Райан не стал перевоплощаться, только слегка склонил голову перед графиней и кузиной, словно поклонился, после чего улетел, оставив моих родственниц в недоумении. Еще по дороге к поляне он сказал, что пришел только чтобы отвезти меня в замок графа. Расследование, аресты, допросы, сбор улик и доказательств были в самом разгаре. Эта ночь обещала стать для жениха длинной и бессонной. Поэтому ему нужно сразу возвращаться в Службу безопасности. Но в ближайшую неделю постарается навестить меня и расскажет новости.

Дракон улетел, а я остались с Амалией и Корделией. Новое платье не осталось незамеченным. Они засыпали вопросами, но я молчала, ссылалась на то, что мне запретили распространяться о случившемся. Райан не сказал какая версия считается официальной и что именно знают мои родственницы. Это и спасло от неловкого разговора, так как я никак не могла придумать приличное объяснение как я оказалась без платья…

Тетя приказала подать поздний ужин и в ответ на ее слова, мой желудок сжался болезненным спазмом. Я уже забыла, когда ела последний раз и только сейчас осознала насколько измучена. Ничего удивительного, учитывая сегодняшнее эмоциональное и физическое напряжение. Пироженка с чаем в доме жениха не считаются. Она не утолила голод, а скорее разожгла его. Поэтому дождавшись трапезы, я сдерживалась изо всех сил чтобы не наброситься на еду как дикий зверь.

Ближе к концу ужина в замок вернулся граф. Амалия тут же приказала подать еще один прибор и дядя присоединился к нам.

Когда он сел за стол, графиня не сдержала нетерпения:

- Филипп, ты наконец-то расскажешь, что случилось? Нам никто ничего не говорит, мы уже извелись и не знаем, что думать!

- Да, расскажу, – кивнул маг, – собственно поэтому я и пришел.

Он вздохнул:

- Сегодня был раскрыт заговор, цель которого - подорвать магические силы Мирадейи. Заговорщики попытались похитить Эвелин…

Тут ему пришлось замолчать так как тетя с кузиной дружно ахнули и уставились на меня округлившимися от удивления глазами.

Когда ахи и вздохи прекратились, он продолжил:

- Я благодарю наших светлых богов что Эвелин не пострадала. Но эта попытка похищения позволила найти место проведения ритуала темному богу Орису. Там же были обнаружены заговорщики и неопровержимые доказательства их связи с тайной агентурой Феридена. По обвинению в государственной измене задержаны граф Пьер де Грионн и его сыновья – Алан и Кристиан.

- Кристиан обвиняется в государственной измене? – неверяще повторила Корделия.

- Да, - коротко ответил дядя.

- Нет, нет, нет, - истерично закричала кузина. – Это не может быть правдой!

- Но это правда, милая, – тихо, но веско произнес граф.

Амалию эта новость тоже впечатлила, тетя прижала руку к губам и изумленно моргала.

По щекам Корделии градом покатились слезы, она закрыла лицо руками и выбежала со столовой.

Графиня спохватилась:

- Доченька, куда ты?

Но кузина уже убежала.

- Я поговорю с ней, - встревожено сказала Амалия, поднимаясь из-за стола.

Уже уходя, она обернулась и заметила:

- Но, все же, Филипп, я соглашусь с Корделией. Кристиан не мог так поступить!

Мы с дядей проводили их озадачеными взглядами. И как уже повелось за этот безумный вечер, не фильтруя, что говорю, я выдала:

- Похоже Кристиан очаровал всех женщин в этом доме!

Ну правда, забрался словно лис в курятник и переполошил тут всех…

Граф перевел на меня удивленный взгляд и медленно произнес:

- А знаешь, возможно ты права… – сказал он с таким видом, словно его осенило. Тут же встал и вышел. Маг даже забыл, что не доел свой ужин.

Я осталась в столовой одна.

И как это понимать?

В гордом одиночестве и полной тишине я спокойно поела и ушла к себе.

Кажется, с этим заговором более-менее понятно, на днях узнаю детали. Во всяком случае, Райан обещал рассказать.

Мне же надо успокоить расшатанные нервы, отдохнуть, почитать книжки и помедитировать на море. А то настроение меняется как погода в Новой Зеландии – каждые полчаса. Со всеми этими переживаниями даже крепкая психика не выдержит…

Поэтому вернувшись к себе, легла в кровать, накрылась одеялом и соприкосновение с подушкой тут же закончилось глубоким безмятежным сном. А утром проснулась с хорошим настроением и радостной улыбкой.

Завтракали мы нашей не дружной женской компанией, Филиппа не было. Корделия сидела грустная и опухшая от слез. Мне даже стало ее жаль. Это же надо так влюбиться в свои восемнадцать лет! И так неудачно… Хотя, бывает и похуже.

Амалия тревожно поглядывала на дочь, но помалкивала, опасаясь вызвать новый взрыв эмоций и слез.

А после завтрака я направилась в библиотеку, где меня застал слуга дяди. Сказал, что граф хочет пообщаться и провел в его кабинет.

Филипп сидел в кресле и напряженно смотрел в окно. Он хмурился и глубокие морщины изрезали его лицо.

Когда я вошла, граф посмотрел на меня совершенно новым, колючим взглядом. Словно видел насквозь. Казалось мое сердце остановилось и внутри похолодело. Предчувствие было крайне неприятным, и если описать его одним словом, то это будет – «беги!».