сты так, что жало свисало впереди. Как нельзя кстати пришлась наука уклонения, отточенная на занятиях с Рэей, чтобы ускользать из-под молниеносных ударов жалом и захвата клешнями. После тяжелого тренировочного меча я с наслаждением взмахивала лёгкой Розой Шаэрраведда, которая привычно впрыгнула в ладонь. Иорвет управлялся двумя мечами так, словно родился с ними в руках, кромсал скорпионов на куски, и от него в стороны летели брызги слизи и чёрные ошмётки панцирей. Мы бились, я палила скорпионов Игни, а потом Иорвет, улучив момент затишья, выхватил стрелу. Огненное портальное кольцо с громким хлопком взорвалось, и под ним одиноко осталась стоять фигура в капюшоне. Иорвет прицелился, и вторая, обычная, стрела пронзила ей грудь. — Вот и пригодились взрывающиеся стрелы! — воскликнул он, развернулся ко мне и схватил за руку. Улыбнулся опасно, по-разбойничьи, дёрнул к себе, прижал под шею рукой с луком и впился горячими губами мне в губы. В груди разорвалось будто ещё одно огненное кольцо, ноги подкосились, и я поплыла, скорпионы и шайтаны ушли куда-то на задний план, в голове помутилось. — Ты отвратительная хозяйка. Тебя даже надо учить, как обращаться со своей собственностью, — тихо сказал он, касаясь меня губами, так же резко отпустил, и я осела на песок. — Ещё один! — крикнула Рэя, она уже была рядом. На нас шла вторая волна. По молчаливому согласию мы с ней рубили скорпионов, не давая им дойти до Иорвета, а тот невозмутимо целился во второе огненное кольцо. Взрыв, и человек, вскидывая руки, бросился бежать. — Я догоню! — крикнула Рэя и, перепрыгивая через чёрные скорпионьи панцири, кинулась за ним. У беглеца не было ни единого шанса, расстояние между ним и зерриканкой стремительно сокращалось. На бегу она достала и раскрутила вокруг головы то, что выглядело пучком тонких ремней, на концах которых виднелись тёмные шары. Размахнулась, швырнула этот зерриканский аналог боласа, шары обвились вокруг тела беглеца, и он упал. *** Чёрная скала оказалась рукотворной. Посередине долины из-под земли высовывалась лишь макушка гигантского строения, ныне скрытого в песках. Из макушки торчал металлический шест с массивной прозрачной линзой в навершии, свет от которой мы и видели издалека. Внутрь купола вёл обрамлённый барельефами арочный вход, который когда-то был входом на верхний балкон дворца. На орнаменте по чёрному камню были выбиты колесницы и тонконогие облаченные в туники стройные фигуры, с особой тщательностью у которых были прорисованы острые эльфийские уши. Пленник лежал в центре образовавшейся под куполом пещеры. Шары, сбившие его с ног, оказались двимеритовыми, и для пущей надёжности подготовленная ко встрече с чародеями Рэя сковала двимеритовыми наручниками его запястья за спиной. Он лежал тихо, с тоской глядя на пятно от заходящего солнца у входа. Как и Умут, он был бородат и одет в шаровары и кожаную безрукавку, шею скрывал тряпичный шарф с пришитым капюшоном. — Они разбили здесь лагерь, — задумчиво сказал Иорвет, оглядывая ящики у стены и оборудованное кострище. — Зачем? Исман, который всю схватку прятался где-то, разжигал огонь и причитал о потерянном багаже. Кругом в песок были воткнуты толстые свечи. Рэя пнула чародея ногой в бок, спросила по-зеррикански. Тот выгнулся, выкрикнул что-то. — Твердит про какой-то ковёр, — буркнула Рэя, присела на корточки и рванула ремешки на жилете пленника. Открылась голая грудь, на которой виднелась искусно выведенная татуировка из сплетённых змей. На груди Хонзы была очень похожая, но сейчас стало очевидно, что то была подделка, а вот это — оригинал, настолько тонко и реалистично был выбит рисунок. В карманах чародея было пусто. — Надо обыскать второго, — сказал Иорвет и вышел. Рэя опять громко спросила что-то, пленник плюнул, кулак Рэи с хрустом опустился на его лицо, разбив нос. Я присела рядом. — Что ты у него спрашиваешь? — Он из Чистого Братства, — мрачно сказала она. — Мы искали, куда они скрылись после побега из Шалы, но не смогли найти. Я сложила Аксий, на лице чародея появилась издевательская улыбка, и кулак Рэи не смог согнать её. — Давай ещё! — скомандовала она. Каждый наложенный знак действовал на него, как стакан водки. Несмотря на разбитое лицо и текущую из носа кровь, пленник широко улыбался размозжёнными губами и заплетающимся языком бормотал что-то на своём языке. — Он благодарит тебя, — удивлённо сказала Рэя, — и всё повторяет про какой-то обряд Заката и ковёр. Речь чародея стала бессвязной, он всхлипывал и бормотал. Потом попытался гусеницей поползти к ящикам, но тут же был остановлен неумолимой зерриканкой. Я вышла. Солнце висело совсем низко над зубчатым краем Чёрного Аспида, к пещере возвращался Иорвет, и я следила за его длинной тенью, не решаясь смотреть в лицо. На губах горел его поцелуй, и по сравнению с ним все мои резолюции и волевые продуманные решения казались чем-то мелким, безосновательным. Зачем я сказала ему «нет»? Я не помнила. Я — сон, мимолётный гастролёр в другом мире, зачем мне здесь любовь до гроба, зачем было требовать её от