– Знаете же, что в моём мире есть особенная магия? – Когда я привлекла внимание, постаралась справиться с собственным страхом, да выдала улыбку доброй акулы. Проговорила: – Я сейчас применю её! Но чтобы вы не пострадали, не смотрите! Ни в коем случае! А лучше закройте лицо…

– Чем? – истерично вскрикнула Акридия.

– Подолом! – заявила я и схватила свою юбку. – На счёт «три» закрываем платьем голову. Раз, два…

Мда… Мощно же действуют на мадинцев обнажённые женские ножки, невероятно мощно! Совершенное оружие: жестокое и беспощадное! Особенно усиленное в шесть раз – это же целых двенадцать обнажённых ног! Кто-то из нападающих драконов врезался в дерево, кто в скалу, кто камнем рухнул вниз… Один из агрессоров, пробуравив мордой землю, замер у моих изящных ног. Я сочувственно помахала на него поднятым подолом, чтобы пришёл в себя, болезный, от увиденного «канкана по-мадински». Девушки осторожно, словно восточные красавицы, выглядывали из-за своих поднятых юбок и, покосившись на поверженных драконов, посмотрели на меня так, словно в моих руках была ядерная бомба.

– Как?.. – только и смогла вымолвить Циковия.

Я же лишь подмигнула и, сложив пальцы руки, подула на воображаемый пистолет и обернулась на Фара. Лицо Повелителя исказилось так, словно кетча щекотали сотни крохотных пёрышек, а смеяться было категорически нельзя.

А вот хозяев обителей моя маленькая шалость не повеселила… Судя по багровым лицам и сверкающим взглядам, они очень злы. И, пока до девчонок тоже не дошло, что за «магию» применила иномирная фири, я быстро склонилась к поверженному дракону:

– Извини, нас прервали… Так что там у вас за требования?

Чтобы дракон смог разговаривать, ему пришлось сменить ипостась, и теперь настала очередь девушек краснеть и отворачиваться. Фар стянул с себя плащ и бросил мне. Я прикрыла обнажённого мужчину и, стараясь забыть об увиденном, нервно посмеивалась. Мне стало чрезвычайно интересно, как именно кетчеры бросились в бой. Во все стороны клочья платьев полетели? А ещё поняла, что ни одна из них не посмеет сейчас вернуться. Сначала им придётся в тихом месте сменить ипостась, одеться и только потом вновь пытаться портить мне жизнь. Мне это тоже на руку: ноги – оружие двустороннее…

 Выслушав требования дракона, я удивилась и с подозрением покосилась на Фара. Повелитель уже не кривился, пытаясь скрыть смех, но по весёлому блеску его тёмных глаз я видела, что догадка верна: всё это «испытание» – банальная инсценировка! Ну, что же, Гонорат Иванович, аплодируйте стоя! Я нацепила на лицо выражение утомлённой властью королевы и, взяв покровительственный тон, торжественно пообещала лже-повстанцам мир во всём мире.

После того как тот бухнулся мне в ноги, я поняла, что отбор завершён. Потому что претендентки (опустив-таки юбки) одна за другой тоже поклонились мне… и отдали свои короны. Подошёл Эйч-Ду и протянул руку, на запястье которой, словно серебристые обручи, болтались короны тех кетчер, кто сломя голову рванулся в бой. Переставляя камни в мою корону, Ду прошептал:

– Очень умно было надавить на самолюбие Кизонии, очень! Я восхищаюсь вами, кетчера Ульяна! Если бы не ваши слова, кетчера вряд ли решилась атаковать бунтовщиков сама…

– А что с девушками? – тихо поинтересовалась я. – Надеюсь, они не пострадали?

– Нет, конечно, – фыркнул Эйч-Ду. – Замаскированные под бунтовщиков анитоки Повелителя очень бережно обезвредили их. Кетчеры приходят в себя на том самом острове.

Низко поклонился и отошёл в сторону.

– Моя повелительница, – громко произнёс Фар и протянул руку, – прошу следовать за мной в храм Рейши.

Сердце ёкнуло, дыхание перехватило. Я окинула взглядом мрачных кетчей и улыбающихся девушек. Они действительно радовались за меня! Хотя по всем правилам должны были мечтать устроить мне полную эпиляцию от макушки до пят, желательно по-драконьи скоростную. Ощущая волну благодарности к своим новым подругам, я подмигнула:

– Первое, что сделаю в роли Повелительницы – укорочу юбки! Грех это – такие ножки прятать!

Фар обнял меня за талию и взмыл в небо. Когда мы достигли высоты, выше которой дракон в человеческой ипостаси подняться над островом не мог, то зависли. Кетч улыбнулся мне так тепло, что сердце затрепетало в груди.

– Я в тебе не сомневался, Ульяна, – мягко произнёс он и, взяв мою руку, поцеловал палец с кольцом. Спросил глухо: – Ты выйдешь за меня?

Не знала, радоваться мне или печалиться, что не умею плакать: так сердце защемило, что чувства требовали хоть какого-то выхода. Перехватила его руку и прижала к своим губам. Подняла глаза и спросила прерывающимся голосом:

– Почему я?

– Ты прошла отбор, – моргнул он.

Я помотала головой и возразила: