И с изумлением смотрела, как в стене прорисовывается новая дверь – ещё куда-то. Вдох, выдох, пошли.

Новая дверь привела в следующую комнату, и первое, что увидела Рита, это – стол с белоснежной скатертью, и на нём – сервированный завтрак. Божечки, завтрак!

Сервировка поражала той же странной смесью изысканного антиквариата и неизвестности. Две тарелки тонкого фарфора – подставная и десертная, варёное яйцо в подставке – ещё тёплое, и маленькая ложечка к нему, на сервировочной тарелке разложены тонко нарезанные сыр, копчёное мясо и кусочки колбасы. Немного сливочного масла, кусочки свежего хлеба, круассан. Кофейник, сливочник, пустая кофейная чашечка – лёгкая, тонкая, с нежным лиловым рисунком – загляденье.

Все предметы из фарфора имели то самое клеймо – «Сотю». И либо рисунок в виде лиловых цветов, либо просто орнамент из линий такого же и зелёного цветов. Сервиз, мать их. Наверное. А все столовые приборы тоже происходили из набора, с одинаковым рисунком – цветы той же колокольчиковой формы, как и на чашках-тарелках, тяжёлыми литыми ручками и каким-то неразличимым клеймом.

Вокруг же царил традиционный хаос. Кучи пыли, грязные окна, сломанная мебель.

Рита побоялась, что если она всё это сейчас не съест, то оно куда-нибудь денется, села и принялась за еду. Что сказать – яйцо было явно от деревенской курицы, чистилось плохо, но желток внутри был

 

крупный и тёмный. Сливочное масло – свежее. Сыр – просто необыкновенно вкусный, дома такой стоил очень дорого и покупался только на праздники. Мясо – копчёное, судя по всему, нарезанное тонкими, почти прозрачными ломтиками. Хлеб – очень свежий, круассан – воздушный. Кофе в кофейнике хватило ровно на две чашечки, и сливок оказалось тоже как раз. И ещё в стеклянном графине – чудесная вода, прохладная и вкусная.

Ну вот, умылись, поели, можно понимать, как жить дальше. Взять сумку, попробовать ещё раз включить телефон. Сумка оставалась в спальне, и Рита испугалась – а ну как пока она тут ест, там закрылась дверь?

Она подскочила и бросилась обратно в спальню, но – к её счастью, все двери были открыты и исправно работали, только нещадно скрипели, будто их никто не смазывал уже давным-давно. И штукатурка с потолка сыпалась.

Сумка стояла на лавке в спальне – где её Рита и оставила. И в ней всё было, как и должно было, ничего не изменилось. Но – телефон снова не включался, никак и совсем, и никакие комбинации для экстренного включения не работали. Ладно, прорвёмся.

Дверь, появившаяся просто так между кроватью и стеной тоже никуда не делась. Стояла себе и стояла, как будто так и надо.

Рита обхватила сумку обеими руками, и пошла обходить доступные помещения – спальню, умывальную, столовую. Везде разруха и грязь, и пыль, и паутина видна на ярком солнце. Что ж за засранцы здесь живут, и где они все? На антикварную посуду деньги есть, а на ремонт и на уборку – нет? Что-то странное. А потом пригляделась и поняла, что не просто странное, а очень странное – потому что в умывальном кувшине вновь была налита чистая вода, горшок стоял пустым и сверкал своей неуместной позолотой, а с обеденного стола исчезла вся посуда. Что за нафиг, как говорили дети, и как сама она тоже говорила, чего уж тут?

Новых дверей в подвластных ей трёх комнатах не появлялось, а как сделать, чтобы они появились – она так и не поняла. Вроде бы, когда она сказала, что хочет в туалет, её пустили в умывальную, а когда сказала про голод, то дали поесть. Надо громко кричать? Надо внятно говорить? Тут где-то камеры, и за ней следят?

 

- Эй, вы, не знаю, как вас там! Я хочу немедленно узнать, где я, зачем я тут и что вообще происходит!

Какой-то шорох за спиной, она испуганно оглянулась – но там никого не было.

- Люди! Кто-нибудь! Отзовитесь! Кто здесь? Где я?

Рита ходила с сумкой по периметру, стучала в стены, пинала двери, трясла окна. Ничего не выходило, никто не появлялся.

- Да чтоб вас всех перевернуло и подбросило, гады несчастные!

Так-то она могла загнуть и посильнее, но опасалась. Вдруг кто-то пишет это всё на камеру, и ей потом припомнят?

- Уроды бессовестные, смерти моей хотите!

Скрип двери, легкие – очень лёгкие шаги, больше похожие на топоток лапок. И в спальню вбегает, кто бы мог подумать, вчерашний кот! Тот самый, в непонятном ошейнике, за которым она побежала и оказалась под машиной!

- Ах ты, полосатая скотина, ну я тебя сейчас!

Рита бросила сумку на лавку и сиганула за котом, и уже было схватила, но со всей дури врезалась… во что-то. Или в кого-то. Подняла голову.

Вместо кота перед ней стоял мужик. Круглый, плотный, с брюшком. В полосатом пиджаке и с белой манишкой. С жёлтыми кошачьими глазами и усиками. И носом вёл – прямо как кот.

- Ну что же вы так, прекрасная госпожа Маргарита, - сказал он с укоризной.

 

Глава 3. Валик, да веник, да сто рублей денег

Какая ещё прекрасная госпожа Маргарита! Нашёл прекрасную госпожу!