других? Вдруг стало отчётливо ясно, что ничего лучше его предложения нет и в создавшихся условиях быть не могло. Иорвет прошагал мимо и вручил Рэе стопку листов. — Я нашёл следы верблюдов. Энру ушёл дальше на восток. — Значит, завтра нагоним их, — сказала она и разложила добытые записи на песке. — Посмотрим, что тут у нас. Среди страниц, исписанных по-зеррикански, выделялся рисунок равностороннего треугольника, в одной из вершин которого был нарисован маленький чёрный купол. Стрелки, подписанные одинаковыми затейливыми значками, указывали из центра треугольника в сторону каждой из вершин. — Очень интересно, — сказал голос Исмана мне в ухо. — Что? — спросила я, и в этот момент пленник закричал. Отсвет солнца на входе стремительно удлинялся, чародей выгнулся, как в столбняке, грудь колесом выпучилась, и на ней огнём горела татуировка. Он забился, перекатился на живот и судорожно втирался грудью в песок, не переставая кричать. Солнечный луч скользнул на стену, и пока все в ступоре следили за корчащимся телом, побежал выше, ещё выше и исчез. Пленник затих. Рэя перевернула его на спину, а на груди, как выжженное клеймо, ещё дымилась татуировка из сплетённых змей. *** — Очень странно, — сказал Исман, наклонил лист к свету костра, показывая пальцем в центр нарисованного треугольника. — Вот здесь — основной лагерь чародеев, и судя по руне Солнца, он стоит на мощном природном источнике силы. Вершины треугольника — три особых места, одно из них — то, где мы находимся. — А что странного? — спросила я. — В трактате «Двенадцать ключей мудрости» описан такой треугольник, представляющий собой треугольник Солнца. Он используется для концентрации магической силы из вершин в центр. У моего Мастера была подобная конструкция для аккумуляции силы… — Исман осёкся и, помолчав, продолжил: — Тут же на стрелках вместо рун Солнца использованы руны Луны, что заставит силу истекать из центра в вершины. Но зачем? Ведь в центре — основной лагерь чародеев с Верховным Магистром. Рэя откладывала по одному в сторону исписанные листки. — Птичий язык, — пробормотала она недовольно. — Каждое слово понятно, но вместе — абракадабра! — Дай посмотреть, — Исман погрузился в записи. — Расчёты и система заклинаний. Похоже, что под нами есть огромная полость… — Под нами дворец, — сказал Иорвет. — Какие-то залы могли остаться незасыпанными. — Именно так, — подтвердил Исман и замолчал, переворачивая листы. — Они… Как бы вам сказать по-простому? Сцеживают энергию из своего лагеря в три резервуара, один из которых под нами. Причём делают это даже сейчас. Вероятно поэтому двум весьма заурядным чародеям удалось вызвать песчаную сколопендру — им было достаточно лишь освободить силу. — Бессмысленное чудовище, — усмехнулся Иорвет. — Они рассчитывали напугать простых погонщиков и добились цели, — веско сказал Исман. — Заговор! Вот что тут происходит, — Рэя подняла разлинованный листок с другим почерком. — Тут даже подпись есть — Мавла… Мы с Иорветом переглянулись — это имя упоминал в пещере-ловушке Умут, говоря о каком-то своём амбициозном недоброжелателе. — В Чистом Братстве не всё спокойно, — она хохотнула и зачитала: — «Братья, наша цель близка. Дракона видели неподалёку. Три построения работают, сила покидает Оплот. Продолжаем исполнять обряды Рассвета и Заката, покуда не будет дан сигнал. Время аз-Занджани проходит, приходит наше». Они видели дракона! Значит, Виллентретенмерт всё ещё где-то здесь. — А он говорил про обряд Заката, — я показала на труп пленника. — И ковёр. Иорвет поднялся от костра и, захватив свечу, пошёл к ящикам. Я увязалась за ним. Мне хотелось быть рядом и хотелось, чёрт возьми, узнать, что это такое было во время боя. Иорвет же вёл себя так, будто ничего и не было. Откинув крышки сундуков, он принялся вытряхивать содержимое на песок. Похоже, что чародеи планировали провести под куполом не один день — мы нашли склад провизии и дров, бурдюки с водой, посуду, запас одеял. В другом сундуке нашлись поблескивающие латунью чародейские приборы, поверх которых лежали два свёрнутых в рулон коврика. Медальон мгновенно среагировал на них. — Знак Солнца, — ахнул Исман, когда мы расстелили коврики около костра. На каждом их них был вышит золотыми нитями рисунок — змеи, клубком сплетённые вокруг руны, такой же, как в центре треугольника. — Во время захода солнца он должен был быть на нём… — догадался Исман. — Надо было сказать человеческим языком, — буркнула Рэя. — Пойдём, закопаем его и того, второго. Она поднялась, посмотрела на меня и внезапно многозначительно зашевелила бровями. Хлопнула Исмана по плечу, подняла за ноги и потащила тело чародея к выходу. Мы остались с Иорветом вдвоём. Я подкинула в костёр обрубок ветки, кора затрещала, разбрызгивая смолу, и по чёрному куполу заплясали отблески огня. Мы снова молчали, молчали долго, будто в мире не было ничего интереснее, чем горящий костёр, и в какой-то момент я испугалась, что сейчас вернутся Рэя с Исманом, и редкий момент наедине будет упущен. — Иорвет… — начала я. — Яна… — сказал он одновременно