Мельгорион бросил косой взгляд на каменные плиты, по которым растекался красно-оранжевый огонь, словно раскаленная кровь, и сделал вид, что ничего не заметил. Даже склонил голову набок, невозмутимо приподняв брови, словно был в полном недоумении, что же могло разозлить принца.

Но Айден знал, что все это наигранное. Что старейшина нарочно пытается вывести его из себя, что его забавляет бешенство правителя Йенлавей. Знал он также и о бесстрашии Мельгориона. Это был очень старый и очень сильный дракон. На его жестком, словно вырубленном в скале, лице было невозможно уловить ни малейшего проблеска слабости. И нереально поймать хоть какие-то признаки почтенного возраста. Разве что мелкие и острые иглы морщинок в углах хищных темно-серых глаз.

И это бесило еще сильнее.Мельгорионего не боялся. Он был старше, опытнее и, сожги его Яросветная, выше!

Вот только в остальном Айден не уступал ему больше ни в чем. Ни в ширине плеч, ни в быстроте ума, ни тем более в силе. А еще он был моложе, в нем текла кровь богов, а под крыльями простиралось все Седьмое королевство. Правителем был он — Айденион. И весьма вероятно, что именно за этоМельгорионего и ненавидел.

Впрочем, об истинных мотивах поступков главного старейшины можно было только догадываться.

— Я чем-то имел неосторожность вызвать ваше недовольство, принц? — спросил Мельгор, сцепив руки за спиной. От этого его грудь выгнулась, плечи стали казаться шире, а подбородок приподнялся. Дарк вовсе перестал напоминать придворного, который переживает о том, что вызвал гнев своего повелителя.

Айдену так сильно хотелось стереть наглое выражение с его лица, что успокоиться становилось все сложнее. Огонь продолжал капать на пол, становясь все гуще, уже исходя искрами и всполохами. Под лопатками зудело так сильно, что хотелось передернуть плечами, содрать замшевый жилет, расшитый золотом, и бросить на пол. Дать телу свободу для обращения. В груди вспыхнула режущая боль от того, как сильно он пытался удержать магию внутри собственного ключа.

А потом в голове вдруг раздалось тихое:

“Почему все вокруг пытаются меня убить?..”

И по спине принца прокатилась жгучая дрожь.

“Почему каждому что-то надо от меня?..”

Перед глазами вспыхнуло узкое бледное лицо в обрамлении светлых, легких, как облако, волос. Грустное и такое… беззащитное. Настолько, что начинало щемить в груди.

“А я уже и не надеялась тебя увидеть…” — ее голос, мягкий, угасающий на пороге потери сознания.

Вряд ли она вообще помнила, что сказала это. Но Айден был уверен, что эта фраза уже никогда не покинет его разум.

Он успокоился в тот же миг. Мельгор вдруг резко потерял всю значимость, едва принц осознал, что ему нужно решать существующие проблемы, а не создавать себе новые. И основная его проблема — это, как ни странно, вовсе не запоротые переговоры с Шеллаэрде. Это не ухудшающаяся обстановка на границе Йенлавей и леса оборотней. И даже не вздорный старший брат, который вздумал его женить.

А таинственная человеческая девчонка…

Поэтому Айден резко сжал кисти, перекрывая точки истечения пламени. Магия успокоилась так же неожиданно, как и взбунтовалась.

— Мне некогда, Гор, — бросил он спокойным, полным ледяного равнодушия голосом, внутренне ухмыляясь от того, как вытянулось лицо старейшины. — Постарайся больше не распускать язык за моей спиной. То, чем занимается повелитель, не должно касаться ни его гостей, ни его верных слуг. Если слуги, конечно, верные.

На последнем слове Айден сделал нарочитое ударение, с удовольствием наблюдая, как белеет от ярости лицо Мельгориона. Старейшина был все так же неподвижен, ни один мускул не дрогнул на его лице. Лишь нездоровая бледность выдавала каждую скрытую мысль.

— Я надеюсь, ты меня понял? — подлил принц масла в огонь.

С драконом, который старше по крайней мере на несколько сотен лет, было не принято разговаривать подобным образом. Тем более учитывая, что Мельгор являлся главным старейшиной.

Но Айден не мог отказать себе в таком удовольствии. В конце концов, правителю позволено все, разве не так?

Не дождавшись ничего другого, кроме едва заметного кивка, принц усмехнулся. Мельгор не смог выдавить из себя ни слова, покорно склонившись, но не сводя с него горящего взгляда.

Айден резко развернулся и пошел прочь, и только подбитая металлом подошва его кожаных сапог стучала по каменным плиткам.

“Дурацкая мода”, — мелькнуло в голове у принца, когда он уже покинул зал вместе с застывшим там старейшиной. “Надо потребовать у модельера, чтобы прекратил шить обувь на военный манер”.

Кто-то сказал придворному мастеру, что дарки должны выглядеть как боевые маги, и с тех пор дворцовая мода серьезно расширилась.