Явственный скрип зубов был мне ответом. Я восхищённо посмотрела на кетча, которого сравнила со змеёй: ох, умён! Двумя предложениями и старика поставил на место, и зародил сомнение в претендентках от обителей, господа которых были против моего участия в отборе. А те, кто смело вышел в середину круга и преклонил колени, словно были уверены в красоте и достоинстве своих претенденток. Сам же кетч, хоть и остался на месте, лениво проговорил:

– От обители Флунар нет возражений.

Я так поняла, что кетч типа «воздержался». То есть не принял ни одну из сторон. И сейчас «за» и «против» было поровну. Ну что же, меч в руки мне дали, теперь дело за мной. Выпрямила спину и, высоко подняв подбородок, да с широкой сценической улыбкой (а чтобы слепила и зрителей с галёрки!) посмотрела на оставшихся двух кетчей.

– Уверена, что претендентки от ваших обителей не менее нежны, чем прекрасные цветы и, разумеется, ярки, как свежий рассвет! – Снова услышала скрежет зубов остробородого и, мысленно посочувствовав старичку, посмотрела на кетчей с таким сожалением, словно передо мной сидели не богато разодетые господа, а остропахучие бомжи с городского вокзала. – И мне жаль, что вы недооцениваете своих кетчер!

Судя по вытянувшимся лицам мужчин, Гонорат Иванович рукоплескал бы мне стоя за такую потрясающую игру. Один из них, помоложе, даже вскочил и, шагнув ко мне, с рыком схватился за рукоять чего-то подозрительно смахивающего на меч.

– Арм-Вис. – Холодный голос Повелителя подействовал на вспыльчивого кетча, как ушат ледяной воды. Мужчина застыл и, не отрывая от меня взбешённого взгляда, медленно опустил руку. Арм-Фар громко спросил: – У тебя есть что сказать?

Этот Арм-Вис, который на вид был вполне привлекательным, если бы не ярость в синих глазах, неохотно обернулся и, краснея от бешенства, рывком, будто его ударили по ногам, опустился на одно колено. Не поднимая головы, процедил сквозь зубы:

– Поддерживаю обитель Лоэлья, Повелитель.

И от звука его голоса у меня словно лёд по пищеводу прокатился: кажется, я нажила себе врага. И чует моё сердце, остробородый ненавидит меня гораздо меньше, чем тот, кого практически вынудили отдать свой голос за иномирную гостью.

Но главное – я в запасе! Чудом я пробралась в этот мир, невероятным усилием проникла в ряды невест. Да, мне пока не положена корона, но… Я же Ульяна Острова! Главная «Забияка» ещё покажет Мадину, на что способна!

Эйч-Ду с улыбкой посмотрел на меня и жестом фокусника открыл дверь. Судя по тому, с каким предвкушением посматривал на меня слуга Повелителя, пока вёл по тропинкам удивительного местечка вокруг шикарного замка из мерцающего золотом камня, за порогом как минимум райский сад с летающими херувимчиками и скачущими единорогами.

Зашла в комнату и, осмотрев скромное убранство, приподняла бровь. В принципе всё, что нужно для жизни, тут есть: кровать, шкаф, стол, стул, даже ковёр на полу, но всё это было таким безликим… как в однозвёздочный гостиничный номер моего мира попала.

– Не нравится? – искренне огорчился Эйч-Ду. – Я надеялся, что тебе будет приятно жить среди привычных вещей. Приказал выбросить Мадинские балдахины, подушки, украшения и свечи… Жители вашего мира крайне аскетичны!

Я прикусила губу, чтобы не брякнуть, что в моей-то комнатке аскетизмом не пахнет в принципе. Обожаю всяческие статуэтки, интересные и забавные предметы интерьера! А подушек у меня сотня, не меньше. Мы с друзьями часто собирались обсудить рисунок танца и, сидя на подушках прямо на полу, спорили до самого утра… И засыпали на них же. Гораздо удобнее всех стульев и кроватей мира! А ещё книги… Они у меня заполоняли шкаф, комод, возвышались стопками на подоконниках, служили мини-столиками на полу: всё, что касалось истории танца или биографий знаменитых танцовщиц, можно найти в моей коллекции!

И по сравнению с дико необузданным, но поднимающим настроение уютным бардаком, лаконичный интерьер предоставленной комнатки смотрелся примерно так же, как показательный вальс на обязательном, но скучном экзамене от взрывающего мозг и эмоции экспромта на танцполе ночного клуба. Честное слово, я предпочла бы вернуться в мрачную, но удобную темницу. Но Эйч-Ду, кажется, действительно важно моё мнение, поэтому я включила актёрское мастерство на всю катушку и, схватив мужчину за руку, затрясла её приговаривая:

– Да тут же всё, что мне нравится! Всё так… гладенько! Светло и просторно! Вот спасибище, Ду! Могу я вас так называть?

– Конечно, – нервно улыбнулся слуга и, осторожно высвободив свою руку, бросился к кровати. Развернув свёрток, с благоговением произнёс: – А это мой вам подарок! От сердца отрываю… С надеждой на вашу победу!