й ночи слишком мало, — он потянул меня к себе на грудь. — Надо ещё. Тогда я пойму. — Что, в плане даже нет пыток? Лицом в муравейник или что там ещё у вас в ходу? — Как бы ты хотела, чтобы я тебя пытал? — он водил пальцами обеих рук по моей спине, а потом запустил их в волосы на затылке. — От пытки с помощью кофе не отказалась бы. — Признайся, ты сказала мне «да» только из-за этой жидкости! — он спихнул меня с груди и уже нависал сверху. — Ты меня раскусил! — я притянула его за плечи. — Всё-таки пытки это хорошая мысль, — металл в его голосе на этот раз был расплавленным. — Очень хорошая. В лагере уже давно слышались голоса и звякание посуды, плеск воды и перестук топора, а мы всё не спешили вылезать из жаркой палатки. Нам срочно нужно было убедиться, что утром ничего не изменилось, что «да», как ему было свойственно раньше, не ушло вместе с ночью, не превратилось при свете дня в «нет». И когда мы выбрались наружу, наши попутчики и даже Рэя обменялись, словно заговорщики, понимающими взглядами, будто мы, наконец, перестали валять дурака и в итоге сделали то, что по их мнению должны были сделать давно. Иорвет тут же нацепил высокомерный вид и принялся за приготовление кофе. Рэя хлопнула меня по плечу: — Ты пропустила утреннюю тренировку! Завтракай, и начнём! Энру выскребал остатки пшённой каши из котелка: — А я говорил тебе про пустыню, — он назидательно поднял палец. — После перехода все меняются. — А вы? — спросила я. — А я давным-давно изменился, — засмеялся он. В этот день никто не спешил. Энру с сыновьями чистили верблюдов широкими щётками и водили на водопой. Мы перепаковали вещи из седельных мешков обратно в сумки, и мне пришлось оставить погонщикам лишние одеяла и бурдюки. Наточили мечи. Я тренировалась с Рэей, а потом она безуспешно пыталась дрессировать кота. А после обеда мы с Иорветом переплыли озеро, и лежали на берегу под сплетёнными ветвями кедров, и смотрели в небо, и любили друг друга. *** На прощание Суллу долго тряс руку Иорвета и низко кланялся. Караван, позвякивая бубенцами, уходил по светлеющей в рассвете тропе. Исман, кряхтя, взваливал на себя сумки. — Вот зачем ты взял с собой книги? — ворчала Рэя. — Скоро же вернёмся домой! — Учёный без книг, как Хранительница без сабли! — защищался Исман, покачиваясь под поклажей. — Так мы далеко не уйдём, — Рэя сняла у него со спины одну сумку и забросила себе на плечо. — Чтоб я ещё раз с учёными куда пошла, да ещё и пешком! Наша тропа повела в другую сторону от той, куда ушёл Энру. Мы обогнули озеро, перевалили через окаймляющие его скалы. Песок пустыни постепенно уступал место твёрдым песчаным почвам, поросшим выгоревшей травой, в которой то и дело мелькали быстрые хвосты змей. Между редко стоящими акациями буйствовал подлесок из колючих вечнозелёных кустов. Рэя шла впереди и взмахами сабли освобождала тропу. Я следовала за пыхтящим Исманом и время от времени оглядывалась на бесшумно идущего позади Иорвета, чтобы убедиться, что он никуда не исчез. На публике мы с ним вели себя как раньше, будто ничего не изменилось, и только мы знали, невзначай касаясь друг друга или срывая беглый поцелуй, пока никто не видел, что так, как раньше, уже не будет никогда. Между акациями начали встречаться южные сосны с длинными иглами, и воздух жарко пах хвоей. Сосны вытеснили подлесок, идти стало легче. Сухой лес перемежался чёрными скалами, между которыми в каменных провалах виднелась вода, а со склонов с криками срывались стаи озёрных чаек. На ночлег встали на испещрённом гротами берегу озерца. Казалось, что в эти места не ступала нога человека — в сумерках на водопой пришло семейство оленей и с любопытством косилось на нас. Иорвет натянул было лук, потом опустил — мы были перегружены припасами и не смогли бы взять с собой ещё мяса. Исман был радостно взбудоражен. Он вытряхнул в костёр порошок из мешочка, и пламя взметнулось до нижних веток сосен и осветило скалы на другой стороне озера. — Признаться, я с нетерпением жду встречи с Мастером, — сказал он. — В прошлый раз я не уделил ему достаточно внимания, и это гнетёт меня. А он так старался показать мне свою новую машину. — Машину? — удивлённо переспросила я. — Так он называет свои механизмы. Гений Назара много лет трудится над задачей воспроизведения магической способности отдельно от самого мага и для перенесения её в предметы. Магические предметы существуют давно, но Мастер решил подойти к задаче в широком смысле, чтобы каждый, самый обычный человек мог подключиться к неисчерпаемому магическому миру и обрести силу мага. — А в людей её можно перенести? — спросила Рэя. — К сожалению, это более трудная задача, — Исман вздохнул, — и я буду самым счастливым человеком, когда Мастеру удастся решить её. — Представляю, во что превратится мир, если каждый dh’oine начнёт размахивать волшебной палочкой, — мрачно сказал Иорвет. — А если каждый эльф? — спросил Исман. — Настоящие учёные — любопытные романтики, они верят, что возможно всё, и никто не сумеет остановить их на пути познания. — Миром правят не они. И что бы