Приободренная первым успехом, попыталась выспросить, как в городе обстоят дела с работой, но, к сожалению, возничий от этой темы был далек. Что ж, придется решать задачи постепенно.

В Снеск мы въехали аккурат перед закрытием городских ворот на ночь. Сидя на облучке и обдуваемая со всех сторон зимними ветрами, я замерзла так, что, когда пришло время слезать на землю, без сторонней помощи не обошлось. Любезный возничий долго пытался снять меня со скамьи, пока не додумался совсем нелюбезно спихнуть в сугроб и растереть лицо и руки колючим снегом. Ощущения, признаться, не из приятных, зато кровь сразу же прилила к замерзшим конечностям, и я даже сумела выудить из кошелька обещанную за проезд плату.

Дилижанс скрылся за поворотом, а я с чемоданом, ставшим вдруг невероятно тяжелым, поплелась в конец Безлунной улицы, где, по утверждению возничего, находился доходный дом его знакомой.

Тишина. Вокруг ни души. Тусклый фонарь один-единственный на всю длиннющую улицу, и даже в домах по обе стороны дороги ни огонька. И непонятно – переживать из-за отсутствия людей или, напротив, радоваться.

Приноровившись волоком тащить свою поклажу, я шаг за шагом двигалась к цели, но она все никак не приближалась. Завьюженная дорога будто стала резиновой, а когда я почувствовала между лопатками чей-то пристальный взгляд, мне и вовсе стало не по себе. Но стоило остановиться и обернуться, как ощущения пропали. Во всяком случае, увидеть никого не удалось. И так несколько раз, пока я в паническом страхе не прибавила скорость из последних сил, хватая ртом ледяной воздух и с большим трудом заставляя себя быстрее передвигать ноги.

Дверь мне открыли далеко не сразу. Я долго барабанила в обитую железом деревянную створку, после чего еще дольше объясняла причину моего пребывания в такое позднее время на улице и желание снять комнату именно сейчас.

Когда я уже совершенно выбилась из сил и потеряла всяческую надежду, где-то на периферии сознания прикидывая, как вот-вот засну прямо на этом пороге и, скорее всего, к утру стану хладным трупиком, дверь наконец открылась. Я неповоротливым кулем ввалилась внутрь вместе с чемоданом, снегом, налипшим к подошве сапог, и морозным воздухом.

– Ну во-о, натащила грязи-то. Ходють по ночам беспутные. Чой днем тебе не шлось?

Тяжело поднимаясь с колен, я рассматривала при свете свечного огарка хозяйку: тапки на голых костлявых ногах стоптаны, бархатный халат с претензией на роскошь и ночной чепец из кружев не первой свежести, всклоченные волосы непонятного цвета и темное сморщенное лицо.

Женщина прошлепала мимо меня к двери и захлопнула ее с громким стуком.

– Добрый вечер, уважаемая, – проскрежетала я, осипнув от холода. Не хватало еще заболеть.

– Какой вечер, дурная? Ночь на дворе! – огрызнулась хозяйка.

– Я подумала, что желать доброй ночи в то время, как потревожила ваш сон, было бы бестактно.

– А будить честных людей не бестактно?

Не желая спорить со сварливой теткой, в то время как организм взывал к теплу и еде, я перевела разговор на более насущные проблемы:

– Мне сказали, вы сдаете комнаты.

– Сдаю, но на долгий срок и по предоплате.

Хотелось заплатить любые деньги, лишь бы поскорее оказаться в теплой постельке, но я напомнила себе о необходимости экономить – пока не куплен амулет Печати силы и не найдена работа, шиковать не следует.

– Хорошо. Могу я посмотреть, что вы предлагаете?

– Разумеется. Приходи завтра…

– Мне нужно жилье сейчас. Я приехала из другого города, устала и хочу спать.

– Я тоже хочу спать. Приходи завтра…

– Уважаемая, если я не сниму у вас жилье сейчас, то завтра оно мне уже не понадобится. У вас есть свободные комнаты или же мне действительно уйти?

Женщина долго сверлила меня недовольным взглядом, после чего, взяв с полки плошку со свечным огарком, буркнула:

– Иди за мной.

Мы поднялись по скрипучей лестнице на третий этаж, который низким скошенным потолком больше походил на чердак. Хозяйка толкнула передо мной две двери.

– Одна, но большая. А здесь – две соединенные маленькие.

Это она, как выяснилось, про комнаты говорила. В большой помещалась кровать, стол и шкаф. В проходных маленьких ютились две койки и пара тумбочек.

– Мне одной хватит, – решилась я. – Сколько будет стоить?

– Золотой в неделю. – И, задрав нос, выпятила подбородок, из чего напрашивался вывод, что цена нереально завышена, но тетка не отступит от нее ни на монетку.

Отвернувшись от нее, я принялась копаться в кошельке, пытаясь нащупать и выудить золотой отмороженными негнущимися пальцами. Наконец мне это все-таки удалось, и я вручила недельную оплату хозяйке. Та, явно подобрев, отдала ключ и пообещала вскоре принести постельное белье.

Оставшись одна в выбранной комнате, я с облегчением уселась на кровать и вытянула перед собой уставшие ноги. Несмотря на прохладную температуру в доме, постепенно отогревающиеся конечности начинало ломить.