Остановилась возле стола и ещё раз внимательно посмотрела на рисунок: что-то жуткое таилось в этих тенях, вот только что, она не могла объяснить. Быстро перелистнула страницы в тетради, останавливаясь на портрете Дранкивы. Улыбнулась. С рисунка на неё смотрело лицо сурового воина, а не девушки. «Нужно было всё же топор тоже нарисовать». Стук в дверь заставил её вздрогнуть. Таня положила тетрадь на стол и громко крикнула:

— Входите, открыто! — Дверь распахнулась. На пороге стояла Дранкива. — Я тебя уже заждалась. — Подхватила несколько тетрадей и потрясла ими: — Помоги мне выбрать, где здесь конспекты по естествознанию и трансфигурации.

Орчанка прошла внутрь и принялась копаться на столе. Сначала нашла одну тетрадь, а следом и вторую, вытащила две книги из стопки. Подала Тане. Та тут же бросилась к кровати, где оставила сумку.

— Значит, ты меня такой видишь? — Голос Дранкивы прозвучал настолько неузнаваемо, что Таня выронила сумку из рук и обернулась. Орчанка пристально рассматривала свой портрет. — Странно. Последний раз я на себя смотрела в отражении реки, за что меня выпорола мать, да так, что я потом ещё два дня не могла присесть.

— Извини! — перепугалась Таня, ошибочно принимая изумление девушки за разочарование. — Это всего лишь виденье художника и, как правило, оно не всегда достоверно передаёт образ прототипа. Если хочешь, я могу попробовать тебя снова нарисовать? — Дранкива оторвала взгляд от своего портрета и посмотрела на неё. Её глаза странно блестели. — Ой, — сердце ушло в пятки, — только не расстраивайся, пожалуйста.

— Что ты? Я не расстраиваюсь. Я благодарна! — Притянула тетрадь к груди: — Ты позволишь мне его себе оставить?

— М-м-м, — растерялась Татьяна, опускаясь на кровать и внимательно наблюдая за выражением на лице орчанки. — Забирай, конечно!

— А что, моя причёска именно так и выглядит? — Девушка поднесла рисунок к глазам.

— Ты о дреддах, что ли? — Но увидев недопонимание на её лице, быстро пояснила: — О мелких косичках, которые у тебя заплетены по всей голове и собраны в хвост, они у нас так называются.

— Кошеты, — тихо произнесла Дранкива, поднимая глаза и счастливо глядя на Таню, — у нас это называется кошетами. — Долго молчала, сомневаясь, спросить или нет, но потом всё же поинтересовалась: — А ты так и других сможешь… ну, передать образ? — Таня кивнула. — Это хорошо. — В её глазах зажглась надежда.

— Я нарисую для тебя любого, кого покажешь, — пообещала Татьяна.

И тут произошло невероятное: Дранкива от смущения вдруг «покраснела», если конечно так можно назвать насыщенный серо — зелёный цвет на её щеках.

— Спаси-и-ибо! — признательно кивнула орчанка, осторожно вырывая листок со своим портретом из тетради. Достала из сумки толстый фолиант и бережно вложила в него рисунок, но возвращать обратно не стала, а притянула к себе и крепко сжала в руках. Потом спросила: — Ты у ректора уже была?

— Нет. За мной никто не приходил. — Татьяна надела сумку через плечо, в точности как орчанка. — А я ждала всё утро. Ты ведь меня предупредила.

— Да не может быть! — У Дранкивы глаза сделались огромными. — Патруль обязан был сообщить о ночном происшествие! — Улыбнулась своим мыслям: — Вот это я понимаю — впечатлились зрелищем! — Таня почувствовала, как при этих словах у неё загорелось лицо. — Хотя нет, всё равно невозможно! Наверняка сообщили, а ректор занят, потому и не вызвал тебя. Но ты не думай, тебе всё равно ещё предстоит разговор о твоих ночных похождениях. Такое никому с рук не сходило. Никогда!

— Почему? Что я такого сделала? — Таня надула губы. — Я не хочу к ректору!

— Ты бродила в ночи, а это время шахкхаров. Во тьме им не нужно отражение, чтобы увидеть тебя, им достаточно шёпота, чтобы отравить твою душу.

— Та-а-ак, — протянула Таня. — Ну и кто это такие, эти ваши шахкхары? Ты уже второй раз их упоминаешь. Почему нужно бояться, что они меня увидят?

— Не только тебя, — орчанка грустно улыбнулась. — Они могут любого из нас увидеть. И слабый духом падёт. Но об этом потом, всё потом. Сейчас нам нужно идти в столовую и позавтракать, потому что от обеда мы откажемся. — Схватила за руку Таню и потащила за собой на выход из комнаты. — Никто не станет есть перед физподготовкой.

— Подожди! — Таня настойчиво потянула свою руку из ладони Дранкивы. — Я прошу тебя, ответь всего на два вопроса: кто такие шахкхары и как это связано с тем, что в академии отсутствуют зеркала и другие отражающие поверхности. У вас даже стёкла в кабинетах странные.

— На наш язык шахкхар переводится как мятежный дух, но это скорее больше похоже на безумие. Бестелесная сущность, ищущая, неугомонная, вечно блуждающая и томящаяся в ожидании тела, в котором ей позволено существовать всего восемнадцать лет.

Татьяна замерла. Что-то из того, что она только что услышала, всколыхнуло всё нутро, заставляя сердце биться как сумасшедшее. Какая-то мысль крутилась в голове и не давала покоя. Она будто прикоснулась к чему-то важному, но вот только к чему? Этого она не могла понять.