твои романтики ни придумали, в итоге у них всё равно получается оружие. — Ты сможешь обсудить это с Мастером не далее, чем завтра, — Исман разлил по кружкам чай. — И я уверен, что он найдёт слова, чтобы убедить даже такого противника прогресса, как ты. Я слушала их разговор, внутренне соглашаясь с Иорветом. Почему-то для этого мира совсем не хотелось такого прогресса, как у нас, хотя я понимала, насколько моё желание эгоистично. Я сама воспользовалась частичкой знания нашего мира, когда мы с Титом Сорокой проектировали бомбы для обороны Вергена, и сделала бы это снова. Перед глазами встала Шани в госпитале — с грубыми инструментами, с примитивными лекарствами. Вспомнились рассказы о деревнях, вымерших от Катрионы, в которые не заглядывали даже гули и в которых некому было хоронить умерших. Вспомнились и военные хроники нашего мира, известные каждому школьнику, и я совсем перестала понимать, как правильно, и просто молчала и смотрела на Иорвета. Исман повернулся к Рэе: — А что думают Хранительницы насчёт прогресса? — Наше дело — хранить драконов и противостоять Хаосу, — сказала она, совершенно не заинтересовавшись темой беседы. Она дразнила кота кусочком мяса и пыталась заставить его сидеть смирно. — Не моё дело думать о будущем. Надо жить одним днём, ведь никто не знает, наступит ли завтра. Ночью мы с Иорветом лежали, обнявшись, руки и ноги были перепутаны, переплетены под коконом шкуры, и я думала над словами Рэи — о том, что она всегда была права со своей прямолинейной мудростью. У меня не было будущего и не было завтра, а было только сегодня и одна цель — помогать Иорвету. «И любить его», — добавила я мысленно. И была вторая цель — чтобы он помог мне вернуться назад. Но о второй цели я не думала в ту ночь, а просто крепче прижимала его к себе. *** «Яна, вставай… Яна, вставай…», — шептало эхо, и я всё не могла очнуться ото сна, пока Иорвет не растормошил меня. — Тренировка! — Рэя заглядывала в наш грот и шептала так громко, что могла бы кричать, и разницы бы не было. — Вставай и приходи на берег! С тяжким вздохом я села, потёрла глаза. — Почему ты занимаешься с ней, раз тебе это так не по нраву? — Иорвет, казалось, уже совсем проснулся и разглядывал меня, оперев голову на руку. — Такой шанс выпадает редко, а когда дают — надо брать, — ответила я. — Да? — он усмехнулся. — Работает не со всеми. — Я же взяла, — я повалила его на спину. — Почему мне так часто хочется тебя придушить? — он сомкнул ладони на моей шее и слегка сжал. — Супружеская жизнь, привыкай, — буркнула я. Он засмеялся, отпустил руки, потянулся и стал рассматривать потолок грота. — Я говорил, что женитьба — это весело, но ещё не подозревал насколько. Иди, — он царственно махнул рукой. — Ты должна быть сильной, тренировки идут тебе на пользу. — Да вы сговорились, ей богу! Теперь мне хочется придушить тебя! — Как пожелаешь, госпожа. Я кинулась на него, и мы боролись, и Иорвет выпихнул меня со шкуры. Рэя ждала на берегу, кидая камешки в воду. — Сегодня последняя тренировка, — объявила она. — Скоро конец нашего пути. Я вдруг расстроилась, как будто у меня отобрали нечто очень важное. Присела рядом с ней. — Почему так скоро? Я всё ещё не могу победить тебя, — я заглянула ей в лицо. — Ты не сможешь победить меня никогда, — серьёзно ответила Рэя. — Но это неважно. Главное — не победить, главное — сражаться. Она встала в стойку. — Давай, покажи, чему ты научилась, и клянусь, на этот раз я не буду оборачиваться! *** С высокого скалистого берега озеро Мустадир выглядело бескрайним, и лишь у горизонта виднелась зыбкая полоска противоположного берега. Оно было абсолютно круглым, с тоненьким золотым обручем пляжей далеко внизу, куда, казалось, невозможно было спуститься. Исман уверенно вёл через густой лес, лианы опутывали стволы дубов, под которыми глянцево поблескивали тёмно-зелёные листья кустарников. — Жаль, что сейчас не весна, — сказал Исман, — когда по берегу цветут каштаны и магнолии, и ты дышишь не воздухом, но мёдом, а само озеро будто надевает розово-белый венок невесты. Иорвет покосился на него. — Долго ещё идти? — Так мы почти пришли! Владения моего Мастера на острове, посреди озера… Мы остановились и вглядывались в водную гладь — никакого острова на озере не было и в помине. Исман посмеивался. — Много лет назад Назар нашёл это место и сразу понял, что оно создано для него. За особые заслуги Хатун Мелике, царица, а она правила уже в те времена, пожаловала ему остров, и он устроил тут всё по своему плану. Исман вывел к неприметной узкой тропе, круто ведущей вниз. — Мы воспользуемся чёрным ходом, для своих. Если Мастер решает покинуть остров, а таковое желание возникает у него всё реже, он открывает себе другую дорогу. Рэя в несколько прыжков спустилась до пляжа, за ней бежал кот, грациозно перескакивая с камня на камень. Иорвет под руку удержал Исмана, который опасно накренился под тяжестью книг. — Так, запоминайте, — сказал алхимик, когда выбрался на песок и утёр со лба пот. — Айб бен гим! — Айб бен гим, — себе под нос повторила я, а потом на