Поэтому, исчезнув из покоев, Айден и не подумал запирать дверь. А Селина умела соображать очень быстро. И пользоваться даже тем шансом, который с высокой вероятностью должен был принести с собой поражение.

А в ее случае — и вовсе смерть.

Селина

 Как только дарк оказался за дверью, я схватила его плащ в тот же миг. Черный и легкий, словно из натурального шелка, но при этом прочный и с глубоким капюшоном, под которым можно спрятать лицо целиком.

Это было именно то, что мне нужно! Лучше и придумать нельзя. Я быстро натянула находку все еще чуть подрагивающими пальцами и опустила капюшон, уже выскальзывая из комнаты.

Ощущения были не из приятных, надо заметить. Я была вся… мокрая. Хотелось немедленно залезть в ванну, понежиться в горячей воде, чтобы пар окутывал лицо, ласкал кожу… Вот только я была не дома. А в каком-то демоническом мире, куда меня засосала нелегкая. И для начала следовало как можно быстрее покинуть моих новых “благодетелей” с их мушиной камерой. Иначе с них еще станется наказать меня за то, как неласково я обращалась с этим их дарком.

Сам крылатый тоже не способствовал росту доверия. К самой себе в первую очередь, ведь, как известно, крылья за спиной и чешуя на теле у кого бы то ни было могут появиться только в двух случаях. Либо хозяйская кукушка уже улетела, и довольно далеко, либо наблюдатель выпил то, что пить не следовало.

В общем, мне оставалось надеяться, что чаек саны Миури уже выветрился.

С этими мыслями я тихо пробиралась по лестнице вниз здания. Вокруг никого не было, и сложность оставалась лишь в том, чтобы быстро добраться до выхода, не столкнувшись с возвращающимся любовничком.

О том, как прошла моя первая ночь с мужчиной, я старалась не думать. Во-первых, было довольно стыдно, а во-вторых… жарковато.

Все подруги, помнится, рассказывали мне еще в институте, как это проходит. Обычно неловко, быстро, больно и совсем не весело. Положительных воспоминаний — раз-два и обчелся.

А у меня вышло… какое-то сумасшествие. Если бы кто-то поведал мне, что секс может быть так хорош, я бы, возможно, настолько долго не оставалась девственницей. Впрочем, конечно, дело-то было вовсе не в удовольствии. Хотелось чего-то чистого, душевного… Ну уж не срослось так не срослось.

В конце концов, можно этот раз и не считать вовсе! А что? Я ж своего согласия не давала — значит, это вовсе и не первая ночь любви. Оргазм не считается: у меня, может, и от чашки горячего кофе сейчас мог бы экстаз случиться! Так что мысленно меня все еще можно считать девственницей.

Абстрактно-моральной.

Теоретической.

“Не отвлекайся, Селина!” — бросила я себе в отчаянии, ступая на последнюю ступеньку лестницы. Не думать о случившемся было сложно, но не труднее, чем спасаться бегством из особняка рабовладельцев.

Когда передо мной остался всего один коридор, ведущий к выходу, я уже почти ощутила вкус свободы. Где-то в стороне раздавались голоса, кто-то смеялся. А из соседнего коридора доносились сдавленные стоны.

Я ускорила шаг, быстро метнулась к двери, схватилась за ручку, как…

— Благословенного вечера! — прозвучало совсем рядом, и я замерла как вкопанная.

Руки похолодели. Медленно повернув голову, я увидела какую-то девушку с подносом. Она стояла, склонившись в поклоне, и бокалы, которые она несла, мелко дрожали.

Она боялась…

Приняв решение молчать, я не двинулась с места.

Ладони стали влажными, меня прошиб холодный пот.

Девчонка не поднимала на меня глаз, похоже приняв за дарка. Поэтому, стараясь держать себя в руках, я медленно развернулась к двери, неторопливо повернула ручку и толкнула.

Одному богу известно, как тяжело мне далась эта медлительность. Но служанка так и не сказала больше ни слова. Не остановила. Поэтому через пару мгновений я уже оказалась на залитой тьмой улице.

На дворе стояла глухая ночь, но даже в это время мне удалось мельком разглядеть отдельно стоящие странные здания, напоминающие то ли скалы с отверстиями для окон, то ли пчелиные ульи с небольшими площадками, служащими явно для приземления автотранспорта.

Я передвигалась так быстро, как только могла, стараясь не отходить далеко от линии этих домов. Вокруг было слишком темно для того, чтобы разобрать что-то конкретное, понять, куда я направляюсь и где спрятаться. Кроме того, одновременно радовало и пугало то, что вокруг было довольно тихо и даже случайные прохожие почти не встречались.

В голове мелькнуло, что, вероятно, в этом городе существует комендантский час и он уже давно минул. Неприятное предчувствие полоснуло страхом, вот только я и так боялась достаточно сильно. Дальше было уже некуда.

Свернув в одну из подворотен, минут через десять быстрого бега я наконец позволила себе остановиться. В висках клокотало, в боку резало с непривычки.