, если не знает как или если Назар сам того не захочет. Я думаю, учитывая это, они просили у него временного пристанища, и вполне возможно, всё ещё гостят у него. — На драконов идёт охота. Эта информация не для посторонних ушей, — пояснила Тэя. — Чистое братство, Орден Золотой Зари, Союз Меркурия и Сульфура и другие — все эти чародейские крысы, сбежавшие с хакландских степей к Сердцу Мира в поисках могущества… Невидимая война идёт много лет, а Хатун Мелике прячет голову в песок, не готовая в открытую выступить против Хакланда. Драконов становится всё меньше. Кто-то погиб, кто-то спрятался в глубоких пещерах и погрузился в вековой сон, кто-то ушёл за Барьер. Всё это ослабляет нас, забирает энергию у Сердца Мира. Схватив зачарованный блокнот, она потрясла его, будто хотела, чтобы скрытые магией листы выпали. Швырнула обратно на столик и со вздохом опустилась на подушки. — Драконы хранят наш мир, — повторила она слова, сказанные когда-то в чайхане. — А мы должны охранять драконов. Вскоре после того, как мы отбили Шалу, Виллентретенмерт был здесь. Он дал мне задание, и я подозреваю… я надеюсь, что эти записи прольют свет на некоторые события. После этого Виллентретенмерт исчез, и я опасалась, что его уже нет в живых — он не из тех, кто сбежит… Мне нужно знать, что за тайное послание оставил мёртвый чародей! Она выжидающе посмотрела на меня. — Нам надо посоветоваться, — я показала глазами Иорвету на дверь. Он поднялся. Мы вышли во двор, эльф сложил руки на груди и прислонился к бортику фонтана, который беззаботно журчал за спиной. — Есть только один вариант, как мы можем открыть книгу, что тут обсуждать? — не глядя на меня, произнёс он. — Мне надо было убедиться, что мы думаем об одном и том же, — мрачно ответила я, облокотилась на бортик и подставила руки под струи воды. — И я не хочу, чтобы они узнали про изнанку. — Ну, думаем, убедилась? — сказал он. — Я достаточно насмотрелся на эту задницу мира. Надо заканчивать и возвращаться туда, где я действительно нужен. Я смотрела, как вода ударяла по ладоням и разбрызгивалась искрящимися на солнце каплями. Почему-то знание о том, что скоро мы найдём Исенгрима, не радовало, а показательно равнодушный тон Иорвета ранил похуже тупого с зазубринами ножа. Кулаки сжались. — Заканчивать. И побыстрее, — распрямилась я. — Пойдём! *** Под алхимическую лабораторию Хранительницы отвели Исману флигель неподалеку от резиденции. Центр просторной комнаты занимала массивная печь. За прозрачной дверцей тлели угли, и Исман, подбросив внутрь полено, капнул маслом из мутной бутылки. Из стоек свисали щипцы, кочерги, молотки. На длинном верстаке лежали тигли для нагрева металла в форме крестов, а около окна, загороженного заслонкой, поверх которой едва пробивался дневной свет, булькал над горелкой перегонный куб. На столе в центре Исман расправил завернувшиеся края пергамента с нарисованным квадратом три на три, в каждой ячейке которого были выведены цифры. Положил блокнот в середину. — Чародеи Чистого Братства — адепты магии Огня, поэтому я использовал вариант магического квадрата с двойкой в центре, символизирующей огонь. Огонь порождает землю и питается деревом. Дети истощают родителей, и чтобы усилить землю — вот сюда, в пятерку, я положил селезёнку коровы, выдержанную в песке три года. Этого оказалось недостаточным, и я добавил элементы металла в четверку и девятку… Он показал на колбу с серебристым шариком ртути внутри, стоявшую в квадрате с цифрой девять, и на засушенные пористые кусочки на цифре четыре. — Металл рубит дерево, не даёт ему питать огонь, поэтому в четверке лежит лёгкое белого тигра. Редкий ингредиент, мощный, едва отыскал. И самое главное — я ориентировал единицу на север. Это вода, она разрушает огонь, подавляет его, как отец подавляет сына. Я не хотел давать ей много силы, чтобы не уничтожить книгу… Тэя скучающим взором пробежалась по колбам, стеклянным и керамическим ёмкостям, мраморным ступкам. — Ты сказал, что это не помогло, — безжалостно прокомментировала она. — Если бы у меня было больше времени подобрать пропорции, госпожа… — начал Исман. — Пусть она попробует! — Тэя обернулась ко мне. — Приступай! Приготовившись наблюдать, она сдвинула в сторону склянки и присела на стол. Исман встал рядом. — Мне помешают зрители, — сказала я. — Мне нужен только мой эльф. Я величественно указала пальцем на Иорвета, злорадно заметив, как скривились его губы. Мне безотчётно хотелось вытрясти из него хоть какие-нибудь эмоции — пусть лучше уж разозлится, скажет гадость, чем это душное высокомерное отмалчивание! Тэя кивнула, поднялась. — Надеюсь, это не займет много времени. Я буду у себя. — Мой эльф! — процедил Иорвет, когда за Тэей с Исманом закрылась дверь. — А что такое, ты против? — я взяла блокнот. — Не представляешь себе насколько. — Проси у Тэи для нас развод, я согласна! — воскликнула я и шлёпнула блокнотом о стол. — Сегодняшние ведьмачьи решения тебе удаются гораздо лучше завтрашних! — С удовольствием погуляю на твоей новой зерриканской свадьбе! — воскликнула я почти с восторгом от того, что «шалость удалась». — С чего ты взяла, что я тебя позову? — Иорвет протянул руку. — Тогда о разводе и не мечтай! — я накрыла его ладонь своей. На мгновение показалось, что на лице белого Иорвета промелькнула улыбка, совсем как та, раньше, за которую я была готова продать душу дьяволу, и эта улыбка на миг осветила мрак изнанки. А, может, это был яркий отблеск от блокнота — из-под обложки вырывались, колебались белыми змеями языки пламени. Прекрасное лицо эльфа снова выглядело отстранённым, и я так и не поняла, не почудилось ли мне. — Заклинание запирает его, — сказал он, взяв блокнот в руки. Кожа обложки превратилась в тускло поблескивающий металл, а хитроумный замок на торце крепко схватывал пластины. Ключа, конечно же, не появилось. Я огляделась в поиске шпильки или шила, и внимание привлёк магический квадрат Исмана. Из цифры три вынырнула светящаяся полупрозрачная струя, перелилась в четвёрку и по хитрой извилистой траектории дугами полетела от квадрата к квадрату. Добралась до девятки, заставив вспыхнуть колбу со ртутью, перетекла в единицу, а оттуда нырнула в центр с двойкой и впиталась, будто вода, вылитая в песок. Пергамент погас, но в следующий миг струя света вновь зародилась в цифре три. — Клади его сюда! — в волнении я ткнула пальцем в центральный квадрат со светящейся двойкой. Иорвет, мигом схватив мысль, опустил блокнот,