– Все? Я вам не все! Я никогда ни одного договора не перепутал, ни одной буковки, даже запятую ни разу в неположенном месте не поставил! И не надо мне говорить, я…

– Ясно-ясно, – подняла руки, сдаваясь. – Вы не все, но вот она я – подтверждение вашей ошибки.

Праведный гнев старика потух, и он вновь обессиленно упал в кресло:

– Силы Небесные, как со мной могло такое приключиться? – он спрятал лицо в сморщенных ладонях и оттуда сдавленным голосом продолжил жаловаться: – А всё почему? Да потому что эти дурёхи книжек фантастических начитаются, фильмов насмотрятся, песен наслушаются, и давай штурмовать канцелярию просьбами! Жизнь у них, видите ли неинтересная, волшебства им хочется! У меня в этом году столько запросов, сколько за всю жизнь не случалось!

Я кивала, даже не думая о том, что он этого не видит. Мне, отчего-то, стало жалко этого старика, напомнил мою бабушку – незадолго до смерти у неё стали случатся провалы в памяти, она ни меня, ни матушку не узнавала, а когда память прояснялась, то она вот так же плакала и причитала, что не хотела, что оно как-то само… В общем, сердце моё не выдержало:

– А давайте никому не скажем? Вернём всё на свои места по-тихому и дело с концом?

Во мне ещё цвела махровым цветом надежда.

– А нельзя так, – всё так же глухо пробормотал клерк, и сквозь расставленные пальцы взглянул на меня. – Обратное перемещение может совершить только Верховный хранитель, а он, как узнает о моём промахе такой шум поднимет…

Даже после столь не обнадёживающего ответа надежда всё ещё существовала.

– А кроме него никто помочь с этим не может? – предложила и затаила дыхание в ожидании чуда.

Старик замер, потом медленно отнял руки от лица:

– Может, – выдал, наконец, и я буквально расцвела от счастья, но обрадовалась рано, потому что он добавил: – только Громхельма не видели уже лет сто, а может и того больше.

Вновь замолчали, но тишина была не долгой:

– А если… – задумчиво протянул старик, но продолжил не сразу, видимо, прикидывая в уме все возможные варианты. – Если оставить всё, как есть?

Вот тут пришла пора мне вскакивать на ноги:

– Это что значит – оставить? Я не хочу! Я никаких запросов не делала, и вообще – меня моя скучная и не волшебная жизнь вполне устраивает! Не надо мне такого «счастья»!

В самом деле, и график работа-дом-работа теперь кажется прекрасным, и толкучка в транспорте в час пик – изумительной, а уж как мне вдруг понравились ежемесячные ипотечные платежи, сказка прям!

– Не насовсем, а на время, пока я Громхельма не отыщу, – старичок на удивление крепко вцепился в мои руки и заискивающе заглянул в глаза.

Я же прищурилась недоверчиво:

– Сами же только что сказали, что его больше ста лет никто не видел!

– Не видели, – часто закивал старик, – но так и не искали специально. А у меня вот причина найти его есть, веская шибко!

Клерка мне, правда, было очень жалко, но себя всё же жальче.

– Нет, давайте так – мы прямо сейчас пойдём к этому вашему хранителю и всё объясним, ну поругает он вас чуток, так это ж не смертельно, зато всё вернётся на круги своя и все останутся только в плюсе.

Старик поник, даже цвет лица вновь смог бы посоревноваться с белоснежной простынёй, и упавшим голосом возвестил:

– Ошибаешься, таких промахов не прощают, меня мало того, что выгонят из канцелярии с позором, так ещё и лишат содержания. И придётся мне до конца дней просить милостыню.

Он говорил так искренне, что я присела рядом, прямо на пол.

– Странные у вас какие-то порядки, – горестно вздохнула. – У нас за подобную ошибку, максимум, что сделали бы, так это письменный выговор в дело занесли и премии лишили.

Он безрадостно усмехнулся и пояснил:

– Так-то у вас, а мы-то Небесная канцелярия! У нас всё строго, всё должно выполняться в срок и уж точно без промашек. Иначе кому тогда вообще верить можно, если и мы возьмёмся ошибаться по любому поводу? Сегодня я вот тебя в другой мир выдернул случайно, а завтра что? Не того отправлю к праотцам? Оно ж всё с малого начинается…

Серьёзный подход, прям зауважала я местную власть – сумели организовать всё по совести. Но промашки и тут возможны, если судить по моему здесь пребыванию.

– Ладно, – хлопнул одной рукой по строгим брюкам, что сидели на нём идеально, а второй поправил сползший на бок лавровый венец, – пойдём каяться, что время зря терять. И это… – он пожевал губы, отвернулся, пытаясь скрыть блеснувшую в глазах влагу, – прости уж старика, я не со зла с тобой так поступил.

И не сказать, что я в жизни больно жалостливой была, а тут… Что-то надломилось внутри и так горько стало, что я, не оставив себе время на размышления, выпалила:

– А если я соглашусь подыграть вам, вы долго этого вашего Гром… Грох, Грома в общем, искать будете?

Старик просиял, словно его лицо озарило солнечными лучами и закивал так часто, что я испугалась – как бы голова у него не оторвалась: