– Профессор Элшар, что вы здесь делаете? – На пороге стоял ещё один мужчина. Выше того, что в полупоклоне согнулся над моей кроватью, и определённо старше. Лицо не выглядело таким холёным, но и отталкивающим его сложно было назвать. Только полыхающий золотом взгляд всю привлекательность сводил на нет. И полыхал он отнюдь не в переносном смысле, а в самом прямом.

– Г-г-г-господин ректор, – испуганно проблеял тот, кого назвали Элшаром, и едва не рухнул на колени, но, видимо, вовремя вспомнил, что такая реакция не совсем уместна, и выпрямился во весь рост, да ещё плечи расправил, явно пытаясь выглядеть чуть объёмнее того, что было дано от природы.

– Я задал вопрос! – Громыхнул господин ректор, только смотрел он в это время почему-то не на мужчину, а на меня.

Так и хотелось робко вставить, что вообще-то я тут болею. Наверное. Словом, лежу я тут и никого не трогаю, и нечего на меня так зыркать.

Но промолчала. Мама всегда говорила – когда девочки дерутся, лучше не лезь, а то зашибут. Я и не полезла никуда. Пусть голова на плечах и не совсем моя, но умные мысли-то в ней мне принадлежат.

– Я… Я… Я… – заикаясь и вновь съёживаясь в размерах пробормотал профессор Элшар, и, наконец, в его голову залетела светлая мысль, по крайней мере, он подумал, что она вполне себе светлая. – Я пришёл проведать мисс Элену, мне сказали, что ей сегодня на лекциях стало плохо.

Под конец фразы он и сам понял, что не прокатит такая отмазка.

Тот, который ректор, спрятал руки в карманы (видимо, опасаясь этими самыми руками придушить не состоявшего лжеца), и вальяжно облокотился о косяк двери.

– Через окно? – аккуратные брови взлетели вверх в притворном удивлении.

– Что? – совсем стушевался Элшар.

– Через окно, говорю, пришли проведать? – явно забавляясь над беднягой уточнил господин ректор.

– Да, – закивал болванчиком герой-любовник, но тут же спохватился и выдал: – Я не смог, не знал… Я…

– Ясно, – обманчиво-спокойно отчеканил его начальник, да и мой, судя по всему, тоже. Он поправил ворот рубашки, опять же, подозреваю только для того, чтобы хоть чем-то занять руки и отошёл от двери, явно намекая Элшару на выход. – Как видите, с мисс Эленой всё в порядке, и в столь поздний час, уверен, она желает отдохнуть.

Последнее он произнёс с нажимом и я, понятное дело, принялась истово кивать в знак подтверждения. Желаю и ещё как, можно сказать изнываю от нетерпения, аки путник в пустыне от жажды! Но проронить хоть слово так и не отважилась. Молчание, оно всё же во все времена и во всех вселенных (тут я просто-таки уверена) на вес золота. Глядишь, за проявленное благоразумие судьба расщедрится и отсыплет мне мешочек, другой.

Элшару возразить было нечего, да и, похоже, до него тоже дошло, что придумай он ещё хоть какую-то отговорку, ректор не сдержится и размажет его по стенке. Правда, когда он вышел и я осознала, что осталась наедине с разъярённым мужчиной, мне захотелось позорно проблеять: «Вернись ко мне, я всё прощу!»

Но было поздно. Ректор дёрнул головой, ослабил галстук и направился прямиком ко мне…

Чем ближе он подходил, тем сильнее я вжимала голову в плечи, будто это могло помочь избежать встречи с этим рычащим и жутко недовольным индивидом.

Остановился у самой кровати, окинул меня презрительным взглядом и брезгливо процедил:

– Мисс Элена, мне кажется, в прошлый раз я ясно выразился, что отношения между преподавателями в стенах моей, – тут он особенно выделил слово, – академии недопустимы. Неужели вы не расслышали? Или недопоняли? Что мне нужно сделать, чтобы донести до вас простые правила?

Сказать мне было нечего, потому что как бы это не было парадоксально, а я была согласна с ним на все сто. Не про отношения на рабочем месте в целом, а в том, что Элене стоило бы выбирать кандидата для брачных игрищ с большим тщанием. Но ответа от меня ждали, и смотрели при этом так угрожающе алчно, что мне вдруг показалось – ещё мгновение и меня попросту покусают.

– Такого больше не повторится, – произнесла тихо и, невинно хлопнув ресницами, глазки в пол опустила, прям как самая примерная воспитанница института благородных девиц. Не то, чтобы я рассчитывала на помилование от этого злюки, но чётко знала, как следует вести себя с разгневанным начальством. Особенно с таким, которое рычит и злиться без особой на то причины.

Ректор замер, кажется, даже дыхание затаил и мне пришлось поднять взгляд, чтобы увидеть безумно удивлённую физиономию. По всей видимости, мужчина прежде никогда не слышал подобного вовсе, или не слышал от конкретно этой подчинённой.

Он набрал в грудь воздуха, да так ничего и не сказал, лишь развернулся и быстро скрылся за дверью. Вот и что это сейчас было?