Дни потекли за днями, а я все гадала, зачем понадобилась Мадану.

Я понимала, что меня убрали с отбора, чтобы протолкнуть в жены Бертану свою протеже. Но тогда разумнее было меня прикончить. Меня же кормили, поили и охраняли, значит, он преследовал другую цель.

Но зачем я ему понадобилась? Пользы от меня сейчас, как от козла молока, никакой. Силы нет, власти нет, от правителя, который защищал, далеко.

Может, хочет сделать меня своей наложницей? Нет, ерунда! Мои прекрасные глаза его явно не привлекают. В пещере готов был убить, не задумываясь, вместе со всеми остальными.

Тогда что? Ответа на этот вопрос пока не было.

Заняться все равно было нечем, зато голова все время была занята думами, как бы отсюда сбежать. Передвигаться с цепью на щиколотке было очень неудобно. Во-первых, она нещадно гремела, и каждый раз страж, стоявший у двери, открывал окошечко и заглядывал внутрь камеры. Это крохотное отверстие десять на десять сантиметров, не больше, появилось позже: видимо, кто-то влиятельный решил минимизировать мое общение с охраной. Зато теперь за мной наблюдали постоянно. Может, даже подглядывали, когда я моюсь или хожу в туалет. Я иногда успевала заметить чье-то лицо.

— Ну, сволочь, погоди, — шипела я на невидимого противника.

Вот тут впервые я пожалела о том, что меня держат на цепи. В окошко можно было бы разглядеть мир за дверью. Кто его знает, вдруг и придумала бы что-то.

Во-вторых, шаги приносили настоящее мучение. Кольцо, охватывавшее ногу, цеплялось за чулок, тот спускался вниз, оголяя кожу. Вскоре она стала красной, и на ней появились раны.

— Дайте мне какую-нибудь мазь! — крикнула я, когда впервые увидела потертость.

— А ты сиди на месте, Всеведа, вот болеть и не будешь, — ответили мне.

На том мое общение с охранником и закончилось.

«Ага, ответил! — торжествовала я, по голосу узнав любопытного паренька. — Есть контакт! Не на ту напал, дорогой, теперь я от тебя не отстану».

И я начала компанию по завоеванию его внимания. Я дождалась дежурства юного стража и заныла снова.

— Пожалуйста, принесите мне чистую тряпочку и травы для заживления, если вам жалко мази, — умоляла я его, стоя в нескольких шагах от двери. — Мне очень больно. Вы же не хотите, чтобы я заболела.

Сначала за массивной створкой молчали, потом я расслышала удаляющиеся шаги. «Сработало!» — возликовала я и кинулась к скамейке.

Вчера, во время другой смены, на ужин мне принесли красные бобы. Я оставила несколько зерен, а сейчас растерла их и намазала щиколотку. На самом деле ранка была небольшая, но нужно создать видимость серьезного увечья. Вряд ли охранник станет исследовать мою ногу лично. Побоится начальства.

Я ослабила шнуровку на корсете и села так, чтобы рубашка сползла с одного плеча, оголив немного и соблазнительное полушарие, и приготовилась ждать.

Вскоре заскрежетал замок на двери, и она стала открываться. Я полузакрыла глаза, оперлась ладонями на скамейку, сделав вид, что страдаю, и застонала.

В комнату вошел молодой охранник. Я мельком взглянула на него.

— Ты пришел? Спасибо тебе, сострадательный человек,

Его брови домиком поползли вверх, светлые глаза забегали, щеки залил румянец. Я пальцами прихватила рубашку в низу рукава и незаметно потянула ее, еще больше оголив грудь. Парень замер с раскрытым ртом, забыв набрать в грудь воздуха, потом шумно сглотнул и пулей вылетел наружу.

Я, довольная произведенным эффектом, прислушалась: даже замок на двери не гремел, так был поражен охранник моими чарами. «Черт, надо было намазать бобами и губы», — подумала я и засмеялась.

Свернутая в рулон тряпочка и плошка с размочаленной и влажной травой лежали на деревянном подносе. Я перевязала себе ногу. Ткань закроет оголенную кожу, и кольцо, на котором крепилась цепь, не будет так сильно ее тереть. Но нужно усыпить бдительность стражей хорошим поведением и умолить их снять с меня цепь.

А это уже был второй шаг, который нужно тщательно подготовить. И я приступила к осуществлению плана.

Конюх, а теперь дознаватель и шпион приблизился к креслу Бертана. Кисо направился к двери проверить стражу. Правитель слышал, как он тихо беседует с Гербадом.

— Вы не волнуйтесь, я никого сюда не впущу, — говорил распорядитель замка. — Сам буду здесь стоять.

Кисо вернулся к Бертану и Дино. Они заговорщицки склонили головы.

— Мой повелитель, — начал конюх, — во время совета я наблюдал за лицами присутствующих и вот здесь, на дощечке, указал, кто из них вел себя подозрительно.

— Ты умеешь писать? — удивился Бертан.

— Нет, я начертил. Надеюсь, вы поймете.

Дино положил на край постамента, на котором стояло кресло Бертана, деревянный квадрат, где были нарисованы черточки. Они соответствовали рядам чиновников, которые всегда становились на свое место.