Она не хотела отказывать ему. Видят боги всех миров, как нелегко ей было просить отсрочку, когда её тело и душа умоляли согласиться. Но разум призывал к осторожности.

— Сколько понадобится, — согласился Даер. Он принял ответ с достоинством высшего демона. И только сам знал, какого труда стоило сохранять невозмутимое выражение на лице. — Но кольцо возьми, это не простое украшение.

— Я понимаю, — ласково улыбнулась Ирина, вспомнив песню мира, который не так давно покинула.

Даер надел колечко ей на безымянный пальчик, а после обернулся к закашлявшейся Ольге. Девочка неспроста привлекла к себе внимание.

— Ты, правда, хочешь жениться? — строго уточнила она. — Это так?

— Больше того, — серьёзно сообщил Даер, — я собираюсь усыновить вас с Владом. Последние дни показали, что мне мало стать вам другом. Я хочу быть отцом.

Ирина слушала и не верила собственным ушам. Демон Даер, тот самый, кто собирался прогнать их из замка, признается, что они стали ему дороги? Настолько, что он хочет провести с ними остаток жизни?

Нет, это точно сон. Чудесный, волшебный, самый счастливый из всех.

— Такое ощущение, что это у меня сегодня день посвящения, — с улыбкой проговорила Ирина. — Столько подарков сразу.

Демон склонился к ней и проговорил интимным шепотом:

— Насчет подарков я не шутил. Мне не терпится принять вместе с тобой ванну.

И он исполнил обещание. Вечером, когда Аден увлек детей рассказом об огненных лилиях, цветущих на вершине горы Трибм, Даер увлек Ирину в комнату, смежную с его спальней. Прежде это помещение пустовало, но сейчас превратилось в роскошную ванную комнату. В центре, конечно же, стоял подарок Ташика и Урсуса. Наполненная до краев теплой водой и засыпанная лепестками цветов, ванна ждала своих хозяев и благоухала. Рядом на полочке лежали высокой стопкой огромные полотенца, несколько видов душистого мыла. Пол оказался теплым — Аден позаботился об этом. Через витражные стекла проникал солнечный свет, превращавший купальню в настоящую комнату с сокровищами. Мраморная ванна, каменный пол, стены и потолок искрились и переливались, как драгоценные бриллианты.

Понимаю, мы находимся довольно высоко, но окна...

Ирина поежилась, не спеша снимать платье. Пусть Мороки уже не приближались к замку, да и летучие мыши больше не появлялись. Всегда оставался шанс, что кто-то еще нарушит их уединение. А здесь не было ни занавесей, ни ставней, дабы скрыться от посторонних взглядов.

— Ты можешь не волноваться, любовь моя, — произнес Даер, целуя ее в нежную шею. — Нас никто не увидит. Стекла прозрачны лишь с этой стороны, а с другой смотрятся как плотная разноцветная мозаика.

От прикосновения его настойчивых губ Ирина мгновенно позабыла обо всех любопытных на свете, повторяя про себя сказанное им.

— Что ты сказал? — осторожно попросила она.

— Стекла прозрачны лишь с этой стороны, а с другой смотрятся как плотная разноцветная мозаика.

— Нет, до этого, — Ирина махнула рукой и устремила на демона полный мольбы взгляд.

— Как ты меня назвал?

— Любимая, — решительно повторил Даер. — Тебе не нравится?

— Мне нравится, очень! Просто.

— Хочешь узнать, люблю ли я тебя?

Губы демона мягко коснулись краешка ее губ. Ирина замерла от этого легкого, как крылышко бабочки, прикосновения. Конечно же, она хотела знать. Да, Даер предложил ей вступить с ним в союз. Но ни словом не обмолвился о чувствах. А она была слишком осторожной и сомневающейся натурой, чтобы броситься в омут с головой.

— Нет, я тебя не люблю, — рыкнул Даер. И, схватив ее в крепкие объятия, признался: — Я тебя обожаю, Ирина. Не представляю, как жил все это время без тебя. Теперь я словно обрел вторую часть себя, самую важную.

У Ирины навернулись на глаза слезы. Она всхлипнула, вместо того чтобы признаться в ответном чувстве. Столько лет скитаний, тревог и сомнений — она уже забыла, что это значит: иметь дом. И иметь рядом человека, который всегда поймет и поддержит. Неужели их с детьми мучения закончились? Они обрели настоящий приют?

— Я. тоже. люблю тебя.

Ирина говорила отрывисто, перемежая слова вздохами.

— Почему же ты плачешь? — объятия Даера стали нежнее. А слова мягче. — Я что-то делаю не так? Слишком тороплюсь? Проявляю излишнюю настойчивость и властность? Ты прости, я просто не умею. Женщин у меня было много, но в любви я признался впервые. Наверное, слишком неуклюже получилось.

— Нет, что ты! — Ирина обхватила его могучее лицо ладонями и заглянула в бездонные зеленые глаза. — Все замечательно. Просто...

Она прикусила губу, не зная, как сказать. Как признаться в том, что она скрывала? Как открыть тайну, которую поклялась унести с собой в могилу?

— Просто?.. — эхом повторил Даер.