— Хочу верить ему, — добавил Влад. — Дружить с ним, как прежде. И чтобы он был моим отцом.

Ирина кивнула, едва сдерживая слезы.

— Вы правы, надо поговорить с ним. Дать ему шанс.

Даер заперся в кабинете и не выходил до самого заката. И лишь с наступлением темноты выбрался в сад.

Ирина эту ночь решила провести в Голубой спальне, вместе с детьми. Владик давно сопел, а вот Ольга смотрела в потолок и тихо вздыхала. Но вскоре задремала и она.

Ирина, точно почуяв, что сейчас особенно нужна Даеру, спустила ноги с кровати и, нащупав домашние туфли, надела их. Накинула шаль поверх тонкого платья и вышла в коридор. Сегодня в замке снова стало неуютно и тускло, словно время повернулось вспять. Ирина могла бы поклясться, что чувствует настойчивый запах плесени, хотя и она, и слуги тщательно следили за чистотой и порядком.

— Это все он, — шепнула она, подкручивая тусклый светильник, который никак не хотел разгораться. — Его переживания заставляют рушиться замок. И мою уверенность...

Ирина сомневалась и, как драгоценности в ларце, перебирала в памяти события последних дней. Сколько они уже здесь? Как давно она перестала считать Даера злобным монстром и влюбилась? Впервые так сильно. Когда-то ей нравился Линус, учитель, нанятый для Ольги. Кажется, и он симпатизировал ей, возможно, у них бы все получилось. Если бы не война. Даже не война, а скорее бойня. Фашия, заручившись поддержкой короля мира Крик и его демонов, беспрепятственно заняла трон Кавилэнда. Те, кто не погиб на месте, бежали. Пытались бежать. Линус был среди них, тех, кто собирался переплыть море. И его тоже убил Даер?

Ирина всхлипнула.

Так долго она пыталась быть сильной, смелой, отважной — ради детей. Забывая порой, что она сама — лишь молодая девушка, волею судьбы оказавшаяся втянутой в дворовые интриги и перевороты. Так хотелось верить, что все страхи остались позади. Что теперь она, Владик и Ольга под надёжной защитой могучего Даера.

Как быстро она привыкла к новым именам.

Почти забыла, что Владик — Вирилад, а Ольга — Оливия. Ещё быстрее Ирина свыклась с мыслью, что демон в душе добр и заботлив. Что все то, что о нем говорят, наговор. Амулет, наверное, сошел с ума или его заколдовали. Не могла герцогиня Давенвуд отправить детей к тому, кто убил ее ближайших друзей и родственников.

Охваченная тяжёлыми размышлениями, Ирина не заметила, как оказалась в саду. Ноги сами привели её сюда. Светильник давно погас, но ей было видно все, как днём. Лунный свет серебрил кусты и травы, выхватывал из серой мглы светлую тропинку, ведущую к Розе. Где ещё мог быть Даер, если не здесь.

Ирина замёрзла и, обхватив себя руками, поежилась, упрямо продолжая идти вперед. К заветному для демона месту. Когда она заметила его, сворачивать с тропинки было поздно. Он сидел на голой земле и не отводил взгляда от пылающего цветка. Тот бросал на его бледное лицо красные блики, казалось, что вся темная массивная фигура хозяина замка посыпана пеплом и искрами.

Он обернулся, уловив её присутствие.

До чего же она хороша. Лунный свет придавал ее лицу необыкновенную утонченность и изящность. Ирина походила на эльфа с тонкой, сияющей кожей. Такая хрупкая и нежная, податливая и отзывчивая. Но в то же время несгибаемая. Когда речь заходила о детях, она из нежного хрупкого создания превращалась в хищницу. Готовую защищать мальчика и девочку до последней капли крови. На такую жертвенность способны не все.

Она была так близко и так далеко. И почему он, Даер, решил, что она поверила ему? Полюбила так же сильно, как он? Демон — не пара прекрасной девушке, давно нужно было понять эту простую истину.

— Ты поверила ей?

Это был не вопрос. Даер утверждал, а не спрашивал, будучи уверен в собственных выводах.

Ирина присела рядом с ним на землю, и он незаметно подстелил ей сплетенное из трав покрывало.

— Я не знаю, что думать, — призналась Ирина, глядя на полыхающий алым цветок. Такой удивительный, источающий призрачное тепло. — Не знаю, кому верить.

— А что подсказывает сердце?

Даер смотрел на неё, словно впитывая в себя её образ. Только он будет согревать его долгими одинокими днями и бессонными ночами. Когда она уйдёт... Он станет ещё более одиноким и отрезанным от миров, чем прежде. Теперь, познав любовь, невыносимо будет жить без неё.

— Ты. — она коснулась его крыла. — Ты не сказал этой женщине, что она не права.

— Потому что не мог. Она не должна узнать правду, никогда. Пусть верит в то, что я жестокий убийца. А ты, Ирина? Во что веришь ты?

— Люблю. — прошептала она, и это признание шло прямиком из сердца. — Люблю, несмотря ни на что.