Попаданка со стажем (СИ) читать онлайн
Жизненный опыт мне подсказывает, что Тенер недолюбленный ребёнок, и стоит подарить ему хоть немного заботы, как он станет, что называется, есть с рук. Нет, я не собираюсь манипулировать им намеренно, оно само получается. Впрочем, я Тенера не обманываю. Пока он на моей стороне, я буду его надёжным другом.
Карета трогается.
Я сдвигаю край шторы так, чтобы видеть в узкую щель полоску улицы. За окном проносится обычная городская суета.
– Хочешь стать моей второй личной горничной, Шини? – прямо спрашиваю я.
– Госпожа, я ведь уже не девочка. После фестиваля Света госпожа Мираль поручила бы мне новую работу. А какую, кто знает? Старшей прачке помощницы не хватает, на кухне посудомойка нужна. Быть горничной при госпоже очень большая удача.
– Я подумаю, как забрать твой контракт.
– Спасибо, госпожа! – Шини подпрыгивает на сиденье, смущённо ойкает и затихает.
Остаток дороги проходит в тишине. Шини не смеет заговаривать первой, а я молчу, смотрю на мелькающие в щёлке лавочки, рестораны, стоянки рикш. Карета сворачивает в жилой район и вскоре останавливается перед домом Ламбрин.
Шини, дождавшись моего кивка, открывает дверцу, выходит первой и подаёт мне руку. Дверь дома распахивается, на улицу выскакивает Ата.
– Госпожа!
Я оставляла её с господином Енцем.
– Что-то случилось, Ата?
– Юная госпожа! Господин вернулся!
Позабыв, про грацию и приличия я буквально выпрыгиваю из кареты.
– Что ты сказала?!
– Госпожа, ваш отец приехал.
Глава 26
Отец?!
Но я не ждала его так быстро!
– Юная госпожа, ваш отец, как только узнал, что с вами случилось несчастье, а свадьба была сорвана, в тот же день передал дела своему помощнику, бросил всё и помчался в столицу верхом.
Верхом гораздо быстрее, чем с комфортом в экипаже, да? Естественно, да.
– Отец!
Я бросаюсь в дом, потому что именно так должна отреагировать раскаявшаяся в своих ошибках любящая дочь. Буду… притворяться. К отцу Нишаль у меня сложное отношение. С одной стороны, он оставил Нишаль. Возможно, из лучших побуждений. Но он так и не понял, что люди, которым он доверил малышку, непоправимо ей навредили. С другой стороны, он никогда не жалел на Нишаль денег, принимал свою дочь такой, какая она была и не пытался давить. Ему не нравились её украшения, обилие косметики, но он только вздыхал и терпел. И терпел её прохладное отношение, граничащее с грубостью. Тётя и Тиана на пару исподволь приучали Нишаль к мысли, что они, а не отец, её настоящая семья. Однажды, Нишаль было около десяти, отец хотел забрать её с собой, но Нишаль закатила уродливую истерику с криками, проклятиями, швырянием всего подряд и отказалась уезжать от тёти. Ещё и крикнула в запале, что тётушка ей как родная мать стала. Отец тогда побледнел, выбежал и в тот же день уехал обратно в Самск. Но прислал Нишаль подарки.
Дурак.
Почему умные люди в отношении близких оказываются недалёкими слепцами? Загадка…
Я рассчитывала встретить отца, чтобы первой рассказать о переменах, но пока Тенер развлекал меня на лодке, дядя вполне мог скормить отцу свою версию. Исправлять обычно труднее.
Обернувшись к Ате, уточняю:
– Господин Енц…?
– Продолжает изучать учётные книги. Ваш отец уже знает.
Угу.
Покои отца я нахожу, ориентируясь на память Нишаль.
Как себя повести?
Я сама стучусь в дверь.
– Да?
Это отец? Полагаю. Приятный голос.
– Ждите снаружи, – шёпотом приказываю я служанкам, распахиваю дверь, замираю на пороге. – Отец?!
Представительный мужчина делает шаг мне навстречу и неловко замирает. Высокий, крепкий. С первого взгляда видно, что он не забывает тренироваться с мечом – на ладонях характерные мозоли, да и в целом фигура не заплывшего крючкотвора, с утра до вечера просиживающего за кипами бумаг. Цвет волос как у Нишаль. Глаза ей тоже его достались.
– Нишаль?
А ведь он дочь без толстого слоя дурного макияжа и не видел.
Я напрягаюсь. Вдруг не признает?
– Отец, – повторяю я.
– Ты стала такой же красавицей, как Надира.
Мама Нишаль? Имя «Надира» он произнёс с звенящей любовью и горечью.
– Отец!
Разделяющие нас метры я пробегаю. Хлопает дверь – Ата или Шини сообразили закрыть. Слёзы катятся по щекам, вызвать нужную реакцию тела не составляет труда. Я пытаюсь опуститься на пол, но отец не позволяет, подхватывает меня, обнимает, прижимает к себе. Я хватаю его за руки, утыкаюсь в плечо и тихо плачу, между всхлипами рассказываю, какая я была глупая, как мне жаль, что я причинила столько боли, что я люблю, скучаю.
Отец сглатывает и называет меня детским прозвищем:
– Ни-ни.
Признал!
Я продолжаю взахлёб рассказывать, как тётя настраивала меня против учёбы, как Тиана хвалила за толстый слой пудры на лице, как мне подбирали вульгарные украшения и уверяли, что мне идёт. Рассказываю, как плохо мне было, когда я прозрела и осознала предательство.