– А… – хотела возразить, сказать, что мы не настолько близки и вообще, несмотря на вскрывшуюся подмену, я всё ещё его подчинённая, но потом вспомнила и поцелуй в его квартире, и, что смутило куда больше, тисканье здоровенной кошки, коей был господин ректор в иной своей ипостаси. Куда уж ближе-то? В итоге во второй раз согласилась покорно: – Хорошо.

Закари растянул губы в довольной улыбке, только что не заурчал от удовольствия, и вышел из комнаты, оставив меня один на один с… Со всем случившимся. А случилось за эту ночь достаточно. Так что мысли бурлили, перескакивала с одной на другую, метались из стороны в сторону.

Пока выбирала подходящую для ночёвки в чужой квартире одежду, всё пыталась понять – правильно я делаю, согласившись на эдакую защиту, или поступила опрометчиво? Хотя… Как же ещё мне стоило поступить? Упереться рогом, холя собственное упрямство и ожидая очередного нападения? Ну уж нет, лучше большой мохнатый кот, чем ненормальный мужлан, ждущий ответа и зажимающий рот одновременно.

Нужной одежды, так чтобы и удобно, и прилично, особо не нашлось. Примерила юбку и блузу, скривилась, осматривая себя в зеркало, но ничего умнее не придумала.

Из комнаты я вышла, предварительно выглянув за дверь. Из гостиной доносились голоса – один принадлежал смешливому белобрысому незнакомцу, второй, более злой и отрывистый, Закари.

Выдохнув, вышла-таки из спальни и направилась к ним. Чему быть, того не миновать.

Первым меня заметил щёголь. Улыбнулся широко и вполне себе искренне, даже руку протянул и поклонился:

– Грейшон Лингер, – видимо, он решил исправиться и представиться по форме.

Руку я подала в ответ, да только расслышав недовольное рычание от господина ректора, тут же спрятала её за спину.

– Елена Митинкина, – представилась, почему-то, настоящим именем.

Эх, не быть мне авантюристкой. Не могу притворяться с непроницаемым лицом и с лёгкостью примерять чужие роли.

– Да не рычи уж, – отмахнулся от злости Закари мужчина. – Я же сказал, что не претендую.

– Кхм, – откашлялась, так, для порядка. – А на что вы не претендуете?

Не нравится мне, когда говорят вроде про меня, а делают вид, что и не про меня вовсе.

– Я? – Неискренне удивился Грейшон. Замялся, бросил быстрый взгляд на Закари и когда тот отрицательно покачал головой, принялся выкручиваться: – Так не на что не претендую.

Угу… Ни на что. Вот это интересно.

Но тему развить мне не дали.

– Лена, пойдём, – за какие-то пару шагов ректор пересёк комнату и подхватил меня под руку. – Нам ещё нужно поговорить.

Так мы и вышли довольно необычной процессией – я в тисках Закари, и, замыкая шествие, белобрысый с хитрой улыбкой, которую он не особо-то и скрывал.

А вот в квартире начальства меня усадили в глубокое кресло и заставили рассказать всё, что я знала. Я и рассказала. Мне что, сложно что ли? К тому же, что не говори, а приятно, когда твои беды и проблемы взваливает на себя кто-то другой.

– Элена что-то для них искала, – подвёл итог Закари. – Не знаешь, что именно?

Я замешкалась всего на мгновение, но потом со вздохом всё же произнесла.

– Точно не знаю, но подозреваю, что… – посмотрела с сомнением на Шона, как его называл ректор, потом на самого Закари и с трудом выдавила, потому что в груди жгло от ощущения, что я что-то делаю не так. – Мне кажется, они ищут шкатулку. Я видела её в книге у Риши, она её назвала «дары богини Зииты». Как-то так вроде.

Замолчала и от напряжения даже губу прикусила.

Мужчины тоже молча переваривали. Ну как, переваривали. Они пребывали в шоке. Сначала переглянулись между собой, многозначительно так, потом замолчали, думая каждый о чём-то своём. Меня же посвящать в свои мысли никто не спешил, а я не очень-то и просила.

Правда спустя минут пять гробовой тишины, Шон всё же изрёк:

– Вот так засада.

И Закари согласился с ним:

– И не говори.

И опять молчок. Я не выдержала:

– А меня никто не хочет посвятить в эту тайну? – Буркнула, немного обиженно и… самым позорным образом зевнула во весь рот. Естественно, вопрос не произвёл должного эффекта. Закари лишь хмуро посмотрел на друга и произнёс:

– Её нужно уложить спать, остальное обсудим потом.

Ну вот, опять говорят так, будто меня здесь вовсе нет. Я уже хотела возмутиться, как господин ректор подошёл совсем близко, посмотрел прямо в глаза и коротко приказал:

– Спи.

И… Я самым бессовестным образом уснула. Вот прямо так – сидела с открытыми глазами, а через секунду уже видела сладкие сны.

Просыпалась я тяжело. Будто пробиралась через непроходимые дебри, или пыталась выплыть из глубины, но что-то с неминуемой силой тянуло вниз. И я ненадолго сдавалась, чтобы потом начать вновь сопротивляться.

Кажется, длилась эта борьба бесконечно, но всё равно и этому мучению пришёл конец.