— Мой повелитель, не могу связать чужестранку с брачным обрядом, за который вы арестовали чиновников, но все равно отвечу я не знаю. Большие государственные дела отвлекают меня от мелкого подданного.

— А Мадан тоже не знает?

— Могу я поговорить с сыном?

— Нет.

— Повторяю, я не знаю, где чужестранка.

— Ваше упрямство принесет только вред всем вашим родным. Уведите его, пусть еще подумает.

Стража подхватила старика под руки и потащила в сторону темницы. Теперь от былой уверенности в себе не осталось и следа. Он шел, опустив голову. Его ноги едва поднимались над землей и шаркали по камням площади. Когда узник скрылся в воротах темницы, Бертан приказал:

— Приведите Мадана.

Сын Советника не желал подчиняться страже. Он брыкался, как молодой жеребец, постоянно выкрикивал проклятия и звал отца. Связанного и избитого, его подтащили к высокому крыльцу, на котором стояло кресло правителя.

— Что радуешься? Думаешь победил нас? Нет, у нас больше силы, чем у тебя! — закричал он и злобно сплюнул в сторону Бертана.

Кисо тут же подскочил к арестанту и треснул его по затылку рукояткой меча так, что узник прикусил язык и взвизгнул. Вмести с ним вскрикнули и придворные дамы, не ожидавшие нападения от внешне спокойного начальника охраны.

— Если не замолчишь, отрежу язык, — прошипел Кисо.

Удар, однако, привел Мадана в чувство. Он сплюнул кровь и посмотрел прямо на Бертана.

— Я все понял, погорячился. Мой повелитель, выпустите отца. Не он сорвал брачный обряд. Наказывать надо жрецов, которые не проследили за обстановкой.

— Со жрецами будет отдельный разговор, — ответил правитель. — К ним у меня тоже есть вопросы.

Он действительно послал гонца в храм и ждал известий. Ему не понравилось, что в покоях жены слишком сильно горели свечи и источали особенно ядовитый аромат. Никогда еще женщины не вели себя так бездумно, без тени стеснения перед толпой подданных. Да и он обычно сохранял рассудок и контролировал ситуацию.

Бертан вспомнил, в каком беспамятстве находился молодой историк. Он ничего не соображал, хотя должен был работать во время обряда.

Но нынешним вечером всего было слишком. Невольно закрадывались мысли: а не было ли это сделано намеренно? Пока он исполнял брачный обряд, полностью отключенный от действительности, предатели узурпировали бы власть. Тихо, мирно, без единой жертвы.

Или… это как самый крайний вариант, он мог вообще не проснуться. Свалить происходящее на проклятие, владеющее его родом, очень легко. Безграмотный и отсталый народ легко принимал на веру все, что приносили сплетни.

— Мой повелитель, — к правителю наклонился Кисо, — прибежал Дино. У него новости.

— Зови его сюда.

— Нельзя, — он показал глазами на Мадана, который напряженно прислушался.

Бертан встал и пошел в сторону своего крыла. Свита кинулась за ним, но Гербад удержал всех на месте. Только Пако с корзинкой поторопился следом.

— Что ты узнал? — Бертан с нетерпением уставился на Дино.

— Мой повелитель, кажется, я есть свидетель. Он видел, как даму Виолетту везли в закрытой повозке, только боялся признаться.

— Кто это? Не томи уже?

— Пойдемте со мной. Это девушка. Она не хочет, чтобы ее видели.

Бертан кинулся в свои покои. Он бежал по широкому коридору, и стук каблуков гулко отзывался где-то в глубине замка. В кабинете у стены стояла девушка в одежде придворной дамы. Она повернула испуганной лицо, и правитель увидел, что оно все в слезах.

— Кто ты?

— Мой повелитель, — девушка кинулась к ногам Бертана. — Я была няней Микаэля, а потом служила госпоже Виолетте.

Бертан пригляделся и наконец узнал ее. Риса, девушка, которая повсюду следовала за чужестранкой.

— Говори! — приказал он.

— Мой повелитель, спасите моего отца, — всхлипнула она и через мгновение зашлась громким плачем. — Смилуйтесь!

Пако бросился к ней, поднял на ноги и посадил на стул, но она тут же вскочила и кинулась целовать край плаща Бертана. Он брезгливо отошел в сторону.

— Говори! Мое терпение подходит к концу.

— Мой повелитель…

Риса рассказала все без утайки о том, как ее отца вызвал к себе Первый Советник, как потом Гвидо приказал ей шпионить для Мадана, и она повиновалась, но старалась докладывать неточную информацию, чтобы не навредить прелестной госпоже, которую очень полюбила.

Бертан слушал ее вполуха. Он сгорал от мысли, что за его спиной высшая знать считала себя хозяевами Хиллы и делала все, что заблагорассудится.

— Ближе к делу, — глухо произнес он. Расскажи, где ты встретила Виолетту.

— Я не видела госпожу, — всхлипнула девушка. — Я узнала ее одежду, когда мимо меня проехала повозка, накрытая рогожами. Только на невестах правителя был конный костюм, сшитый из черного шелка.

— Почему сразу не сказала? — Бертан замахнулся на девушку мечом, она вжала голову в плечи и закрыла глаза.