Альва сладко дремала, скрючившись в неудобной позе на стуле с гнутой спинкой. И стоило мне тихонько прикрыть за собой дверь, как девочка вскочила на ноги, сонно протирая глаза.

– Я не хотела тебя тревожить. Извини. Если бы заранее знать, что ты спишь, можно было пойти в библиотеку или задержаться в общем зале…

– Ох, не приведи Господь! Если бы кто-то меня увидал бездельничающей, да еще сидящей на мебели мэда Грэхха… Так хорошо, что ты вернулась вовремя!

– Но я тебя разбудила. – Меня не покидало чувство вины.

– Не ты, зачарованный кулон. Он отслеживает выполнение приказов. Ты, уходя, сказала, что я должна дождаться твоего возвращения для следующего задания – сопровождения по академии. Ты вернулась – он меня разбудил. А задремала я не от усталости, просто по привычке засыпать, когда есть возможность.

– Хорошо тогда, – успокоилась я. – Как думаешь, мы с тобой успеем до обеда немного прогуляться? Не хотелось бы питаться холодным да всухомятку, но и сидеть здесь взаперти жутко – будто под арестом.

– Думаю, успеем. Сейчас полдень. До обеда примерно час. Можно сходить в зимний сад.

– Давай! – обрадовалась я. Хоть замок и впечатлял роскошью, средневековыми вещицами да волшебными диковинками, мне все-таки не хватало в нем привычных горшков с цветами. Да и посмотреть на зеленый сад посреди зимы – редкое удовольствие.

Альва, довольно улыбаясь, сделала приглашающий жест.

– Покажешь часы? – поинтересовалась я, когда мы вышли в длинный извилистый коридор. – Они сильно отличаются от земных? Время отсчитывается стрелкой или цифры мигают, как у нас на электронных?

– Извини, у меня нет часов. – Ее тоненькие плечики виновато дернулись.

– Как же так? Работа вроде обязывает к пунктуальности.

– Все важное мне вовремя сообщает зачарованный кулон, а остальное считается излишеством, – буднично объяснила девочка, но, заметив мое вытянувшееся лицо, добавила: – Я прекрасно ориентируюсь по солнцу.

– Какому? – не поняла я. – За окном то вьюга, то снежные тучи.

– Солнечная погода действительно здесь редкость, но со временем легко удается предсказывать время по цвету неба и неясным теням на снегу, которые отбрасывают ледяные глыбы.

Что-то я раньше не замечала никаких глыб, поэтому поторопилась подойти к первому же окну. Бескрайняя снежная степь сливалась с линией горизонта. Все.

– Где? – спросила я.

Как ни странно, Альва меня поняла.

– Внизу. У замка.

Я переместила взгляд вниз и ахнула. Действительно, у основания замка щерились острые глыбы прозрачного льда.

– Словно клыки животного, – прошептала я и, с трудом оторвавшись от необычного зрелища, догнала спутницу.

– Да, смотрится угрожающе, – согласилась со мной Альва. – Только пугать здесь некого. Кто же в здравом уме сунется в Снежную пустыню, да еще в академию к магам. Думаю, эти «сосульки» здесь для оригинального вида. Или в качестве часов.

– А что, обычных часовых механизмов в здешнем мире нет совсем? – удивилась я.

– Есть. Во всяком случае, нечто очень похожее я видела у мэда Бенабеуса, когда однажды прибиралась в его комнате. Обычно мэдью Ветта никого туда не пускает и порядок наводит исключительно сама. Но в тот раз мэд ушел порталом, а она захворала. Лечить себя не дала, вечно боится, что отравят или какую хворь нашлют…

– Погоди-погоди. Зачем ее травить? Кому эта тетка сдалась?

– Так она же хани самого ректора академии. Считает, ей все завидуют, вот и боится собственной тени. На самом деле даже сильному магу пришлось бы хорошенько постараться, чтобы проломить защиты, которые на нее навешал мэд Бенабеус.

– Мне казалось, хани молодые, – задумчиво протянула я.

Альва весело рассмеялась:

– Так мэд Бенабеус вызвал ее много лет назад!

– А-а-а…

– На самом деле ей о-го-го сколько годков, но выглядит из-за магии ректора преотлично!

– Слушай, раз она хани, так почему же ее зовут мэдью Ветта, а не мэдью Бенабеус? Или хани мэда Бенабеуса? Сегодня на собрании она девчонок именно по мэдам называла. Есть какие-то тонкости обращения, свойственные этому миру?

Альва расхохоталась.

– Ничего подобного! – захлебываясь от смеха, урывками стала объяснять девочка. – Ей просто лень запоминать ваши имена. Хани появляются каждый год, и помнить имя каждой для нее сложно. А вот студентов, особенно талантливых выпускников, приходится знать. Вот и идет по самому легкому пути, называя имя мэда.

– Может, тогда ты в курсе, откуда она знает, кто чья хани, ни разу не видев нас в лицо?

– Сидела в кабинете у мэда Бенабеуса в день ритуала Призыва, смотрела по его зеркалу на прибывших хани.

– Почему же сам мэд не смотрел?

– Смотрел конечно же.

– Но зачем тогда его Грэхх приводил, раз ректор и так меня видел?