— Я каким-то образом оказалась на крыше, а когда начала оттуда спускаться, сорвалась. Хорошо, рядом со зданием было дерево, ветки погасили скорость падения и только благодаря этому я не разбилась. А, да, я ещё на патрульных нарвалась и меня записали как нарушительницу режима.

— А вот это плохо. — Дранкива, выглянув в тёмный коридор, закрыла дверь. — Готовься наутро к очередному посещению ректора. Только я тебя попрошу, не ори ты больше так. Ведь никто ничего не может понять. Такое поведение для той Тании, которую мы все знали, очень не свойственно.

— Значит, ты мне всё же веришь?

— Я тебе расскажу, во что я верю. — Дранкива не спешила отходить от дверей. — Я верю в то, что видят мои глаза. А они мне говорят, что девушка, которая передо мной, лишь внешне похожа на Танию Чауррь. Вот только я никак не могу разобраться, что это — правда или ложь.

— Истинная правда. — Татьяна готова была расцеловать орчанку. Снова потёрла босой стопой об ногу и скривила губы: — Холодно.

— Забирайся на кровать, но прежде возьми вон в той куче любую шкуру, обмотаешь ей ноги, сразу согреешься. — Прошла к столу и зажгла светильник. — И давай уже рассказывай, о чём ты хотела со

мной поговорить, наверняка не только о том, что обладаешь способностями. — Обернулась и обомлела.

Тания стояла к ней спиной и возилась со шкурами. На ночной рубахе в области ягодиц был оторван клок ткани. Он несчастным лоскутом свисал вниз, открывая все прелести хозяйки.

— М-м-м. Скажи, ты когда патрульных встретила, была именно так одета?

— Да. — Таня выудила шкуру какого-то зверя, оглянулась, но, заметив выражение на лице орчанки, подозрительно прищурилась: — А что?

— Твоя ночная рубаха разорвана. — Дранкива кивнула, указывая жестом куда-то вниз.

Таня выронила шкуру из рук, дёрнула рубашку сначала в одну сторону, затем в другую, и зависла, обнаружив огромную дырень. «Какой кошмар! Они видели мою…»

— Подожди. — Дранкива подошла к сундуку и принялась копаться в нём. На свет появилось нечто, сшитое из шкур. — Моя ночная рубаха тебе будет велика, а вот это платье, которое я носила, когда была поменьше, думаю, будет тебе в пору.

Татьяна подошла ближе и с любопытством заглянула в сундук:

— А каких-нибудь штанов у тебя там не найдётся? — поинтересовалась она, с тоской вспоминая о своей повседневной одежде — джинсах и футболке.

— В моих штанах ты подавно утонешь, — коротко бросила Дранкива, подавая ей платье: — На вот, переоденься.

— Полцарства за трусы! — Таня принялась крутить в руках странное одеяние, пытаясь понять, как его надеть. Её глаза загорелись торжеством. — Ха! Не такое ещё видали. — Скинула порванную рубаху, стыдливо отворачиваясь от пристальных глаз орчанки. Дранкива почему-то рухнула на сундук, который только что закрыла, и сидела с открытым ртом.

— Что ты с собой сделала? — с ужасом в голосе спросила она, поднимаясь с сундука и не отводя осуждающего взгляда от Тани.

— Что я сделала? — проследила за её взглядом: — А, это?.. — опустила подол и махнула рукой. — Подстриглась. — У Дранкивы было такое выражение лица, что Таня испугалась. — Послушай, я понимаю, как это смотрится со стороны — будто меня моль побила, но

убрать растительность обычными ножницами очень сложно, поэтому ты видишь то, что видишь. Вот только сзади я не смогла дотянуться, чтобы подстричь. Побоялась покалечить себя. Было бы зеркало — другой разговор. — Засмеялась: — Кстати, там такой знатный пук шерсти получился. У вас тут никто носки не вяжет?

Орчанка так на неё зыркнула, что у Тани сразу отпало желание смеяться.

— Ну что не так-то?

— А то… — Дранкива подошла к Тане и поправила на спине крест-накрест лежащие полосы кожи платья. — Как ты завтра пойдёшь на занятия в таком виде? У тебя помимо естествознания и трансфигурации, будет физподготовка, а это два объединённых класса.

— Слушай, а мне все эти предметы знакомы, — Таня улыбнулась, пропуская мимо ушей непонятное выражение два объединённых класса. — Более того, две из этих дисциплин изучают и у нас.

— Это какие же?

— Физкультура и естествознание. Физкультура, это понятное дело: прыгай, бегай, подтягивайся, отжимайся, участвуй в дурацких эстафетах. Ну а естествознание, — сделала умное лицо, — это совокупность знаний о природных объектах, явлениях и процессах. Но я также знаю, что значит и трансфигурация, этот предмет изучали в Хогвартсе. — Улыбнулась: — Это дисциплина, изучающая магические способы превращения предметов — неживые в живые и наоборот. — Но чем она дальше говорила, тем сильнее портилось настроение. Пришло вдруг осознание, что в этом мире все эти предметы могут иметь совсем другое значение. — Дранкива, кажется, я не переживу завтрашний день.