Бодрым галопом спустилась вниз и забрала кастрюльку из рук растерянного моим неадекватным поведением Пака. Конечно! Я же должна была скандалить и возмущаться. Но выбор мы всегда делаем сами. А я хочу мира и спокойствия, причем в этом самом доме. Мне он нравится!

– Раз уж вы сами признались, что вы старый и немощный…

Дедок возмущенно хрюкнул, но не нашелся с ответом. А я, воспользовавшись его замешательством, одним махом вылила в помойное ведро испорченный суп и взялась за уборку кухни, отправляя в мусор все, что попадало под руку.

– Морковка! – верещал отмерший дедок. – Совсем еще хорошая! Капуста! Не смей, она лишь с одного бока подгнила! Разорительница! Не трожь лук! Руки пообрываю! Ай, окаянная, чтоб тебе пусто было, подкинь тебя да урони!

Прорваться ко мне и исполнить угрозы он не мог из-за вставшего в дверях Анта и успокоился после того, как в помойное ведро отправился последний подпорченный продукт. Тут уж старик заскулил, хватаясь за сердце и прижимаясь к стене:

– Разорили, ворье… Обездолили… По миру пустили…

– Ну что вы, дедушка, сейчас и накормим, и напоим. Вы полежите, немощный вы наш, – скалилась я в широкой улыбке.

– Да как ты смеешь! – было воспрянул дед, обрадовавшись новой возможности раздуть конфликт.

– То не я, а вы сказали, я глупая лишь повторяю.

– Оно и видно, что глупая, – только и бросил он мне. Еще недолго потоптался у кухни, но Ант не двигался с места, поэтому старику пришлось уйти.

Я же на скорую руку навела порядок: выставила во двор помои, свалила в бочку с водой всю грязную посуду и вымыла столы. Завтрак приготовила и того быстрее, благо накануне с мальчишками купили куриные яйца.

Накрыла в гостиной, обнаруженной по соседству с кухней. С Антом привели, а вернее сказать – отконвоировали, придерживая под локти, упирающегося деда и усадили во главе стола.

Пак возмущенно кряхтел, смотрел на нас исподлобья и сосредоточенно двигал челюстями, пережевывая яичницу. Мы с Антом мило улыбались и поочередно с преувеличенной заботой подливали старику чай.

Как завтрак окончился и старик начал вставать из-за стола, я бросилась убирать грязную посуду, которую отправила к уже замоченной в бочке.

Все! Миссия выполнена! Чистой посуды практически не осталось, а потому прежде, чем варить, Паку пришлось бы ее мыть. Вот только снизойдет ли? Надеюсь, нет.

Проводив Анта на работу, мы с Хвостиком припустили на рынок. Почему припустили? Да чтобы успеть, пока наш «немощный» дедок не сообразил вымыть посуду и снова приняться за свои несъедобные кулинарные шедевры. А затем, накупив всевозможной снеди, мы в ускоренном темпе вернулись домой.

Фух. Кухня пустовала, а значит, ее можно было использовать по назначению – для приготовления полезной и здоровой пищи. К тому времени, как Пак появился в дверях с корзиной уцененных подпорченных овощей, у меня доваривался аппетитно пахнущий борщ и румянился в печке мясной пирог.

Шумно сглотнув слюну, старик грохнул на стол свою ношу. Комочки земли осыпались с плетенки.

– Скоро будем обедать, – радушно улыбнулась я, демонстрируя ровный ряд зубов и с непробиваемым спокойствием сметая со столешницы грязь. – Можете пока с Хвостиком помыть руки.

Малыш, которого я подговорила заранее, послушно отпустил мой подол и подошел к Паку. Глазенки настороженно уставились на старика. Тот вздохнул и повел ребенка к раковине, а затем и за стол.

Обедал дед активно и, кажется, даже с удовольствием, но настроения ему вкусная еда, к сожалению, не улучшила.

– Небось кучу денег отвалила за продукты, – ворчал он, гоняя по тарелке картофелину. – Уж лучше я сам себе буду готовить.

Я промолчала, но на кухню его снова не пустила, аргументировав тем, что предстоит еще над ужином попыхтеть. Сама же перебрала дедовы покупки и безжалостно выбросила продукты не первой свежести.

Вечер прошел в благостной тишине. Мне даже удалось соорудить муляж румяной булочки – заказ, сделанный хозяйкой пекарни лишь бы отделаться от моих назойливых уговоров.

Утром мы привычно проснулись под грохот кухонной утвари и вопли Пака о грязной посуде, которую немощному старику приходится мыть за обнаглевшей молодежью. Кто бы сомневался!

Пока дедок занимался посудой, необходимой ему для кулинарии, я успела привести себя в порядок и спуститься вниз.

– Ой-ой-ой! – заголосила я, спрятавшись за углом в засаде.

Пак вылетел в коридор, будто молодой бык на арену с тореадором.

– Палец ушибла, – пояснила я и юркнула в кухню.

– Я там готовлю! – возмутился Пак, осознав, что его провели, как ребенка.

– А как же экономия продуктов и уважение чужого труда, о которых вы нам столько твердили? Зачем что-то готовить, когда вчерашний пирог и мясная каша еще недоедены?

Пак пожевал губами и махнул рукой, а я принялась разогревать еду.