– Полевые условия, говорите, – спустя, кажется, целую вечность, нехорошо так протянул Закари. Что там ребята, даже мне стало страшно от неприкрытой угрозы, что таилась в его голосе.

Очередная пауза завершилась сакраментальным:

– На отчисление. Все.

Сказал, будто гвоздь в крышку гроба заколотил.

Шёпот прокатился между собравшимися, тот же Лесси сделал ещё один шаг вперёд, явно намереваясь грудью отстоять вынесенный вердикт, но его перебила… я. Порыв был спонтанным, только всей душой я чувствовала, что поступаю правильно.

– Господин ректор, – начала спокойно, суровым взглядом заставляя Лесси замолчать. – Я думаю, вы слишком погорячились.

Закари явно не ожидал от меня такой подлянки, а потому не сразу нашёлся, что сказать, чем я в очередной раз воспользовалась.

– Проступок студентов, конечно же, требует сурового взыскания, но я думаю, отчисление – это слишком, – продолжила гнуть свою линию, невзирая на то, что лицо Закари начало медленно багроветь. От злости, не иначе. – Сдаётся мне, что они поняли, насколько не правы и готовы понести любое наказание.

Посмотрела на молчавших «герое» и выразительно приподняла брови. Студенты тут же зачастили:

– Поняли! Мы всё поняли! – При этом ещё и головами закивали, пытаясь всеми силами убедить ректора в своём раскаянии.

Закари продолжил багроветь, но нашёл в себе силы просипеть:

– Вы уверена, мисс Элена? – Очередной акцент на имени не предвещал ничего хорошего. Совсем. Но я осталась при своём мнении.

– Конечно, – отмахнулась легко. Помирать так с песней. – Более чем, – забила последний гвоздь теперь уже в крышку своего гроба.

Борьба взглядами. Обещание наказания. Я должна была бы испугаться эдакой суровости, но отчего-то знала, что ничего страшного он мне не сделает. Откуда эта уверенность взялась в очередной раз… Да кто её знает. Но я была уверена и точка.

Так если меня ждёт нестрашное наказание, то разве можно позволить отчислить ребят? Нет уж. Пусть я и не Элена, но только из-за этого портить им жизнь не собираюсь.

Во мне проснулась какая-то болезненная тяга к справедливости. Сомневаюсь, что можно её найти везде и во всём, но попытаться стоит.

– Раз вы уверены, – процедил Закари, мечтая лишь об одном – высказать всё, что он обо мне думает. И ведь выскажет, сомневаться не приходится. – Тогда давайте обсудим с вами сложившуюся ситуацию. Наедине, – последнее протянул преувеличенно ласково.

– Свободны! – Это он уже рявкнул студентам. Но они удивили его не меньше, чем я пару минут назад.

– Мы не оставим мисс Элену с… – запальчиво начал Лесси, да только сдулся под суровым взглядом ректора. И закончил уже не так воинственно, – С вами.

Вот! А я о чём говорила? Разве можно такие шикарные экземпляры, да на отчисление? Да они же горой стоят за своих! И не важно, что «противник» заведомо сильнее их.

– Да-а-а? – Вполне себе искренне удивился господин начальник. И мне стало страшно. Действительно страшно, только не за себя, а за своего защитника.

– Не нужно, Лесси, – обернулась к нему и мягко улыбнулась. – Идите. Мы с господином ректором всего лишь обсудим ваше наказание.

Конечно, он не поверил мне. Пришлось с нажимом повторить:

– Идите. Поговорим с вами после.

Парень ещё несколько минут колебался, как и его соратники, но самая разумная из них, Элди, кажется, тихо шикнула:

– Пошли!

Жаль, что разумность её не проснулась в тот момент, когда они затевали всю эту заварушку с чудовищами.

Студенты пусть и нехотя, а всё же покинули кабинет, и мы остались с Закари один на один. Моя похвальная смелость куда-то разом испарилась. И уверенность, что ничего-то он мне не сделает – тоже.

– Ле-е-е-на, – протянул он с неким рычанием. Как у него так вышло – ума не приложу. «Рычащих» букв в моём имени вовсе не было.

– Что? – Проблеяла, отступая к двери, готовясь дать дёру. Но меня настигли слишком быстро, я только и успела что руку перед собой выставить.

– Ты хоть знаешь, что они натворили? – Закари хоть и говорил со мной ласково, тягуче, но я чувствовала, что злость в нём ещё не утихла.

– Не совсем, – ушла от прямого ответа, но тут же добавила: – Но нельзя же их вот так сразу… Отчислять.

Мужчина усмехнулся и всё недовольство, скопившееся в нём, как-то разом рассеялось. Словно его и не было.

– Если бы «сразу», – передразнил меня, сам же подошёл близко, близко и нежно обнял, прижимая к своей груди. Мне бы начать вырываться, или хотя бы сделать вид, что вырываюсь, а я… Я, напротив, прижалась крепче. И так хорошо мне стало. Все тревоги, надуманные или настоящие, отошли на задний план. Здесь и сейчас мне было уютно, тепло и ничего-то больше не нужно.

– А что, это не первая их такая провинность? – Нашла в себе силы выговорить, хотя единственное, чего хотелось, это вот так просто стоять рядом и молчать.