Абсурд… Но где-то я это уже слышала и даже видела. Первый день моего попаданства начался именно с этих слов и с этих самых встревоженных глаз.

– Плохо, – не стала изменять теперь уже традиции, правда в обморок всё же решила не падать. Ни к чему оно, надо держать себя в руках.

– Я позову мисс Ганель! – Выпалил парень и бросился было к двери, но я остановила его, с трудом поднимаясь на ноги.

– Не нужно, Лесси. Я дойду сама.

Упрямство… И отчего оно пробудилось в столь неподходящий момент?

– Вы… – произнёс с запинкой, – Уверены?

Нет, конечно, но к упрямству прибавилась гордость, мать её за ногу!

– Да, всё хорошо, – выдавила слабую улыбку и сделала шаг к двери, потом ещё один, безмерно радуясь, что меня не штормит из стороны в сторону. – Только, – остановилась уже у двери, схватившись рукой за стену, – будьте добры, посидите тихо.

Все студенты, наблюдавшие за мной кто с сочувствием, кто с некоторой опаской, слаженно, словно по команде, кивнули. И я хотя бы от этого выдохнула с облегчение. Но когда за спиной закрылась дверь, и мне пришлось остаться один на один с нахлынувшим головокружением, от облегчения этого не осталось и следа.

Спиной прислонилась к стене, закрыла лицо руками и собралась уже сесть прямо тут, на пол, как откуда-то сбоку послышалось:

– Мисс Элена?

Стремительно вскинула голову, от чего коридор расплылся неясным пятном, а я почувствовала, что всё же падаю. Жаль, ещё минуту назад я не собиралась этого делать, а поди ж ты, не удержалась. Правда встретиться с полом, распахнувшим свои гостеприимные объятья, мне не дали. Подхватили на руки и осторожно прижали к груди.

– Мисс Элена? – Голос ректоры был испуганным, и я почему-то почувствовала от этого непонятное мне удовлетворение. Испуг – это же почти, как забота? Ведь обо мне уже очень давно никто-никто не заботился. Всё сама – и отругаю, и пожалею…

Так и не дождавшись от меня ответа, ректор двинулся с места. Шагал он быстро, размашисто, и дышал при этом ровно, будто и не тащил на руках, пусть и худосочную, но всё же ношу.

Я прижалась щекой к его груди, отсчитывая громкие удары сильного сердца. И прикрыла глаза всего на секундочку, и точно в полудрёме прошептала:

– Вы пахните очень вкусно, – язык заплетался и к горлу подкатывала дурнота, но я упрямо растянула губы в улыбке и добила остановившегося начальника, – И вообще… Красивый.

Кажется, этого сознание не выдержало – помахало ручкой и отключилось, во избежание, так сказать, остальных глупостей, которые я могла бы совершить.

Очнулась от резкого режущего запаха и тут же распахнула глаза. Склонившись, надо мной стояла мисс Ганель, а за её спиной маячил обеспокоенный ректор.

– Вы пришли в себя, дорогая! – Обрадовалась мне медсестра, как родной. Я даже смутилась, настолько искренне звучали её слова.

– Да, – хриплым голосом подтвердила и без того очевидный факт. Смотреть на Закари было стыдно, потому что я вдруг осознала, что прежде, чем потерять сознание, умудрилась наговорить лишнего. На целую гору с хвостиком.

– Что с вами случилось? – Обозначил своё присутствие начальник и посмотрел на меня строго-строго. Так что бессвязные глупости, что я лепетала перед отключкой, сразу отошли на второй план.

– Ничего особенного, – постаралась врать более красноречиво. – Просто посреди лекции закружилась голова и я вышла из аудитории подышать свежим воздухом.

По сути, я почти и не солгала.

– Ясно, – кивнул ректор и окинул меня сосредоточенным взглядом. Потом посмотрел на посторонившуюся женщину и приказал: – Выпишите всё же мисс Элене несколько дней для отдыха. Думаю, в прошлый раз мы слишком поторопились…

В последних словах мимолётом проскользнуло раскаяние, и мне вновь стало приятно. Но демонстрировать своё отношение к сказанному не стала. Ни к чему напоминать ему, что именно в прошлый раз меня обозвали лгуньей и пинками выставила на работу.

– Хорошо, – безропотно кивнула мисс Ганель и отступила к двери, чтобы следом за ней раствориться. И оставить меня наедине с ректором. Благо, в этот раз он не был зол.

– Элена, – спустя несколько минут тишины, он заговорил осторожно, будто боясь спугнуть меня. Даже вон пресловутое «мисс» опустил. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

От проницательного взгляда и сочувствия, что таилось в нём, стало не по себе. Признаться? Ему? Вот так сразу? Нет, ну Рише-то я призналась… Почему бы не признаться ему?

«Да потому, что ты пообещала Грише!» – Ехидно напомнил внутренний голос, слава всем богам, мой собственный, а не посторонний.

Грише-то я пообещала, но только и он мне кое-что обещал, а обещания своего не сдержал. Может и мне не стоит строить из себя кладезь тайн и загадок, и рассказать всё как есть?

– Понимаю, – прервал воцарившееся молчание Закари и опустился на край кровати рядом со мной. По моему телу прокатилась дрожь, и она, нахалка такая, не имела ничего общего с дрожью, что появляется от страха. – Я не тот, перед кем ты могла бы раскрыть душу, но… Я твой начальник, я придумаю, как тебе помочь!