Фар сузил глаза, и у меня сердце ёкнуло. Ох, чего-то я не то ляпнула! Но он же властный повелитель, который привык, что все падают ниц! Ими нужно восхищаться и всячески восхвалять, как велит нам детское руководство – старый советский фильм «Волшебная лампа Алладина». Отчего же Фар так странно на меня посматривает?

– Ты правду сказала? – спросил он. И когда я приподняла брови, пояснил: – В своём мире, когда заявила, что любишь меня, ты сказала правду?

– Разумеется! – с энтузиазмом кивнула я. – Истинная правда!

Ох, не нравится мне, как он поглядывает. Явно сомневается мужик. Но что ему ещё надо? Я же, как ненормальная, пробралась к нему в отель, рану обработала, на колени упала… Да и, чёрт побери, кто в здравом уме и без опухоли в голове рванёт неизвестно куда непонятно с кем?! Мне казалось, моё поведение показывает крайнюю степень, если не влюблённости, то одержимости. Но мужики же любят, когда на них вешаются?

– Как вас увидела, так сразу голову потеряла, – решила пояснить я. Вдруг то, что очевидно мне, для иномирного принца загадка? Кто знает, как у них тут положено… вешаться-то! – Вы такой… – И тут я споткнулась, скользнула взглядом по его фигуре и внешности. Что же меня так зацепило в нём? Лучше бы говорить правду… Ну, в большей степени. – Такой…

– Какой такой? – спокойно уточнил Фар.

– Обалденный просто! – выдохнула я. – И внешность ошеломительная, и лицо привлекательное… А взгляд какой проникновенный! Как посмотрите, так внутри всё переворачивается! – Ага, от страха всё крутит, что ничего у меня не получится, но это я не скажу. – Помните, в вашем номере, когда вы вышли полуобнажённый… Аполлон бы повесился на лампочке, увидев ваш торс!..

– Довольно, – холодно прервал меня Фар.

Я выдохнула с некоторым облегчением: поверил же, да? По-моему, я была достаточно убедительна. И сказала в основном правду… Ну, небольшую её вариацию.

– И что, внешности достаточно, – снова спросил кетч, и сердце моё сжалось от дурного предчувствия, – чтобы полюбить?

– Ч-что? – икнула я и тут же взяла себя в руки. – Что вы имеете в виду?

Он коротко усмехнулся, и я изумилась: о, как! Фар и на такие ужимки способен? А миленько он усмехается. Кетч пристально посмотрел на меня и жёстко пояснил:

– Очевидно, что ты считаешь меня не особо умным. Хотя бы потому, как одета. Или не пришло в голову, что я часто посещал ваш мир и ни разу не встречал на улице девушек, прогуливающихся в гостиничных тапочках, халате и полотенцем на голове?

Сердце моё словно кровью облилось: вот и он – писец пушистый. Мало того, что меня разоблачили, так ещё и заподозрили в актёрстве… Ох, Гонорат Иванович, завысил ты мне оценку, точно завысил! Права была Лиська, никудышная из меня актриса… Как же быть? Как выкрутиться из неприятного положения? Фар думает, что я его ни во что не ставлю? Или что использую? Но он же не знает об опухоли… Что делать?!

Если признаюсь, что охочусь за короной – выставит из мира и здравствуй, худенькая тётенька с косой! Нет, мне это совсем не подходит. Так, что там Марья Иннокентьевна, нелюбимый мой учитель не менее нудной философии говорила? В любом споре проще всего согласиться. Не идти против ветра, а использовать его. Хорошо, попробую. Сложила ладони на коленях и, глянув на Фара, словно примерная ученица, слегка склонила голову набок и улыбнулась:

– Вы правы. У нас действительно никто так не ходит. По улицам, во всяком случае. Но ведь сработало же!

– Что сработало? – нахмурился кетч.

Я улыбнулась ещё шире и развела руки:

– Я здесь, с вами наедине. На это и надеялась… – Судорожно воскрешая в памяти лекции Марьи Иннокентьевны, тщательно подбирала слова: – Поймите меня правильно… – Вот же, Леший побери их заковыристые имена! Но Фару нравится, когда его «обзывают», поэтому тщательно выговорила: – Кетч Арм-Фар! Фух… Поймите меня правильно, я лишь выказывала вам уважение.

На лице кетча промелькнуло выражение сомнения. Тяжеловесное такое недоверие, и промолчал Фар многозначительно так. Я обречённо вздохнула: ну, хорошо! Сейчас подведём соответствующую базу под это утверждение! Не зря же у меня, при всей аллергии на философию, пятёрка в зачётке!

– Я не знаю, как принято в Мадин, – с серьёзным видом начала я, – но в нашем мире влюблённая женщина во всём слушается своего избранника, причём с улыбкой и отличным настроением. Потому что угождать любимому – радость! Вы сказали, что пора выходить, и я не стала вас задерживать, пошла с вами по первой просьбе. И мне грустно, что вам это не понравилось.

А вот тут я сложила бровки домиком и часто-часто заморгала. Слезу выдавить не получится (ну не могу я реветь, как нормальные девчонки!), а вот сделать вид, что вот-вот заплачу – запросто! Ещё хлюпнуть носом… аккуратненько, а не как беспризорник. И замерла, ожидая реакции кетча.