Дядя торжественно выносит футляр, держа его на вытянутых руках. Принц всё также безразличен. Дядя останавливается перед возвышением, склоняется. Вниз спускается слуга императора – жилистый шатен неопределённого возраста, уверена, чай он подаёт с той же лёгкостью, с которой рубит врагов. Рядом с шатеном дядя смотрится жалко, будто именно он тут слуга. Шатен забирает футляр, открывает, убеждается, что внутри документ и прядь моих волос. Вот интересно, получается, имя жених в документе не прописано? А если бы футляр украли? А если украсть футляр у принца? Какие ко мне претензии, что его высочество за обещанием не уследил? Но это потом, завтра меня ждёт другое развлечение.

Вернув документ и локон в футляр, шатен поднимается на возвышение и с поклоном передаёт футляр его величеству, отступает за трон.

Принц продолжает изображать истукана.

– Ваше высочество, – император не поворачивает головы.

Тенер поднимается из-за стола, подходит к трону, склоняется:

– Ваше величество.

– Ваше высочество, мы, – император переходит на возвышенный слог, говорит о себе во множественном числе, – подобрали вам невесту, девушка не только дочь достойного героя, служащего на благо нашей страны, не только хороша собой и воспитана, но и благословлена богами. Я, – интересно он скачет с «я» на «мы» и обратно, – от имени Гадара Ламбрина даю вам обещание.

Император держит футляр тремя пальцами. Принц принимает обещание обеими руками:

– Ваше императорское величество, благодарю за оказанные мне честь и милость.

Император отвечает лёгким кивком, и только после этого принц выпрямляется, прячет футляр во внутренний карман и возвращается на место.

Теперь можно посмотреть на выступление иллюзионистки?

Оказывается, нет. Чиновники один за другим поднимают тосты, произносят слова поздравления и, что характерно, поздравляют императора. Многие вспоминают моего отца и поздравляют его заочно. Принцу достаются крохи внимания. Ни меня, ни дядю никто не поздравляет, и если меня это не трогает, то дядя постепенно наливается краснотой, будто мякоть спелого арбуза.

Банкет продолжается, одна из девушек вызывается сыграть на флейте, про несостоявшееся выступление иллюзионистки, по-моему, все, кроме меня, забывают, тем более сразу после флейтистки император провозглашает очередной тост, ненавязчиво напоминает, что банкет устраивает императрица и покидает зал.

Я окончательно убеждаюсь, что император приходил только ради моего брака.

Мда… Нельзя было доверять памяти Нишаль. В её представлениях отец служит в отдалённой провинции, дыра дырой, но вмешательство императора ясно показывает, что у провинции в империи особый статус. Впрочем, к принцу стоит присмотреться. Если он и дальше будет изображать безучастного истукана и в упор меня игнорировать, то почему бы и нет? Дворец, уверена, у него не меньше родового гнезда Ламбрин, а значит есть шанс после свадьбы не встретиться ни разу.

Но всё-таки, что у него с глазами? Если бы глаза были просто карие, я бы решила, что императрица нагуляла первого сына на стороне. Но у него глаза ещё и мутные.

Экипажи останавливаются у дома далеко за полночь. Широко, неэлегантно, зато в удовольствие зевнув, я киваю Ате, что можно открывать дверцу. Горничная поднимает фонарь повыше, впрочем особой необходимости в освещении нет, из дома уже высыпали служанки, и у каждой в руках большой светильник.

Дядя скрывается в доме. Мог и подождать будущую принцессу, лично проследить, чтобы не споткнулась ненароком. И нет, это не я вредничаю, это пресловутый этикет. При всей ярко выраженной патриархальности местного уклада, старший мужчина обязан позаботиться о юной родственнице. И о пожилой, кстати, тоже, с той лишь разницей, что в отношении пожилой дамы правило вместо «желательно» звучит «обязательно».

Я ускоряю шаг, вхожу в холл:

– Дядюшка?

– Нишаль…

Иногда лучший способ получить ответ – спросить прямо.

Я бросаюсь к дядшке, смотрю на него влажными глазами, беспомощно приоткрываю губы?

– Дядюшка, его высочество действительно прибудет завтра?

– Да, Нишаль, ты же слышала императора.

– Дядюшка, я не понимаю… Хотя Небеса даровали мне второй шанс, прошлое не изменить. Я была вульгарной, в храме моя репутация была окончательно разрушена. Как император может принять такую невестку, как я?

Дядя тяжело вздыхает, но отмахнуться от моих вопросов не может, я спрашиваю по-настоящему важное.

– Нишаль, император ценит твоего отца.

Скорее, не отца, а провинцию. С географией у Нишаль также худо, как со всем остальным, но навскидку провинций не меньше десяти, считая столичный округ. Принцев двое или трое. Кстати, сколько именно? Даже если четверо, то на всех губернаторов не хватит, а ведь есть ещё казначей, министры, генералы…

Всё-таки, сколько принцев? Кажется, больше двух…

Тему с провинцией пока оставим, Самск никуда не денется, меня пока интересует другое: